Примечательно, что постепенное, ступенчатое обнародование этого сдвига происходит без откровенного объяснения — решение о переходе на сторону врагов СССР сознательно скрывалось от собственных партий. На низовом уровне и следов антисоветизма нет не только среди коммунистов, но даже и у социал-демократов. Да и в верхушке речь идет не о тривиальном разрыве с политическим союзником. Я в 1990 г. завел разговор на эту тему с Мануэлем Аскарате (незадолго перед его смертью). Он был соратником Долорес Ибаррури, одним из руководителей компартии, потом перешел к социалистам и стал писать антисоветские статьи. Так у него — затряслись руки! «Мы любим Советский Союз!» — прямо криком кричит. И видно, что не врет. Но что же это за любовь такая?
Начнём с простых признаков. Уже при первом знакомстве с прессой конца 80х годов обнаруживаешь изъятие из ее обихода (из «культуры левых») всяких сведений о сути холодной войны, ее постулатах, средствах и предполагаемой глубине разрушения СССР. В сознании массы (даже членов компартий) холодная война стала не более чем метафорой и перестала приниматься во внимание как фактор, влиявший на все стороны жизни СССР.
Левая пресса приняла фразеологию и критерии либеральной идеологии в оценке образа жизни, а ведь все мы — «рабы слов», на что указывали и Маркс, и Ницше. Все не измеряемые деньгами или материальным потреблением ценности, даваемые советским строем, как бы исчезли. По сути, произошел отказ и от социальной философии социализма, и от исторического подхода — никто уже не принимал во внимание стартовые возможности, сроки и условия развития СССР и Запада. Без всяких дебатов и объяснений, по сути тайком (а может, даже неосознанно), были приняты основные антисоветские мифы, созданные западной пропагандой: о сталинских репрессиях, о тоталитаризме советской системы, о коррупции номенклатуры, о неэффективности плановой экономической системы. В отношении СССР это означало молчаливое признание его квалификации как «империи зла».
Важный, на мой взгляд, симптом — явная или стыдливая поддержка западными левыми Горбачева даже после того, как его разрушительная для КПСС и СССР роль стала очевидной. Лидеры почти всех компартий ушли от всякого участия в идеологическом конфликте в СССР. Это было всеми воспринято как молчаливое одобрение ими антисоветских действий Запада и его пятой колонны в СССР. Более того, приходилось читать декларации коммунистических деятелей о поддержке «демократических изменений в СССР» даже в 1993 г., когда сама эта фразеология стала гротескной.
Красноречиво практически полное отсутствие реплик западных левых даже на самые абсурдные антисоветские выступления бывших коммунистов, не говоря уж о социал-демократах. Приходится видеть даже проявления радости видных деятелей компартий при крахе СССР — и никакой видимой реакции их товарищей на такие странные проявления. Разве это не болезнь левых? Твой союзник, которому ты аплодировал, получил страшный удар и упал — чему же тут радоваться? За этим есть какой-то психологический выверт, не поняв которого не смогут коммунисты встать на ноги.
Самоотречение некоторых представителей левой элиты порой приобретает характер смердяковщины. Со мной был такой случай. Когда я был в пятом классе, нам на школу дали одну путёвку в «Артек». Считалось, что это верх мечтаний. Меня позвал директор и сказал, что решили дать путевку мне. Я был польщён и, конечно, рад, хотя уже собрался ехать в знакомый лагерь на Пахру. Через неделю снова вызывает меня директор и говорит, смущаясь: «Знаешь, Сережа, тут приехали дети французских коммунистов. Не уступишь ли ты свою путевку в «Артек»? Понимаешь…». Я говорю: «Не волнуйтесь, Семен Петрович. Уступлю и даже с удовольствием». И это было правдой, я с радостью поехал в свой лагерь, к старым знакомым.
Я этот случай сразу забыл — до 1990 года. А вспомнил потому, что был в Испании, и там приятель дал мне почитать книгу сына Мориса Тореза — воспоминания о его жизни в СССР. Оказывается, он с группой детей других руководителей компартии Франции приехал в СССР как раз в тот год, что мне давали путевку в Артек. И этих мальчиков-французов поселили в Артеке. Дальше сынок героя-коммуниста издевается, в стиле наших демократов, над советским строем, поминает, как водится, Павлика Морозова и т. д. А в конце хвастается своим подвигом в борьбе с советским тоталитаризмом. В 1988 г. он поехал напоследок погулять по СССР на собственном микроавтобусе. Выправил себе письмо от ЦК Французской коммунистической партии — как же, сын славного Мориса Тореза, большого друга СССР. С этим письмом его везде привечали и угощали.
Но главное было не в угощениях. Он, оказывается, заранее подрядился контрабандой перевезти в своем фургоне на Запад груз ценных картин из СССР. Наши добряки из ЦК КПСС тоже ему какое-то рекомендательное письмецо дали. И вот он на финской границе тычет эти письма пограничнику, чтобы пропустили без формальностей. Солдат не слишком приветливо читал, и у борца с тоталитаризмом, как он пишет, сильно вспотела спина. Потом подошел офицер, прочитал бумагу, отдал честь — маленькая победа над сталинизмом состоялась, картины уплыли в «наш общий европейский дом».
Я написал письмо в ЦК ФКП и через них потребовал, чтобы сын Мориса Тореза вернул деньги за мою путевку. Для сына Мориса Тореза мне было не жалко, но этот тип с отцом порвал, так с какой стати. Пусть посчитает по рыночной стоимости и переведёт хоть в детский дом, я адрес сообщу (недавно, кстати, видел цены — путевка на 21 день стоит 500 долларов, а он там прожил полгода). Показал я письмо друзьям, чтобы перевели, если надо, с испанского на французский. Они говорят — опоздал! Оказывается, сын Мориса Тореза недавно умер, такой молодой. Да… Не надо было ему над Павликом Морозовым смеяться.
Но это лирика. А если говорить о «взрослых» нынешних левых, то поразительно само их нежелание дать сбалансированную оценку советского проекта даже рost mortem. Здесь лидеры коммунистов отличаются даже от среднего обывателя. Например, в университетах с большим интересом слушают лекции просто о динамике основных экономических и социальных показателей СССР. Практически для всех слушателей это — открытие. Но лидеры компартий как будто не хотели бы этого знать — они уже уверовали в новую догму. А разве то, что происходит при демонтаже «реального социализма», несущественно для самопознания всех коммунистов?
А ведь европейские левые не только аплодировали своим пришедшим в каких-то странах к власти товарищам, но и подзуживали их. Вот горькие слова чилийского писателя о трагедии его страны, которую сдали фашиствующей военщине: «В ней были виноваты все или почти все чилийцы, но немалую ответственность несут иностранные интеллектуалы, особенно западные, которые приезжали в Латинскую Америку читать нам лекции и учить, как мы должны были делать наши революции. Все им было мало. Даже Народное единство Сальвадора Альенде казалось им слишком буржуазным и консервативным. Выглядит парадоксом, но единственными, кто очень часто давал нам разумные, взвешенные и примиряющие советы, были люди из Восточной Европы и Москвы. Они знали, что такое настоящая революция, и были очень осторожны…
В других выражениях, уже на нашем языке, то же самое мне шептали на ухо в Гаване. Но налетали тучи французских, немецких и американских профессоров и журналистов, которые вопили, что Альенде мелкобуржуазен, а его правительство слишком робкое… Левые интеллигенты западного мира из своих окопов нас обвиняют и всегда будут нас обвинять. Что бы мы ни делали… Вот об этом нам всем надо бы подумать. Потому что левые интеллигенты — порода, которая, как я считал, вымирает, — сами, вероятно, никогда ничего не поймут».