И всякая самостоятельность в этой сфере обзывалась отсебятиной и строго или мягко каралась: «Современная научная мысль хорошо изучила кризисы капитализма, но сколько-нибудь серьезных научных трудов о возможности кризиса в социалистическом обществе не существовало. (…) Да и быть не могло, поскольку коммунистическая пропаганда в принципе не признавала возможности кризиса нашего общества» [56. С. 136]. То есть всякая попытка переноса этого вопроса на советскую действительность вызывала подавление. По мнению жрецов из идеологических органов, ни в коем случае не должно было произойти ни с СССР, ни с КПСС то, что именно произошло. Прогнозы-предупреждения всячески карались, перекрывались.
Это в западной печати, напротив, о будущем неминуемом крахе Советов писалось довольно откровенно. Скрыть сам факт ведения холодной войны не удалось бы: в ней участвовали миллионы людей, которые произвели на свет десятки доктрин и других документов калибром поменьше; и как называют цифру, всего их было до ста тысяч документов — сейчас они хранятся в Архиве Национальной Безопасности под Вашингтоном. Но выполнить такую простейшую интеллектуальную технологию, как совмещение двух положений — угроза со стороны Запада и теоретическая возможность уничтожения социализма, — так никто и не смог. Любой автор «Зияющих высот» мог угодить либо за решетку, либо за рубеж.
Для маскировки намерений и грядущего успеха США послужили усилия подыгравшего им жреческого аппарата КПСС. «В Сталинских работах 20 — 30-х гг. убедительно показывалось, что интервенция империалистических государств против Страны Советов не исчерпывается войнами, как в 1918–1920 гг., а осуществляется и в мирных формах, не только открыто, но и тайно (разведывательно-агентурное проникновение, создание сети подпольных враждебных организаций, их финансовая и техническая поддержка, подготовка контрреволюционных переворотов, совершение диверсий, вредительства и т. п.).
«Мирная» интервенция дополняет военную в условиях войны, становится самостоятельной и приоритетной для буржуазии в условиях отсутствия таковой; продолжает войну или готовит новую; в ней тесно взаимодействуют внешняя и внутренняя контрреволюция: «штурм извне» увязан крепко в единый узел со «штурмом изнутри».
Сталин сделал исключительно прозорливое предостережение, что «мирная» форма интервенции не менее опасна, чем военная, и таит в себе возможность реставрации капитализма, то есть при помощи нее можно достичь тех же результатов, как и при открытом военном нападении» [57. С. 289]. И далее автор приведенного отрывка ссылается на следующие слова самого И. В. Сталина [58. Т. 5. С. 148]. (Надо сказать, что в теоретическом наследии И. В. Сталина мы нашли много интересного в его оценках состояния безопасности страны).
Но вот «после смерти Сталина деятели, возглавившие партию и страну, под флагом обновления теории и политики отнеслись высокомерно к его идеям и задачам в борьбе с холодной войной Запада. (…)
…Они не сумели создать систему защиты от холодной войны», — продолжает далее автор [57. С. 289–290].
Итак, «все проявления критики существующего строя не имели объективной основы внутри Советского государства». Так это или нет, показала сама жизнь… А тогда об этом говорилось много и, увы, далеко не в пользу объективности. Обычной их формулировкой было что-то вроде: «советское общество по самой социально-политической природе своей не расположено к буржуазным влияниям». На Марсе, что ли, оно было???
И лично Андропов тут внес довольно значительный вклад [59. С. 2; 60. С. 726–727; 61. С. 21]. Если И. В. Сталин призывал не расслабляться, то все его наследники только твердили о несокрушимости строя…
Но и сами контрразведчики низового звена, которые занимались острыми вопросами на хорошей основе, не избегали проблем. Как сейчас вспоминает преподаватель Высших Курсов военной контрразведки (г. Новосибирск) капитан 1-го ранга КГБ В. П. Наталенко: «Трезво оценивания происходящие в стране процессы, я понимал, какая беда надвигается на всех нас. К такому пониманию я стал приходить в процессе своего диссертационного исследования, которым занимался с 1977 г. как соискатель сначала по теме «Противоречия социалистического общества, пути и средства их разрешения», а затем по теме «Качественные характеристики советских людей, необходимые для дальнейшего совершенствования социализма». Смена тем была вызвана, мягко говоря, неоднозначным отношением официальной науки к противоречиям в социалистическом обществе.
В исследовании были проанализированы события в Чехословакии конца 60-х гг. и в Польше начала 80-х гг., опубликованный издательством «Прогресс» «Глобальный прогноз до 2000 г.», подготовленный президенту США в 1980 г., известный план бывшего директора ЦРУ Аллена Даллеса по уничтожению «самого непокорного на земле народа» (В настоящее время т. н. тезисы А. Даллеса рассматриваются как активное мероприятие (фальшивка) КГБ, о чем будет сказано еще ниже. — А. Ш.), меморандум антикоммунистов 1975 г. о необходимости осуществления ползучей контрреволюции в СССР и ряд других документов и материалов.
Своими размышлениями делился на кафедре и с сослуживцами, в частности, выступая перед преподавательским составом по поручению начальника политотдела И. А. Левина в октябре 1981 г. Тогда с трудом воспринимались сделанные мной выводы о возможности падения промышленного и сельскохозяйственного производства в нашей стране, об искусственном придержании на складах продуктов питания и других товаров повседневного спроса для осложнения политической и оперативной обстановки, о предстоящей дискредитации армии и КГБ, о перерождении большого числа партийных руководителей, о возможном проникновении во власть скрытых противников социализма, о его деформации, об обострении межнациональных отношений, о том, что для многих может встать вопрос о выживании и даже о жизни и смерти» [62. С. 230–231].
Зато дезинформация шла густым потоком и со всех сторон.
В 1983 г. в Советском Союзе вышла книга Н. Н. Яковлева «ЦРУ против СССР».
Из личного дела:
Яковлев Николай Николаевич. Член ВКП(б) с 1944 г. Русский. 1927 года рождения.
Прописка: г. Москва, Смоленская наб., д. 5/13, кв. 135.
Пребывание за границей: длительное время невыездной.
Судимость: находился под следствием, арестован в 1952 г., освобожден в 1953 г.
Образование: МГИМО, МГУ (юрфак, экстерном). Кандидат (1955), доктор (1968) исторических наук.
Работал в МИД, Институте истории, Институте США, Институте социально-политических исследований.
Завербован, находясь под следствием, сотрудничал, работая на Ю. В. Андропова и Ф. Д. Бобкова.
Н. Н. Яковлев уничижительно отзывался о т. н. «молекулярной теории», которая была принята на вооружение в НТС, сочиненная экспертом В. Д. Поремским: «Энтээсовцы вручили ЦРУ наскоро перелицованное старье — «молекулярную доктрину», с которой Поремский носился еще на рубеже сороковых и пятидесятых годов, то есть в пору самых теплых отношений НТС с Intelligence Service. Под крылом ЦРУ Поремский раздул ее значение до явного абсурда: энтээсовцы хором превозносят для внешнего употребления вздор Поремского. «Доктрина» удобна для НТС тем, что всегда можно ответить на требования ревизоров из ЦРУ, где ваши единомышленники в СССР, беспардонной ложью: они-де есть, только их простым глазом не разглядеть, если не вооружиться личным микроскопом Поремского.