Не та государственность.
А. Н. Яковлев
Управленческий опыт России, как и любой другой страны, не был идеальным. Так, «по закону 1861 г. (…) Совет министров должен был заседать непременно под председательством царя и состоял из министров, главноуправляющих ведомствами, пользующихся правами министров, а также других назначаемых царем лиц.
Вся история Совета министров показывает, что самым сложным и даже роковым для его существования всегда было стремление самодержца не выпускать из-под контроля сколько-нибудь существенных государственных дел. Александр II неизменно со всей решительностью пресекал попытки создания кабинета, который обсуждал бы дела до рассмотрения их царем, и не допускал учреждения премьерского поста, опасаясь умаления царской власти. Александр III и вовсе не собирал Совет министров, избегая их объединения даже под собственным председательством» [3.05. С. 158–159]. Точно также первые 10 лет своего царствования поступал и царь Николай II.
И только кризис заставил его понять, что нужно действовать по-иному. Тогда по указу от 19 октября 1905 г. был создан первый настоящий полномочный Кабинет министров во главе с С. Ю. Витте. Как пишут бытописатели царя Николая II, у Его Императорского Величества не было своего аппарата: ни секретарей, ни верных помощников или толковых советников. Кое-какие функции исполнял только дежурный флигель-адъютант: следил за лицами, прибывающими на аудиенцию, за соблюдением правил субординации — вызов к государю лиц, не имевших генеральского звания, считался «дурным тоном», подавал бумаги для чтения. Царь и его августейшая семья, спасаясь от террора, жили за городом — чтобы доехать до Царского Села, требовался еще час. Добавьте к этому управленческий кризис во время войны: ротацию премьеров, прозванную «кувырк-коллегией», а там и до революции недалеко…
Одно крыло внутренних политических противников царя, причем весьма агрессивно-настроенное, — анархисты вообще были заняты только одним: уничтожением всех государств «в мировом масштабе», как тогда любили говорить. А у победившей партии большевиков принцип высокой организации был изначально заложен в основу.
Знаменитый удачный ответ, данный В. И. Лениным при первом аресте: «Стена, да гнилая — ткни и развалится», видимо, не более чем поздняя приписка, потому что он далее в возрасте 29 лет(!) написал статью «Насущный вопрос», и в ней, в частности, говорится: «Против нас (…) стоит гигантский механизм могущественнейшего современного государства, (…) чтобы вести систематическую борьбу против правительства, мы должны довести революционную организацию, дисциплину (…) до высшей степени совершенства» [3.06. Т. 4. С. 194]. Внутренне, для себя он исходил из того, что более крепкая организация рабочих, как таран, должна пробить эту более рыхлую структуру, которая может быть представлена в виде стены. Когда В. И. Ленин говорил о революционной ситуации (сейчас бы сказали о точке бифуркации), то и ее он тоже рассматривал через управленческий подход: «Большей частью для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде» [3.06. Т. 23. С. 300]. В разных редакциях он будет еще неоднократно возвращаться к этой удачной мысли. Фраза В. И. Ленина из книги «Что делать?» «Дайте нам организацию революционеров — и мы перевернем Россию!» как нельзя лучше передает суть сделанного В. И. Лениным организационного открытия. В своем выступлении на предварительном обсуждении вопроса об Уставе партии на II съезде РСДРП он, в частности, сказал: «Нам нужны самые разнообразные организации всех видов, рангов, оттенков, начиная от чрезвычайно узких и конспиративных, кончая весьма широкими организациями» [3.06. Т. 7. С. 287].
В конце концов, ему на практике удалось сколотить революционную пролетарскую партию нового типа, где была поставлена именно организация, новая структура политической силы. Сколько бы ни говорилось В. И. Лениным о сознательном пролетариате, но имелись в виду при этом не рассеянные массы, а организованные рабочие под большевистским руководством, прежде всего в обеих столицах и на крупнейших предприятиях. И именно поэтому, когда подошла революция, эта партия победила своих конкурентов.
По итогам самоорганизации снизу такого политического механизма сам В. И. Ленин отмечал его синергетический эффект (как это сейчас называют): «Если я говорю, что партия должна быть суммой (и не просто арифметической суммой, а комплексом) организаций, то… я выражаю этим совершенно ясно и точно свое пожелание, свое требование, чтобы партия, как передовой отряд класса, представляла собой нечто возможно более организованное…» (Цит. по: [8. С. 46]). Что ж, тот, кто сделал, только тот и может четко дать объяснение своих действий. Сочетание такого организационного таланта и интеллектуальных возможностей — большая редкость…
В 1917 г. ситуация частой смены руководства продолжалась, только в геометрической прогрессии. За год в стране сменилось 8 правительств: последнее царское, Временный (на 3 дня) комитет, составленный из членов Госдумы, два состава правительств князя Львова, первое правительство Керенского, Директория, последнее Керенского, Временное рабоче-крестьянское правительство — Совет народных комиссаров. То есть степень обрушения государства была такова, что А. Ф. Керенский просто не сумел воссоздать его до такого уровня, чтобы успешно противостоять своим конкурентам — большевикам, которые двинули своих агитаторов на крупнейшие заводы Петрограда, а далее — везде. Поэтому полагаю справедливым частое замечание о том, что власть просто лежала и ленинцы ее подобрали…
Сама советская власть зарождалась в условиях организационной войны только в ее открытой форме: служащие бывшего Временного буржуазного правительства объявили бойкот новой власти и устроили саботаж, в котором приняли участие банковские работники, почтовики, телеграфисты и конторщики. Их требовалось призвать к порядку. Имелся и еще один существенный минус — большевики по целому ряду причин не имели достаточного числа своих членов партии, кто мог бы управлять страной, — часть довольно значительных должностей, в том числе и в Совнаркоме, пришлось предоставить союзнику — партии левых эсеров. Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем. «Задумана прежде всего как орган борьбы с саботажем в связи с готовящейся всеобщей забастовкой служащих правительственных учреждений. Впоследствии слова «и саботажем» в названии комиссии были заменены на «и преступлениями по должности» [9. С. 362–363, прим.]. Совершенно верная справка.
Следующее усилие для большевиков по удержанию власти в своих руках — это разгон Учредительного собрания. Значит, именно сокрушение структуры, целой, по сути, ветви власти, кстати сказать, довольно-таки легитимной.
Те практические навыки, что В. И. Ленину помогли сделать революцию, он применял, будучи главой правительства. Под его руководством Совнарком РСФСР стал самым успешно действующим правительством, при этом, конечно же, требовалось и разъяснять окружающим азы своей науки: «Каждый политический вопрос может быть организационным и наоборот» [3.06. Т. 45. С. 122]; и указывать на «текущий момент»: «Каждая ступень, что нам удастся вперед, вверх в деле развития производительных сил и культуры, должна сопровождаться доделыванием и переделыванием нашей советской системы» [3.06. Т. 44. С. 224]; и замечать негатив: «Я смертельно боюсь переорганизаций. (…) У нас ужасно много охотников перестраивать на всяческий лад. И от этих перестроек получается такое бедствие, что я больше бедствия в своей жизни не знал» [3.06. Т. 44. С. 326]. Что можно сказать про последнее? Как в воду глядел Ильич!!!