Правда, остальные фигуранты уцелели. И не удивительно: по сравнению с ними даже генерал-полковник — мелочь. Судя по доступным мне публикациям, [200] в сделках участвовали два премьер-министра — Черномырдин (Россия) и Лазаренко (Украина), министр обороны России Родионов, глава «Газпрома» Вяхирев и его заместитель Шеремет, заместитель министра финансов Вавилов и другие чиновники Министерства финансов РФ. Кстати, Лазаренко сейчас осуждён в США, а Вавилов под следствием в России — но по другим делам.
Но Юлия Владимировна в России ни малейшим политическим весом не располагала. Более того, уже несколько лет была в числе главных антироссийских агитаторов на Украине. И вряд ли наши юристы отнеслись бы к ней не хуже, чем к Вяхиреву. Скорее — не лучше, чем к Олейнику.
Следователям надоело
Уклоняться от российского правосудия ей пришлось на удивление недолго. Уже 26 декабря того же 2005 года всё та же Главная военная прокуратура закрыла дело «на основании статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с истечением сроков давности уголовного преследования». Иными словами, «караул устал».
Основание, как говорят юристы, нереабилитирующее. То есть (как, например, при амнистии) государство не объявило бывшую руководительницу украинской энергетики невиновной, а просто сказало: «Недосуг с тобой возиться».
Но, как сообщила прокуратура, «в соответствии с требованиями российского уголовно-процессуального законодательства Тимошенко согласилась с прекращением в отношении неё уголовного дела в связи с истечением срока давности». То есть не стала добиваться суда как средства полной очистки своей репутации.
Хотя возможности для борьбы у неё — судя по российским прецедентам — были. Например, в начале 1994-го Государственная Дума Российской Федерации амнистировала всех участников ГКЧП (1991-й) и октябрьской перестрелки (1993-й). Все заинтересованные лица приняли амнистию. Кроме одного. Генерал армии Валентин Иванович Варенников — участник Парада Победы — потребовал суда над собою. И был оправдан: враждебность к нынешней российской власти вовсе не гарантирует осуждение. Сейчас он довольно активно участвует в политике: член ЦК коммунистической партии, депутат Государственной Думы, председатель российской ассоциации героев и т. п. [201] .
Григян — в отличие от Варенникова — преследовалась зарубежной для неё прокуратурой. Стало быть, могла рассчитывать на поддержку своей страны (где в тот момент все ветки власти возглавлялись её единомышленниками, а исполнительная и законодательная — даже подельниками по Майдану). Да и за океаном возлагают на неё столь серьёзные надежды, что скорее всего намекнули бы российским прокурорам: поумерьте пыл.
Конечно, на всякий чих не наздравствуешься. Мало ли вздорных обвинений выдвигают в адрес политиков. Но как раз Юлия Владимировна особо настаивает на своей кристальной чистоте. И вроде бы должна смыть со своих легендарных белых одежд малейшее подозрение. Не пожелала.
Правда, к тому времени госпожа Григян уже не была премьером и вообще не занимала официальных постов. 8 сентября 2005 президент Виктор Андреевич Ющенко отправил опасную конкурентку, чья популярность намного опережала его собственную, в отставку. Так что рассчитывать на иммунитет от международного розыска она не могла. Поэтому ей прекращение дела было весьма удобно. Но почему российские прокуроры не воспользовались ни одним из бессчётных законных способов продления срока следствия (иной раз — на десятки лет)? Почему политическое руководство России отказалось от столь удобного способа давления на одного из ярчайших лидеров рыжего — в целом довольно антироссийского — лагеря?
Рыжие начинают и проигрывают
В промежутке между 13-м апреля и 8-м сентября произошло одно событие, чьи последствия в полной мере проявились в декабре 2005-го и первых числах января 2006-го. Руководитель «Нефтегаза Украины» — и, как положено всякому националисту (а уж главе Конгресса Украинских Националистов особенно), клинически чистый дурак — Алексей Григорьевич Ивченко инициировал пересмотр контракта с российским Газпромом. Его не устроил протокол от 23 июля 2004, где сказано: «В счёт полученного от Заказчика авансового платежа Исполнитель, в соответствии с Контрактом, окажет в период с 2005 по 2009 год включительно услуга по транзиту природного газа по территории Украины, исходя из ставки платы за транзит в размере 1.09375 долл. США за 1000 куб. м, газа на 100 км расстояния, которая не подлежит изменению сторонами». Он потребовал повышения оплаты Газпрома Нефтегазу.
Ему в ответ напомнили дополнение от 9 августа 2004 года к основному контракту, заключённому ещё в 2002-м: на весь период его действия сама Украина получала российский газ по $50 за тысячу кубометров — в 4–5 раз дешевле, чем её западные соседи. Причём цена поставок была увязана с ценой транзита так, что сама Украина платила лишь весьма скромную разницу.
Собственно, увязка цен установилась намного раньше. Ещё с 1997 года каждый седьмой кубометр, прокачанный по украинским газопроводам, оставался на Украине в уплату за её услуги. По сути, классический бартер. Ценовое же его выражение менялось. С 1997 по 2002 год 1000 м3 газа стоила Украине $80, а её прокачка на 100 км по украинской трубе — $1.6. Но за эти пять лет средняя цена нефти заметно упала. Цена газа привязана к усреднённой за достаточно долгий срок конъюнктуре нефтяного рынка. Поэтому в 2002-м обе контрактные цены снизились — за сам газ до $50, а за прокачку — до вышеупомянутых $1.09375. Соотношение же, отражающее реальные затраты на работу насосных станций и обслуживание газового хозяйства, сохранилось.
Кстати, советская нефть поставлялась другим членам Совета экономической взаимопомощи по ценам мирового рынка, усреднённым за последние пять лет. При стабильном росте конъюнктуры рынка это было выгодно нашим партнёрам. Но в середине 1980-х случился спад нефти — и они сразу потребовали перехода с бартерных долгосрочных контрактов на денежные расчёты по текущим ценам. Споры по этому поводу стали одним из стимулов к распаду СЭВ.
Рассуждения о взаимоувязке не убедили Ивченко. 23 августа 2005-го его заместитель Юрий Николаевич Немченко подписал протокол переговоров с Газпромом, где предложено «досрочное расторжение Дополнения № 4 от 9.08.2004 к Контракту между НАК «Нафтогаз Украины» и ОАО «Газпром» об объёмах и условиях транзита российского природного газа через территорию Украины на период с 2003 по 2013 год от 21.06.2002 г. и возврат авансового платежа ОАО «Газпром», осуществлённого в счет оплаты транзита природного газа через территорию Украины в 2005–2009 гг.», поскольку «НАК «Нафтогаз Украины» предложил рассмотреть вопрос досрочного расторжения Дополнения № 4 от 9.08.2004 к Контракту между НАК «Нафтогаз Украины» и ОАО «Газпром» об объёмах и условиях транзита российского природного газа через территорию Украины на период с 2003 по 2013 год от 26.06.2002 г. и возврата в 2005 году части денежных средств в размере 250 млн. долл. США с учётом возможности поставок 5 млрд. куб. м, по цене 50 долл. США за 1000 куб. м, и дальнейшего согласования возврата оставшейся суммы аванса в размере 1 млрд. долл. США при гарантированных поставках природного газа на сумму возврата аванса по цене 50 долл. США за 1000 куб.м.».