Члены правления «Общества Путиловских заводов», которое являлось официальным представительством немецкого концерна «Ф. Крупп», подозревались контрразведкой в шпионаже и передаче в Германию «условия Военного ведомства по производству различных видов и типов вооружений». Так, в ноябре 1909 г. сотрудниками Департамента полиции была зафиксирована попытка члена правления Люциана Антоновича Бишлягера «достать секретные сведения через одного из служащих Главного артиллерийского управления Военного министерства» [329] . Правда, в отношении последнего подозрения в сотрудничестве с германской разведкой были беспочвенными. В 1909 г. Бишлягер занимал пост начальника конструкторского бюро Путиловского завода и был известен как талантливый изобретатель и администратор. В частности, он был одним из создателей «трехдюймовой пушки образца 1902 г.», которая считалась одним из лучших полевых орудий начала прошлого века [330] . Возможно, что Бишлягер пытался получить секретные документы для себя, а не для германской разведки.
Зато другой эпизод из его биографии сложно объяснить чем-то иным, кроме шпионажа или преступной халатности, которые в тридцатые годы прошлого века в Советском Союзе трактовались исключительно как вредительство с единственным возможным наказанием – расстрелом.
В феврале 1912 г. Бишлягер подписал договор с гамбургской судостроительной компанией «Блом и Фосс» на оказание технического содействия при строительстве судоверфи Путиловского завода. Однако, начиная с момента проектирования и заканчивая процессом строительства, немцами были допущены серьезные технические ошибки, которые иначе как вредительством не назовешь. Нужно учитывать тот факт, что «Блом и Фосс» считался одним из лидеров в судостроении. После завершения строительства директором был назначен отставной германский офицер К.А. Орабновский, а весь персонал также набран из немцев.
По агентурным данным, полученным петербургским ОКР, все сотрудники этой фирмы «составляли организацию, в руках коей сосредотачивались сведения о судостроении, изготовлении орудий и снарядов, а их передача за границу шла через Комитет добровольного флота» [331] .
Деятельность других членов правления «Общества Путиловских заводов» также больше напоминала шпионаж или преступную небрежность. Так, генерал-лейтенант в отставке Антон Францевич Бринк (в прошлом начальник Главного управления кораблестроения и снабжения Морского ведомства и главный инспектор морской артиллерии) незадолго до Первой мировой войны отправил в Австро-Венгрию чертежи новейших типов пушек системы Г.Л. Дурлахрела. Свой поступок он мотивировал тем, что там должны были изготовить детали для этих орудий [332] .
Еще одного члена правления «Общества Путиловских заводов» французская разведка считала «крупнейшим шпионом германского Генерального штаба» [333] .
Российские контрразведчики утверждали, что член правления «Общества Путиловских заводов» и владелец 55 предприятий ВПК К.К. Шпан под прикрытием последних производил сбор сведений об экономическом потенциале Российской империи. С помощью внутренней агентуры КРО были зафиксированы многочисленные контакты К.К. Шпана с высокопоставленными членами Главного артиллерийского управления Военного министерства – генералами Е.К. Смысловским, П.О. Гельфрейхом, Якимовичем, выступавшими не столько главными партнерами при распределении заказов, сколько хорошо оплачиваемыми источниками секретной информации. Кроме того, по данным КРО, К.К. Шпан находился в тесном контакте с послом Германии Фридрихом фон Пурталесом и советником германского посольства Гельмутом фон Люциусом [334] .
Авторы книги «Германо-австрийская разведка в царской России» Д. Сейдаметов и Н. Шляпников утверждали:
«К крупнейшим очагам шпионажа принадлежала германская фирма «К. Шпан и сыновья» – «товарищество» по торговле машинами, металлами, металлическими изделиями и оптическими приборами, имевшее отделения в Москве и Петербурге. Главные владельцы этого «товарищества» Константин и Эмиль Шпан являлись видными агентами германской разведки. Константин Шпан, приняв русское подданство, состоял председателем и членом правлений Акционерного русского общества для изготовления снарядов и военных припасов, «Русско-Балтийского судостроительного и механического общества» и целого ряда других предприятий. В то же время Константин Шпан являлся представителем крупнейших капиталистических концернов Германии: Круппа, Гуго Стиннеса и «Блом и Фосса»…
Несмотря на то что братья Шпан (второй из них являлся офицером запаса германской армии) давно были известны как крупные шпионы, их близость к правительственным кругам и к генералитету позволяла им долгое время работать во вред России. Лишь под давлением неопровержимых улик и общественного мнения в мае 1915 г. братья Шпан были арестованы и высланы» [335] .
Сам А.И. Путилов, по данным агентуры Санкт-Петербургского городского КРО, вместе с К.К. Шпаном и московским банкиром Д.Л. Рубинштейном «считался неуловимым шпионом, работавшим в пользу Германии уже много лет». Правда, доказать вину этих людей не удалось [336] .
Офицер германской армии Ф.К. Шифлер, действующий под «прикрытием» представителя оружейного завода «Браунинг», завербовал директора Сестрорецкого оружейного завода генерал-майора С.Н. Дмитриева-Байцурова. По данным петербургских контрразведчиков, ранее он совершил «денежную растрату, на покрытие каковой занял деньги у Шифлера, и находится в денежной от него зависимости» [337] .
В конце 1912 г. в поле зрения российской контрразведки попал директор Особенной канцелярии по кредитной части Минфина Л.Ф. Давыдов. Несмотря на то что его связь с германской разведкой была доказана, официального обвинения ему не было предъявлено. Спасли высокопоставленные покровители [338] .
Одним из директоров «Общества механических, гильзовых и трубочных заводов Барановского П.В.» был О.О. Брунстрем, а директором «Соединительного кабельного завода» – К.Л. Вахтер. Обоих российская контрразведка считала германскими шпионами, но к уголовной ответственности так и не смогла привлечь [339] .
Другой источник поступления в Берлин данных о предприятиях ВПК и материальном положении отдельных военнослужащих Российской империи – Петербургское отделение «Института Шиммельпфенга», который занимался ведением «кредитной истории» [340] . Так, в начале августа 1914 г. в Новгородской губернии из-за шпионажа властями были закрыты справочные конторы и агентства о кредитоспособности «Институт Шиммельпфенга».