Разумеется, в весьма «узкий круг» этих людей в пору своего максимального расцвета 1976–1978 гг., насчитывавший не более 300–500 участников во всех союзных республиках СССР, входили абсолютно разные люди. Разные как по своему социальному статусу, так и по морально-этическим установкам и принципам, политическим взглядам.
Были упертые фанатики; «убежденные» адепты, некритически пестовавшие приобретенные «взгляды», которые они были подчас даже не в состоянии членораздельно сформулировать; были люди, склонные к критическому анализу, способные как к дискуссии, так и к переосмыслению, переоценке собственных позиций, мнений и суждений.
И со всеми ними председатель КГБ Ю. В. Андропов предлагал чекистам «активно работать», не допуская скатывания их к противозаконной, уголовно-наказуемой деятельности.
Как известно, Ю. В. Андропов предлагал (за что его продолжают упрекать в «либерализме») партийным органам вступать в прямой диалог с А. Д. Сахаровым, Р. А. Медведевым, более того, отстоял последнего от ареста, чего добивался именно идеологический отдел ЦК КПСС, возглавлявшийся небезызвестным впоследствии «борцом с тоталитаризмом» и «либералом» А. Н. Яковлевым.
Но партийные органы высокомерно не всегда были готовы «снизойти» до прямого диалога со своими критиками, в которых им виделись исключительно «враги Советской власти».
…в мае 1969 г. только что образовавшаяся Инициативная группа по защите прав человека в СССР (ИГ) отправила в ООН письмо с жалобами на «непрекращающиеся нарушения законности» и просила «защитить попираемые в Советском Союзе человеческие права», в том числе «иметь независимые убеждения и распространять их всеми законными способами».
Из этого следует — делал обоснованный вывод бывший известный «диссидент» О. А. Попов, — что «правозащитники» не рассматривали советский народ в качестве социальной базы своего движения. Более того, «обращение правозащитников за помощью к Западу привело к их отчуждению и фактической изоляции от народа и даже от значительной части интеллигенции, симпатизирующей правозащитникам. Сами же правозащитники стали превращаться из неформальной ассоциации советских граждан, озабоченных нарушением законности в своей стране, в отряд некоего «всемирного правозащитного движения», в небольшую группу, получавшую моральную, информационную, а с середины 70-х гг. — материальную и политическую поддержку с Запада… Замкнутые на себе, оторванные от народа и абсолютно чуждые его повседневным интересам и нуждам, эти группы не имели никакого веса и влияния в советском обществе, если не считать ореола «народного заступника», который стал складываться в 70-е гг. вокруг имени А. Д. Сахарова».
По нашему мнению, стоит задуматься и над следующим и вынужденным, и вымученным признанием бывшего диссидента:
«Я, автор этих строк, в течение нескольких лет собирал и обрабатывал материалы для правозащитных неподцензурных изданий… И хотя я отвечаю за правдивость и достоверность приведенных в документах фактов, однако это обстоятельство не снимает с меня политической ответственности за фактическое участие на стороне США в идеологической и пропагандистской войне с СССР.
…Разумеется, правозащитники и диссиденты, включая автора этих строк, отдавали себе отчет в том, что подрывали имидж СССР и именно к этому стремились.
Что они, хотят того или нет, принимают участие в информационной и идеологической войне, которую США и государства стран НАТО ведут против СССР с начала 50-х гг…».
«Автору этих строк, — признается он далее, — понадобилось несколько лет жизни в США, чтобы понять, что истинной целью идеологической войны было не улучшение состояния дел с правами человека в Советском Союзе и даже не установление в СССР демократического и правового государства, а уничтожение или, по крайней мере, ослабление геополитического соперника США, как бы он ни назывался — СССР или Россия».
Администрацией Дж. Картера, объявившего «защиту прав человека» центральным элементом своей внешней политики, в стратегию «борьбы с коммунизмом» был включен пункт о «поддержке борьбы за права человека в СССР и странах Восточной Европы».
Как известно, в 1999 г. в повестку дня американской политики Б. Клинтон также включил повсеместное «продвижение демократии»… начав ее с бомбардировки Союзной республики Югославии…
26 апреля 1971 г. Андропов указывал на обязанность чекистов «видеть реально существующие явления и процессы, быстро и оперативно реагировать на изменения в обстановке, пресекать разведывательные операции вражеских спецслужб, находить действенное противоядие против идеологических диверсантов, срывать попытки перенести враждебную деятельность на нашу территорию… было бы неверно закрывать глаза на то, что у нас встречаются еще отдельные люди, которые теряют классовую ориентацию, пасуют перед трудностями, обнаруживают нездоровые настроения, вступают в конфликт с нормами и законами советского общества. Чекисты обязаны правильно оценивать обстановку и видеть, что… кое-где в стране есть еще элементы, на которые рассчитывают наши враги и которые они хотели бы поставить на службу своим подрывным целям. Поэтому понятие высокой бдительности для всех советских людей и сегодня, несмотря на наши огромные успехи, не является понятием абстрактным».
«Оставаясь на юридической базе закона, — указывал Андропов, — чекисты должны искать меру пресечения, наиболее целесообразную в данных условиях. Это могут быть уголовные меры, меры чекистско-оперативного арсенала, профилактические меры. Но надо научиться серьезно и глубоко заниматься каждым, кто попал в плен западной пропаганды. Причем заниматься дифференцированно, находить такие стороны в характере и поведении этих людей, элементов, на которые можно воздействовать в позитивном плане».
Интересующиеся читатели могут также познакомиться с выступлением Ю. В. Андропова на совещании в КГБ СССР, специально посвященном вопросам борьбы с идеологическими диверсиями противника.
Иллюстрацией к сказанному, представляющей несомненный интерес и сегодня, является записка КГБ СССР в ЦК КПСС «О некоторых итогах предупредительно-профилактической работы органов госбезопасности» (№ 2743-А от 31 октября 1975 г.), подготовленная для рассмотрения на Политбюро «третьей корзины» (третьего раздела — «Гуманитарные вопросы») Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.
В ней, в частности, подчеркивалось:
«Сопоставление двух периодов — 1959–1966 гг. и 1967–1974 гг. — показывает, что число привлеченных к уголовной ответственности сократилось почти в два раза (с 8 664 человек до 4 879 человек).
По некоторым видам особо опасных государственных преступлений это сокращение еще более значительно:
— за измену Родине с 1 467 чел. до 773 чел. (в два раза);
— за антисоветскую агитацию и пропаганду с 2 103 чел. до 729 чел. (почти в 3 раза)».
Безусловно, эта тенденция была обусловлена не «либерализмом» органов КГБ или его председателя, а исключительно повышением эффективности их деятельности по выявлению подготовки преступных действий, а также расширением общепрофилактической и воспитательной работы государственных органов и частно-предупредительной деятельности чекистов.