– Что, будешь голову сносить? – с чистым сердцем спросил подполковник.
– Это завтра. Сегодня только перевязку сделаю…
* * *
Пока разводили костер, пока готовили обед, Занадворов вытащил спутниковую трубку и отошел в сторону, чтобы поговорить с Самокатовым. Полковник не отвечал на удивление долго – может быть, отдыхал после бессонной ночи и долгой беготни по разным инстанциям. Однако Сергей Палыч был твердо намерен разбудить Георгия Игоревича, даже если тот за трое последних суток в первый раз голову на подушку положил.
Наконец, полковник ответил, но едва слышно, умышленно делая голос глухим. Однако трубка имела чуткую мембрану, и до Занадворова слова доносились отчетливо, хотя тембр голоса менялся.
– Слушаю вас, Сергей Палыч. Вы не совсем вовремя, но это ничего. Я уже отполз от реки. Еще пять метров… Подождите… Вот. Отсюда меня совсем не будет слышно. Река все же, хотя и узкая, но шумная. Чуть в стороне перекаты гудят…
– Я думал, вы отдыхаете, товарищ полковник.
– Отдыхать буду, когда все закончится. Я так полагаю, что вы уже где-то близко. Помнится, мы договаривались, что вы будете звонить уже с подходов к переправе…
– По моим подсчетам, до переправы около четырех часов хода. Мы сделали привал, чтобы позавтракать горячим. Ближе к реке костер разводить было бы опасно. А когда в следующий раз удастся у костра посидеть, это неизвестно.
– Хорошо бы, чтобы это произошло побыстрее. По крайней мере, я на это надеюсь. Я сам вашей группе костер разведу, если все закончится, как задумано. И даже сам поваром и официантом к вам устроюсь. Честное слово!
– Не забуду вашего обещания, товарищ полковник. Не отвертитесь… Я хищник известный, и чужими обещаниями пользоваться люблю. Я вас отвлек от дела?
– Это я не хотел отвлекать вас от дела и потому долго не звонил. Мы готовим ваш вывод на ту сторону. Сидим с пограничниками, просматриваем грузинский берег в том месте, где переправлялась группа Зурабова вместе с подполковником Мелашвили. Место, как нам кажется, слишком популярное для тайной переправы…
– Есть наблюдатели?
– Практически каждую ночь выходит сдвоенный пост из чеченского села с той стороны. Вооружены автоматами. Ходят по берегу в одну и в другую сторону, как часовые на особо охраняемом объекте. Понятно, я здесь только ночь просидел. Но пограничники говорят, что чеченцы свою переправу каждую ночь караулят. Днем только изредка кто-то по берегу пройдется, и все. Но днем и караулить особо не нужно, поскольку все выходы во внутреннюю Грузию проходят через село и будет заметно любую группу, которая двинется хоть по дороге, хоть по склону. Все будут простреливаться. Ночью по склону можно пробраться незамеченными. Наши тоже за этим местом присматривают, но они раньше смотрели только издали, поскольку считали, что скалы со стороны воды в этом месте неприступные и переправиться там нельзя. Проход, про который говорил Элизабар, кстати, до сих пор не нашли… Но есть еще одна неплохая переправа. Одно неудобство – река широкая, разливается по плесу. Глубина максимум сантиметров десять, в ямах – двадцать. Это семь километров ниже по течению. Но там стоит пост грузинских пограничников. Первоначально на посту было семь человек. Они, говорят, боевиков запросто пропускали. Ну, естественно, после некоторых известных взаимоудовлетворяющих операций. Наши выставили на берегу свой пост, тоже стационарный. Отделение в десять человек во главе с сержантом. Пулеметная точка. Все на видном месте. С тех пор там никто не ходит. И грузины оставили на своем посту только двоих, но и те не всегда на месте. Правда, последнюю неделю сидят безвылазно четыре человека, словно ждут кого-то… Похоже, имели сообщение от уничтоженного вами отряда. Допускаю, что усиление поста – это отвлекающий момент, а сама переправа должна была осуществиться в другом месте. Иногда на грузинский пост наведываются местные чеченцы. Общаются мирно, но при встрече не обнимаются. Пару раз было, спорили, но дальше дело не пошло. Есть между ними легкая то ли настороженность, то ли неприязнь. Грузины отобрали у чеченцев часть заработка, а чем в этих местах можно еще поживиться? Работы никакой, да и работать чеченцы, как вы знаете, не любят…
– Это зависит от того, какая у них работа. Вот капитан Дидигов, на мой взгляд, свою работу любит. Мы с ним подробно обсудили новое направление и пришли к выводу, что так будет лучше, чем в первоначальном варианте. И многие международные проблемы, возможно, снимет. Подполковник Мелашвили согласился, что этот вариант привлекательней…
– Что-то интересное придумали, Сергей Палыч? Докладывайте!
– Сразу предвижу ваши возражения относительно трудностей, которые этот вариант создаст моей группе для выполнения боевой задачи. Но никаких трудностей не будет. Я все просчитал. А в целом дело мы решили преподать так…
Подполковник Занадворов подробно рассказал о собственном плане отведения подозрений от частей Российской армии и о том, как решили подставить под удар двух наркоторговцев, которых никак не удавалось остановить законными методами. Полковник слушал не перебивая и только потом высказал свое мнение:
– Вы выбрали самый трудный вариант, который следовало бы тщательнейшим образом просчитать и проверить на соответствие реалиям. Иначе легко проколоться. Сразу даю вам вопрос на засыпку: а что, если эти наркоторговцы в настоящее время находятся в Грузии? Они там частые гости и могут оказаться за кордоном в самый неподходящий момент…
– Не могут, Георгий Игоревич, не могут. Это мы с Джабраилом предусмотрели, и капитан Дидигов утверждает, что оба находятся в Грозном под подпиской о невыезде. Нелегально, конечно, выехать можно, но у них нет необходимости переходить на подобное положение. Оба чувствуют себя уверенно и не захотят рисковать.
– Хорошо, – согласился полковник Самокатов. – Тогда другой вопрос на засыпку. А откуда вы знаете, что эти люди не пытались выйти на полковника Лоренца? Или вообще не имели с ним какой-то контакт, пусть даже телефонный?
– Тогда об этом обязательно знал бы подполковник Мелашвили. Все вопросы сбыта, хотя и контролируются чуть ли не лично полковником Лоренцом, все равно проходят через него. А он об этих парнях не слышал…
– Я бы на него настолько не полагался, – выразил полковник еще одно сомнение.
– Теперь можно и на него полагаться. Обратно у Элизабара дороги нет. Он сдал Цепного, того уже «повязали» в Москве и нашли фенциклидин. Это ему не простится, и Элизабар прекрасно понимает свое положение. Теперь он станет верным союзником. Самым верным из верных, потому что очень любит свою особу, как мне кажется. Он сразу себя так повел, если помните, еще до знакомства со мной… Сам шел на сотрудничество – но только после своего провала. Это манера людей, которые очень себя любят. Такие не способны на поступок по идейным соображениям. Они будут заботиться исключительно о безопасности собственной особы. И нам это на руку. Элизабар повязан навсегда.
– Мне бы такую уверенность!.. Но я все равно ничего не могу возразить против вашего плана, поскольку всю работу вы выполняете, как договаривались, исходя из обстановки. Следовательно, и обстановку по мере сил стараетесь себе создать такую, в которой вам будет удобно работать. Мне остается только согласиться, хотя вы моего согласия, как я понимаю, не спрашиваете…