Соединённые Штаты Америки — безусловно, модератор этих процессов. Им нужно защищать свою национальную безопасность, свои национальные интересы. И эта защита, к сожалению, во многом замешана на нечестной конкуренции и нечестных приёмах, используемых в политической, идеологической, технической борьбе. Прежде всего это создание хаоса на территории потенциальных геополитических соперников. Мы утверждаем: вся линия нагнетания ситуации на Украине направлена в первую очередь не против России, а против Евросоюза. Да, страдает и Россия, но главная задача — подрыв экономического потенциала Евросоюза. То же самое происходило и с другими геополитическими соперниками США. Вспомним подрыв Ирака в тот момент, когда он стал одним из важнейших поставщиков углеводородных ресурсов для Китая. То же самое происходило и с Ираном.
Очень показательна история с Ливией. На самом деле Муаммар Каддафи практически склонил голову перед США, отдался мирному сосуществованию с Америкой. Но Соединённые Штаты лучше, чем кто-либо, умеют высосать и выбросить таких соглашателей. Так было и с Милошевичем после подписания им Дейтонских соглашений. Так было и с Каддафи: за него взялись тогда, когда он перешёл красную черту, пытаясь подорвать позиции доллара, раскручивая общеафриканскую валюту.
Соответственно, опасное противостояние ждёт нас после бразильского саммита БРИКС, где участники чётко поставили вопрос о замене доллара другими резервными валютами, уходе от долларового оборота. А для Вашингтона именно это смерти подобно.
Кстати, мы считаем, что сам президент США Барак Обама вряд ли сам является ястребом: видно, как натужно ему даются радикальные выпады. Но политическая система в США устроена не так, как в России и Китае. Многое из того, что происходит, можно понять, читая, например, мемуары Рузвелта: он сетовал на то, что «дядюшка Джо» (Сталин) не понимает, как сложно принимать решения в Соединённых Штатах. Да, наверное, Сталину трудно было это понять, потому что система принятия решений сверху вниз — традиционная для российских правителей. В США очень тяжело выстраивается консенсус, и соответственно, возможности для консолидации тех или иных бывших антисоветчиков (ныне — антироссийщиков) имеют большой маневровый люфт.
Не вдаваясь в глубокие политологические подробности, скажем так: мы со своей стороны крайне негативно оцениваем подрывную работу США во внешнеполитических играх, но одновременно с огромным уважением относимся к внутренней, в первую очередь, научно-технической и образовательной политике Соединённых Штатов. Не можем не привести одну недавнюю и очень интересную цитату американского президента. В феврале 2013-го года Барак Обама в обращении к согражданам заявил: «Настало время выйти на новый уровень исследований и разработок, невиданный с момента космической гонки… Сейчас не время потрошить инвестиции в науку и инновации… Каждый доллар, который мы вложили в создание карты человеческого генома, вернул 140 долларов в нашу экономику — каждый доллар!»
Во время Лондонской Олимпиады американцы заняли первое по количеству медалей место в неофициальном общекомандном зачёте. И это очень встревожило наш политический истеблишмент. Между тем он не заметил другого — более достойного тревоги — события этих дней. Летом 2012-го года блестяще осуществилась миссия американского исследовательского марсианского зонда: он доставил на поверхность Красной планеты уникальный самоходный аппарат «Curiosity». Да, мы помним: на нём стоял и российский прибор, способный искать на Марсе признаки воды. Но почему бы не задаться вопросом: отчего не американцы ставят свой прибор на наш аппарат, летящий к дальним мирам? Не будем забывать и то, что американские аппараты Вояджер достигли пределов солнечной системы. У американцев масса и других достижений. А мы — страна, которая первой запустила искусственный спутник Земли, первой запустила в космос человека — вынуждены просто смотреть и утирать сопли.
Чем заняты в это время мы? Например, дербаним Российскую академию наук. Пусть она нынче хилая, немощная, погрязла во внутренних проблемах. Однако полезно вспомнить в этой связи некоторые народные технологии. Когда, например, на Кубани приходит время обновить хату, старая хата не сносится, сразу вместо этого над ней начинают возводить новую. И только когда новая хата будет достроена, старую разбирают изнутри. Так вот: создайте для начала что-то работающее, нечто, что можно было бы назвать новым механизмом достижения научно-технических результатов. И только потом, если хотите, ломайте старое даже через колено. Хотя в этом нет никакой необходимости: РАН — не Карфаген. Нужно использовать даже немногие ресурсы, ещё остающиеся в Академии наук. Сегодня там остались почти одни «старики», но и на них сейчас можно и нужно опираться. Поскольку большая часть молодых и перспективных, взращённых советской наукой, увы, дёрнула в те же Соединённые Штаты.
Ещё про то, как стремительно деградирует наше инженерное образование. Об этом несколько лет назад мы писали в нашей книге «Острая стратегическая недостаточность» — в главе «Острая инженерная недостаточность». Мы рады тому, что президент Путин месяц назад поднял этот вопрос, но не рады тому, что сделано это так поздно. Деградация инженерного корпуса началась ещё во второй половине правления Брежнева. Великая инженерная страна, к сожалению, теперь побирается чужими технологическими разработками. Дело дошло до того, что мы покупаем машины и механизмы у Китая, поставляя ему сырьё. Китай строит автомобильный завод на нашей территории. А ведь относительно недавно советское правительство подарило Китаю целиком, «под ключ», Горьковский автозавод (к тому времени радикально модернизированный по сравнению с купленным в начале Первой Великой депрессии у Форда также «под ключ» первоначальным производством), выпускавший не только грузовые автомобиле, но и легендарную легковую «Победу» — первый в мире автомобиль без выступающих из кузова крыльев передних колёс и со многими внутренними новшествами, ставший предметом всеобщего подражания. Теперь между нами и Китаем произошла экономическая и технологическая инверсия. И эта инверсия может иметь очень печальные последствия.
Пока не поздно, призываем лиц, принимающих решения, рассмотреть как наши стратегические разработки по выравниванию и корректировке российской научно-технической политики, так и разработки наших талантливых коллег (о них много пишет, например, известный публицист Максим Калашников).
В нашей действительности, к сожалению, давно выстроилась чиновничья система, не позволяющая работать не только социальным лифтам. В первую очередь, не работают лифты интеллектуальные. Развитие цивилизации сформировало своеобразный — в сущности, антицивилизационный — отбор идей и людей. С одной стороны, всплывают сливки — интеллектуальные, менеджерские. С другой — как и положено, всплывает то, чему положено всплывать. И наверху скапливается дерьмово-сливочный коктейль.
Сходные процессы происходят в большей части развитых (или хотя бы считающих себя развитыми) стран. Но страны, исходящие из задач самосохранения, научились нивелировать влияние дурнопахнущей составляющей этого причудливого коктейля. А вот сливки отечественной политики, к сожалению, закрыты дерьмом от той же самой политики почти по полной программе. Возможно, как раз потому, что слишком многие у нас уверены в неизбежности сохранения нашей страны при любых обстоятельствах — и посему даже не пытаются совершенствовать обстоятельства, другие же, напротив, в той же степени уверены в неизбежности её краха независимо от чьих бы то ни было усилий — и посему не только заранее ищут себе убежища, но и целенаправленно высасывают ресурсы своей страны для построения личного и семейного благополучия на территории «вероятного противника».