Сама мысль о том, что нацисты могли обдумывать возможность отпустить евреев на Запад, на первый взгляд, полностью противоречит их политике истребления. Но не следует забывать, что пока нацисты не разработали «окончательное решение еврейского вопроса», их излюбленным методом решения мнимой «еврейской проблемы» было ограбить евреев, а потом изгнать с насиженных мест – политика, которую неутомимо претворял в жизнь Адольф Эйхман во время аннексии Австрии в 1938 году. Таким образом, гитлеровской политике «избавления» от евреев совершенно не противоречила попытка потребовать крупный выкуп за самых богатых из них. И хотя до того никто даже не помышлял о такой крупной операции, как «миллион евреев в обмен на 10 тысяч грузовиков», еще в декабре 1942 года Гиммлер получил разрешение от Гитлера на то, чтобы выпускать отдельных евреев за территорию Рейха – за плату.
В июле 1944 года 1684 венгерских еврея из поезда Кастнера с удивлением обнаружили, что лагерь Берген-Бельзен вовсе не так ужасен, как они себе представляли. По воспоминаниям Эвы Шпетер, в лагере даже было нечто вроде «культурной жизни»: силами заключенных организовывались лекции и концерты. Но их все равно преследовал постоянный страх, что нацисты не сдержат своего обещания, и венгров никогда не освободят; этот страх постепенно усиливался по мере того, как шли месяцы, и ситуация в Берген-Бельзене начала ухудшаться. Но подавляющее большинство заключенных все-таки освободили, и своей свободой они были обязаны переговорам, продолжавшимся (в основном через Бехера) с представителями еврейских организаций в Швейцарии. В декабре 1944 года Эва Шпетер с семьей сели в поезд, который, наконец-то, увез их из Берген-Бельзена, прочь от нацистов. «Должна заметить: как только я поняла, что мы уже в Швейцарии, – говорит Эва, – у меня с души упал огромный камень. Швейцарцы приняли нас просто замечательно: нам предоставили махровые полотенца, мыло и горячую воду. Мы словно в рай попали».
Кастнер и Ханси Бранд не могли предсказать судьбу поезда, вышедшего из Будапешта 30 июня, как не могли и предугадать резкий поворот событий, который буквально через несколько дней привел к остановке и полному прекращению депортаций из Венгрии. Дело в том, что чуть больше, чем за неделю до отправления поезда, Западные союзники получили правдивую и подробную информацию обо всех ужасах Освенцима. Сведения об уничтожении евреев были известны и даже публиковались на Западе еще со времен убийств 1941 года. Сам Черчилль открыто высказался о нацистской политике массовых убийств, а польское правительство в изгнании, в Лондоне, в мае 1941 года проинформировало правительства стран-союзниц о существовании Освенцима как концентрационного лагеря для поляков, и о проведении в нем массовых казней. В июле 1942 года21 польское периодическое издание Polish Fortnightly, выходившее в Лондоне, опубликовало перечень из 22 лагерей, включая Освенцим, где нацисты творили свои зверства. А 17 декабря Энтони Иден, министр иностранных дел Великобритании, произнес в парламенте речь, в которой осудил действия фашистов, включая убийства евреев. Когда он замолчал, парламентарии встали и почтили память погибших минутой молчания. В послании, отправленном в марте 1943 года польским Сопротивлением, также говорилось об Освенциме как об одном из тех мест, где убивали евреев, а 1 июня того же года22 лондонская газета Times опубликовала статью, посвященную «Зверствам нацистов в отношении евреев» в Освенциме.
Союзники получили гораздо более подробную информацию об Освенциме, когда в январе 1944 года в Лондон было доставлено донесение польского агента по кличке Ванда23. В нем утверждалось, что «женщин и детей сажают в легковые и грузовые автомобили и отвозят в газовые камеры в [Освенцим-Биркенау]. Там их в течении десяти-пятнадцати минут травят газом, они задыхаются и погибают в страшных муках»24. Дальше в сообщении говорилось о том, что нацисты «ежедневно убивают десять тысяч человек в трех больших крематориях», и что в лагере уже уничтожили почти 650 тысяч евреев. Поскольку многие документы, относящиеся к этим событиям, еще не систематизированы, мы можем только предположить, по каким причинам донесение Ванды не вызвало практически никакой реакции. Частично отсутствие реакции можно списать на сложность структуры Освенцима, на множественность его функций, как концентрационного и лагеря смерти одновременно, и на трудности с интерпретацией этих самых функций. Но возможно, учитывая непродолжительные споры о том, стоит ли сбрасывать на Освенцим бомбы, для Западных союзников существование Освенцима было, фактически, второстепенным вопросом, отвлекавшим их от главной, как они считали, задачи: победы над немцами.
Информация об Освенциме уже должна была вот-вот достичь нового уровня детализации благодаря действиям четырех заключенных. Двое из них, Рудольф Врба и Альфред Ветцлер, сумели бежать из Освенцима в апреле 1944 года, а еще двое, Арношт Росин и Чеслав Мордович, – в мае. Когда они добрались до близлежащей Словакии, информация, которую они сообщили, была проанализирована и легла в основу так называемых «Освенцимских протоколов». Сам Кастнер получил черновой экземпляр доклада, основанный на свидетельствах первых двух беглецов, когда посетил Словакию 28 апреля, но он предпочел не оглашать его содержание – возможно, опасаясь, что это повредит переговорам с Эйхманом. И только в июне «Освенцимские протоколы», наконец, появились на Западе. 18 июня радиовещательная компания «Би-Би-Си» выпустила в эфир новости об Освенциме, а 20 июня газета New York Times опубликовала первые три рассказа о лагере, сообщая о существовании «газовых камер в печально известных немецких концентрационных лагерях Биркенау и Освенцим»25.
Однако в июне-июле 1944 года известия о массовых убийствах, происходящих в Освенциме, несомненно, привели к определенным изменениям в политическом курсе – со стороны стран оси. На пике массовых депортаций венгерских евреев были проведены многочисленные акции протеста, содержавшие обращение к адмиралу Хорти – главе венгерского государства. Даже Папа Пий XII, который во время войны так публично и не осудил уничтожение евреев, в результате чего подвергся критике, обратился к Хорти с просьбой остановить депортации (Ватикан получил информацию об ужасах Освенцима в мае, из докладов беглецов). Президент США Рузвельт и король Швеции, практически одновременно, обратились к Хорти с аналогичной просьбой. Наконец, 26 июня Рихард Лихтхайм, член Еврейского агентства в Женеве, отправил в Англию телеграмму, содержащую информацию об «Освенцимских протоколах», и призвал Союзников считать отдельных членов венгерского правительства ответственными за данное преступление. Телеграмму в начале июля перехватили венгерские власти и показали ее премьер-министру, Деме Стояи, а содержание передали Хорти.
Для 76-летнего венгерского лидера это оказалось чересчур. В 1940 году, думая, что немцы выиграют войну, он их поддержал; в 1943, думая, что они проиграют войну, он робко попытался сблизиться с Западными союзниками; в марте 1944 года он вновь вступил в партнерские отношения с Гитлером и остался у власти после того, как немецкие войска оккупировали страну; теперь, перед лицом угрозы личного возмездия, этот флюгер в человеческом обличье снова поменял курс и сообщил немцам о том, что депортацию венгерских евреев необходимо остановить. Используя поддержку венгерских войск в столице, Хорти воплотил свое решение в жизнь, и 8 июля официальная депортация евреев прекратилась.