Едины у нас не только противники. Так, стиль инженерного и научного творчества у нас почти одинаковый. И, кстати, заметно отличающийся от европейских традиций. Поэтому, например, наши и американские ракетостроители всегда действовали практически наравне – зато европейцы до сих пор заметно отстают от нас. И российская авиация в тесном родстве с американской: киевлянин Игорь Сикорский создал лучшие американские гидросамолёты и основал тамошнее вертолётостроение, а наши конструкторы легко освоили лицензионное производство Douglas Commercial 3 [28] , а сразу после войны без всяких лицензий скопировали Boeing В-29 Superfortress [29] по единственному образцу, оставшемуся у нас после вынужденной посадки.
Именно поэтому экономическое взаимодействие нам несравненно полезнее противостояния. Экспорт российского сырья тут ни при чём: это добро не только американцам, но и нам куда выгоднее покупать в странах третьего мира. Зато возможности нашего совместного технического развития необозримы.
РАВНОВЕСИЕ СТРАХА
К сожалению, за океаном это осознано ничуть не лучше, чем у нас. Возможно, потому, что США вообще привыкли не слишком полагаться на союзников: там политику строят в лучших традициях экономики, а в деловой практике союзы распадаются едва ли не быстрее, чем создаются. А может быть, сказывается полувековая привычка противостояния: тамошние идеолУХи не хуже наших владеют искусством самогипноза.
Даже после 2001.09.11, когда общность интересов стала очевидной, период потепления оказался на редкость краток. США выбрали далеко не эффективнейший [30] метод самозащиты. Мы же так и не нашли – а возможно, и не искали толком [31] – способ объединить не только слова, но и поступки. Правда, сейчас заокеанские политики погружены в собственные проблемы: предвыборная кампания требует сверхвысокого напряжения. Но трудно сомневаться: первые же внешнеполитические шаги победившего президента будут продиктованы прежней привычкой к противостоянию с Россией.
В числе ключевых опор этой привычки – все те же старые игры вокруг сырья. Прежде всего – вокруг нефти. Например, на Ближнем Востоке стратегия СССР и США всегда сводилась к контролю над её источниками. США предлагали арабам богатый рынок сбыта, СССР – щедрые поставки оружия [32] . В конце концов те арабские страны, что располагали большой нефтью, оказались на стороне Запада [33] , остальные стали повторять социалистические заклинания [34] .
ЛОББИСТЫ У ШТУРВАЛА
До недавнего времени дело было осложнено тем, что в обеих великих державах у самой вершины власти оказалась чрезвычайно велика концентрация нефтяных лоббистов. Российские битвы с олигархами общеизвестны. Но и президент с вице-президентом США имели в сырьевом бизнесе немалые интересы [35] . Так что заокеанская сверхдержава и по сей день рискует угодить в ту же сырьевую ловушку, где уже трепыхаемся мы.
Между тем ориентация на сырьевой бизнес стратегически проигрышна. Ещё в начале 1970-х Джулиан Саймон объяснил, почему в долгосрочной перспективе доля сырья в цене любого товара снижается. Поэтому высокотехнологичные отрасли заведомо развиваются в среднем быстрее.
Отдельные экономические потрясения [36] могут приостановить эту тенденцию [37] . Но рано или поздно разорение сырьевиков возобновляется. Успехи сырьевого лобби начала 2000-х – возможно, последние в истории великих держав. Не зря они сопровождаются столь ожесточённой политической [38] борьбой.