Международные банки постепенно выработали свой план. Он был назван «Политикой силового равновесия». Это означало, что банкиры ссужали два правительства одновременно, давая себе возможность натравливать одно на другое в качестве средства принуждения одного из них платить долги банкирам. Самым успешным средством обеспечения согласия в условиях платежа была угроза войны: банкир всегда мог пригрозить не выполнившему обязательства правительству войной как средством принуждения произвести платежи.
Ключевым же моментом здесь являлась соразмерность государств: чтобы ни одна страна не оказалась бы столь сильна, чтобы военная угроза со стороны слабейшего соседа будет недостаточна для принуждения к платежам» [8.08] (стилистика оригинала сохранена. — А.Ш.). Кроме успеха на фронте финансово-экономической войны, Н. Чаушеску готовился нанести сильный политический удар по «перестройщикам» и внутри международного коммунистического движения: «В декабре 1989 года ЦК Румынской компартии выступил с инициативой проведения в Бухаресте или Москве международного совещания компартий (последнее такое совещание состоялось в 1969 году), в ходе которого румынские коммунисты намеревались открыто высказать свое мнение о «новом мышлении», «перестройке» и «гласности».
В соответствии с решениями XIV съезда РКП (ноябрь 1989 г.), с 10 по 14 декабря 1989 г. ЦК РКП направил соответствующие письма Центральным Комитетам двадцати компартий, в том числе ЦК КПСС и компартиям стран Восточной Европы. Эта инициатива была одобрена руководством компартий Кубы, Вьетнама, Албании, КНДР, ряда развивающихся стран. После 20 декабря намечалось направить аналогичные письма ЦК компартий Китая, США, стран Западной Европы, Южной Азии и Африки. Однако ни ЦК КПСС, ни ЦК восточноевропейских компартий не ответили на предложение РКП. А 20–23 декабря 1989 г. в Румынии произошел кровавый переворот, одобренный Москвой и Вашингтоном» [8.09. С. 109]. Да, по плану ЦК РКП на столь представительном форуме мог быть дан бой разрушительным силам. Результаты стали бы, конечно же, известны во всем мире, в том числе — и в СССР. Поэтому процесс решили ускорить…
Итак, надо признать, что кроме советско-американской совместной революции прошли еще болгарско-американская совместная революция, венгерско-американская совместная революция, восточногерманско-западногерманская (и американская!) совместная революция, польско-американская совместная революция, румынско-американская совместная революция, чехословацко-американская совместная революция. Каждая со своими нюансами, они все вместе были направлены на изменение существующего строя, ограбление этих народов, вывода этих стран из-под контура управления Кремля (за понятным исключением Албании и Югославии).
Автором же сценария «поэтапной ликвидации социализма в Восточной Европе» являлся Герман Кан.
Хочется обратить внимание на бросающуюся в глаза универсальность методов при разрушении мировой системы социализма и СССР. Перед кончиной СЭВ советский народ (за другие народы ничего не могу сказать со всей определенностью, но предположить полную аналогию могу) обрабатывали в том смысле, что СССР снабжает по демпинговым ценам болгар, венгров, восточных немцев, поляков, словаков, румын, чехов. Мол, пора бы и прекратить. А для этого надо расстаться с СЭВом. Получилось. Когда эта Большая Ложь сработала, по этому же сценарию — на русских паразитируют азербайджанцы, армяне, белорусы, грузины, казахи, киргизы, латыши, литовцы, молдаване, русские, таджики, туркмены, узбеки, украинцы, эстонцы — перешли на союзный уровень. Получилось. Эти мифы были прочно внедрены в сознание советских людей.
ФОРМИРОВАНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ
Август 1991 г. — это именно тот кульминационный момент, когда по системе, предварительно доведенной до состояния неустойчивого равновесия, нанесли довольно слабый, но точно рассчитанный удар, в самое уязвимое место (т. н. точку бифуркации), этим ударом ее опрокинули, и она рассыпалась. Вся «перестройка», все предшествовавшие события стали прелюдией именно к тому, что было совершено в августе. Заданный ход событий привел ряд представителей высшей элиты СССР к такому решению, как создание ГКЧП. К этому времени роли были окончательно распределены и заучены. Кем-то — явно, через аналитические записки, статистами — неявно, через СМИ.
Август 1991 г. (Москва) невозможно понять без предварительного анализа процессов, произошедших непосредственно в предшествовавший период. В этом ряду: апрель 1989 г. (Тбилиси), январь 1990 г. (Баку), январь 1991 г. (Вильнюс). И главное состояло в том, что правду о подготовке и проведении этих акций к моменту августа 1991 г. так еще никто толком и не знал. Все воспринимали их так, как это было задано их режиссерами. Все эти трагедии трактовались как «попытки Центра грубой силой остановить движения широких народных масс на пути к свободе и демократии».
Далее для полноты прогноза о неизбежности коммунистического реванша шло постепенное нагнетание этой темы в средствах массовой информации. «Первыми о — неизбежном наступлении диктатуры предупреждали политологи Андраник Мигранян и Игорь Клямкин» [8.10. С. 5]. Особое место заняла повесть обозревателя газеты «Московские новости» А.А. Кабакова «Невозвращенец» (выход в свет— в мае 1988 г.), где живописуется ситуация боев в Москве и всеобщая катастрофа. Она нарисовала картину специально для тех, кто обладал не столько фактологическим, сколько образным стилем мышления.
Здесь можно просто перечислить, как по нарастающей давался мониторинг и реальных событий, и провокационных действий, и тиражирования ранее добытых документов, лишь теперь оказавшихся ко двору. А после первых же предупреждений в демократической прессе о грозящем путче противники перемен попали в стратегический капкан: отныне все сколь угодно слабые и трудно диагностируемые попытки сопротивления истолковывались как прелюдия путча. Даже события, не имевшие прямого отношения к будущему. Так, например, в апреле 1991 г. в печати появились фотография и следующий комментарий: «Эти бронетранспортеры на днях появились в Чернышевских казармах. Подобные колонны сотен новеньких БТРов, въезжающих на территории других московских казарм, видели москвичи» [8.11. С. 2].
Непосредственно перед событиями рассказали о том, как в случае чрезвычайных ситуаций должны в принципе действовать органы государственной власти на местах, создав при этом СЗ — «суженное заседание», в которое должны войти первый секретарь, начальник милиции и руководитель госбезопасности субъекта власти. «Источник, пожелавший остаться анонимным, объясняет, что СЗ — это структура, которая готовит страну на случай «особого периода управления». Объявить такой период вправе только правительство СССР, а поводом для введения «особого периода» может быть «не только война».
СЗ <…> действует на основе постановления ЦК КПСС и Совмина СССР от 19 июня 1984 г. и Указа Президента СССР от 12 ноября 1990 г., который называется «О возложении на исполнительные и распорядительные органы Советов народных депутатов функции по координации мобилизационной работы» [8.12. С. 7]. В одном из последующих номеров (в июле 1991 г.) та же газета публикует типовой план действий вышестоящих властей: «При возникновении экстремальной ситуации <…> начинает действовать план операции «Метель».