Этот гетерогенный характер постсоветского украинского национализма хорошо иллюстрируется риторикой самого Л. Кучмы: он по-европейски говорит о нации и национальном государстве, но в качестве главного довода для легитимации этого государства использует типичный прием этнонационализма — память о преступлениях «колонизаторов» против освободившегося украинского народа. Вот формула из его речи на Вечере памяти жертв «голодомора» 22 ноября 2003 г.: «Миллионы невинно убиенных взывают к нам, напоминая о ценности нашей свободы и независимости, о том, что только украинская государственность может гарантировать свободное развитие украинского народа».
Этот прием этнонационализма был выбран как средство консолидации «нового» украинского народа вполне сознательно, потому что он закладывает мину под попытки интеграции Украины и РФ. В качестве главного преступления «москалей» взят голод 1932—1933 г. Л. Кучма уже назвал эту трагедию «украинским холокостом», пойдя в строительстве нации по пути Израиля, доктрина которого считается в антропологии проявлением жесткого этнонационализма. К этому украинских политиков подталкивали и США, где в 1986 г. Конгресс США даже учредил специальную комиссию по изучению этого «холокоста». МИД Украины пытается (пока без особых успехов) добиться от ООН признания «украинского холокоста» актом геноцида и «преступлением против человечества», активную поддержку в этом оказывает Польша [42] .
Таким образом, украинские власти направили ускорившийся в условиях кризиса этногенез по рельсам жесткого этнонационализма, стремясь скрепить «новый» народ на основе национальной вражды и отрицания. Глава Украинской греко-католической (униатской) церкви кардинал Любомир Гузар сказал об этом: «Память о голодоморе — это нациотворческий элемент... [Это] фундаментальная ценность, объединяющая общество, связывающая нас с прошлым, без которого не может сформироваться единый государственный организм ни сейчас, ни в будущем» [43] . Опыт стран, пошедших по этому пути, показывает, однако, что он чреват риском спровоцировать тяжелые расколы и конфликты внутри общества, а также испортить отношения с ближайшими соседями. Для нашей темы надо лишь подчеркнуть, что выбор политической технологии этнонационализма задал и определенный конфронтационный настрой для всего хода выборной кампании 2004—2005 гг. «Оранжевая революция» перенесла этнонациональный конфликт внутрь Украины.
Культурные традиции, историческая память, религиозные различия (и конфликты), а также особая заинтересованность Запада сыграли свою роль в разделении украинцев во время выборов. Я. Батаков так комментирует географическое распределение голосов во время выборов: «Сравнив административное деление советской и нынешней Украины с таковым Российской империи, мы увидим, что за Януковича голосовали бывшие Харьковская, Екатеринославская, Херсонская и Таврическая губернии, то есть та колонизованная русскими и украинцами в XVIII—XIX вв. территория, которая носит историческое имя Новороссии. Эта территория в годы революции была произвольно включена в состав Украинской республики, сначала буржуазной, а потом и советской. За Ющенко же голосовали бывшие австро-венгерские области и запад Малороссии в собственном смысле слова» [44] . (Мы поправим автора: за Ющенко проголосовала и левобережная часть Малороссии, присоединенная к России после 1654 г.)
На этот счет Бузгалин дает такое объяснение. Запад обещает Украине путь в НАТО и Европейский Союз со всеми вытекающими отсюда возможностями «приобщения к цивилизации», а также обещаниями экономической помощи. Западная Украина, украиноязычная интеллигенция и значительная часть мелкого и среднего бизнеса вкупе с некоторыми (но не самыми сильными) кланами явно поддерживает эту ориентацию... У части украинцев сохраняются подогреваемые оппозицией и Западом опасения российской экспансии и потери Украиной самостоятельности в случае победы прорусской линии. Гарантом от этих опасностей и лидером сближения с Западом видится Ющенко.
Россия обеспечивает Украине поставки дешевых нефти и газа, а также заказы для значительной части промышленности юго-восточного региона Украины. К этому следует добавить и то, что подавляющее большинство населения восточных регионов и Юга (около половины граждан Украины) является русскоязычным и устало от подчиненного положения русского языка и культуры на Украине. Янукович в избирательной кампании оказался сторонником сближения с Россией и защиты прав русскоязычного населения, которое не верит в обещания Ющенко сохранить права русскоязычного населения и опасается, что их постигнет судьба русскоязычных меньшинств Прибалтики, чьи гражданские права сильно ущемлены [45] .
В этом состоят видимые причины противостояния, которые несколько по-разному трактуются наблюдателями в соответствии с их идеологическими позициями. Известный американский советолог Ричард Пайпс излагает конфликт в такой фразеологии: «Виктора Януковича поддерживала как Москва, так и украинская бюрократия, русское меньшинство и промышленные магнаты, сделавшие состояния на сотрудничестве с московским истеблишментом, в то время как его соперник Ющенко представляет демократические и проевропейские устремления украинского большинства» [46] .
Украинские наблюдатели объясняют эти «проевропейские устремления» более прагматическими соображениями. В программе Ющенко были заинтересованы и чиновничество, и простые люди центральных и западных регионов. Поскольку это регионы дотационные, их власти выигрывали от перераспределения национального дохода, а также от валютных поступлений в рамках международных программ. Но и простые люди Западной Украины поддерживали программу Ющенко, потому что важным источником дохода у них является отхожий промысел и они надеялись, что с победой Ющенко им будет легче выезжать в Европу, подрабатывать там и посылать деньги домой.
Студенты, у которых мечта жизни — устроиться работать на Западе или во властных структурах, также видели в победе Ющенко свой интерес. На другом полюсе — Донбасс. У его жителей источник материального обеспечения — то, что там же и находится. В том числе и у элиты (предпринимателей и чиновников), которые, в случае победы Ющенко, могли потерять многое. Отсюда и их уменьшенная склонность к «сговору и торгу». В качестве основной организующей (и финансирующей) силы этой стороны выступали директора союзных предприятий. Националистическая сторона опиралась на местную и центральную бюрократию и интеллигенцию, сельское население и студенчество и вела борьбу под националистическими знаменами и под лозунги о демократии и борьбе с антинародным режимом.