Войска, возможно, ожидали такого решения, но все равно отдельные военнослужащие и члены их семей поделились своим разочарованием и недовольством с журналистами. Я их не виню. Они – и никто другой – пострадали от «закона двойки».
На пути к сентябрю
Продлить новую фазу кампании в Ираке до сентября 2007 года (когда Петрэусу полагалось представить свой доклад), а уж тем более до весны 2008 года оказалось довольно затруднительным, и характер затруднений достаточно ясно отражала риторика выступлений в конгрессе – причем эту риторику использовали и республиканцы, и демократы. Часто звучали слова: «Мы поддерживаем наши войска в Ираке», – однако к ним обычно добавляли фразу: «Мы категорически не согласны с их миссией», – и это сбивало с толку и раздражало людей в погонах. Наши парни на фронте следили за происходящим дома и нередко спрашивали меня, почему политики никак не поймут, что в глазах солдат поддержка войск и одобрение миссии – фактически одно и то же? А более всего меня возмущали комментарии пораженческого свойства – ведь они исподволь внушали солдатам, что победа невозможна, следовательно, все подвиги, ранения и смерти в Ираке напрасны. Особенно «отличился» в этом отношении лидер сенатского большинства Гарри Рид, который заявил на пресс-конференции в середине апреля: «Мы проиграли эту войну… Никакими подкреплениями уже ничего не исправить». Я был в ярости и в частном порядке поделился с некоторыми своими сотрудниками цитатой из Авраама Линкольна, которую когда-то выписал для себя: «Конгрессменов, которые в военное время совершают действия, подрывающие боевой дух, следует считать саботажниками и надлежит арестовать, изгнать или повесить». Разумеется, на публике я своих истинных чувств не показывал, но это вовсе не означает, что у меня их не было.
Шестнадцатого апреля президент встретился с командой, которая отвечала за реализацию новой стратегии в Ираке; Фэллон, Петрэус и наш новый посол в Ираке, Райан Крокер, участвовали в этой встрече по видеосвязи. Крокер, признанная звезда дипломатии, всегда был готов к самым сложным заданиям – он работал в Ливане, Пакистане, Ираке и Афганистане. Он быстро завоевал доверие президента, хотя «несгибаемый реализм» на грани пессимизма, присущий Райану, Бушу не слишком нравился: президент именовал Крокера «Мистер Стакан-Наполовину-Пуст», или, саркастически, «Мистер Оптимист». Крокеру удалось установить удивительно прочные партнерские отношения с Петрэусом. Посол подробно охарактеризовал негативное воздействие недавнего взрыва в здании парламента на иракский Совет представителей и изложил свое видение перспектив закона о дебаасификации, который предусматривал амнистию для ряда бывших членов партии Баас; еще он кратко коснулся перераспределения нефтяных доходов (как я упоминал, это были два основных условия национального примирения в Ираке, по мнению как администрации, так и конгресса). Президент попросил Крокера недвусмысленно разъяснить иракцам, что они «должны сделать хоть что-то». Конгрессмены вернутся из ознакомительной поездки, продолжал Буш, и сообщат, что никакого политического прогресса нет и в помине; отсюда они заключат, что военные не справляются со своей работой, и снова начнут требовать скорейшего вывода войск. «Политическую элиту нужно вразумлять, чтобы она пошевеливалась, – подытожил президент. – Обойдемся без идеальных законов – хватит и тех, которые исполняются. Требуется что-то, чтобы заткнуть критиков».
Петрэус доложил, что, несмотря на продолжающиеся террористические атаки, вызвавшие значительную шумиху в прессе, наши войска медленно, но верно добиваются поставленных целей; в частности, за предыдущую неделю зафиксировано наименьшее количество убийств на религиозной почве с июня 2006 года. Генерал предупредил, что нас ожидает новый всплеск насилия, с учетом того, что американские войска вводятся в районы, прежде нами не контролируемые. Он также изложил свои планы по развертыванию тех армейских частей и подразделений морской пехоты, которые только прибыли в Ирак. И в завершение подчеркнул, что искренне благодарен за решение продлить фронтовые командировки до пятнадцати месяцев. «Теперь у нас куда больше тактической гибкости. Это правильное решение, и оно не стало сюрпризом для большинства солдат».
Перед самым вылетом в Ирак мы с Питом Пэйсом обсудили, как строить отношения с Петрэусом. Я сказал, что не хочу, чтобы Петрэус после моей с ним встречи подумал: «Мне велели закруглить эту ситуацию к октябрю, так что буду-ка я рекомендовать полный вывод к этому сроку». Нет, нам необходимо долгосрочное присутствие в Ираке, а потому нужно создать все условия для именно такого развития событий.
Я прилетел в Багдад в середине дня 19 апреля. Пэйс, Фэллон и Петрэус встретили меня у самолета. Мы сразу же пересели на вертолеты и отправились в Фаллуджу. Положение с безопасностью оставалось чересчур напряженным, чтобы везти министра в сам город, поэтому в курс происходящего в провинции Анбар меня ввели в нашем военном штабе. Новости оказались весьма обнадеживающими. Покидая штаб, я пожал множество рук и сфотографировался с американскими военнослужащими, в том числе с группой офицеров, которые размахивали флажком Техасского университета. Надо сказать, я непременно сталкивался с бывшими «агги» в зонах боевых действий, и всякий раз встреча дарила особые эмоции, хотя сознавать, что вижу на фронте людей, которым совсем недавно вручал дипломы о высшем образовании, было не слишком приятно.
Мы вернулись в штаб-квартиру Петрэуса и занялись стратегией – конкретнее, тем, как снизить уровень насилия и выиграть время для политического примирения. Все согласились, что достижение этих целей невозможно без продления полномочий усиленного американского контингента и после сентября. Завершился день двухчасовыми переговорами за ужином с Пэйсом, Фэллоном, Петрэусом и Кьярелли, а следующее утро началось с двухчасового совещания в том же составе. Мы обсуждали три вопроса: какие аргументы побудят американских политиков продлить пребывание в Ираке усиленного контингента дольше, чем на год; как добиться продления нашего значимого военного присутствия в Ираке на годы вперед; как обеспечить стабильно безопасную обстановку в стране и долгосрочное стратегическое сотрудничество США и Ирака. При этом нам постоянно приходилось помнить о стремлении конгресса поскорее «покончить с этой черной дырой» и об очевидном желании доминировавших в Ираке шиитов, прежде всего членов правительства, считая самого Малики, побыстрее избавиться от «оккупантов». Ключевым для оценки ситуации, как мы снова сошлись во мнении, будет сентябрьский доклад Крокера и Петрэуса.
Я напомнил Дэйву, что рекомендации в докладе должны быть его собственными, составленными исходя из реального положения дел, а не в угоду мне или кому-то еще, – и по возможности предлагать продление операции с увеличенным контингентом и устойчивое военное присутствие США в Ираке. Петрэус ответил, что, вероятнее всего, порекомендует вывести одну бригаду в конце октября или начале ноября, а вторую – в начале или середине января, после чего можно будет выводить по дополнительной бригаде каждые шесть недель или около того. Это позволит сохранить до 80 процентов усиленного контингента вплоть до конца 2007 года и примерно 60 процентов – до конца февраля. Тем самым мы дадим понять равно американцам и иракцам, что точка невозврата пройдена (так или иначе), и, можно надеяться, рационализируем процедуру согласования нашего долгосрочного присутствия в стране. Пэйс и Фэллон одобрили такой подход.