Великая империя конца
Попробуем также укрепить 4ПТ обломками первых трех. Главный козырь первой политической теории, либерализма — это свобода. Берем свободу в 4ПТ, переосмыслив ее в нашем ключе, как отсутствие запретов. А панацеей от вседозволенности должно стать управление ситуацией посредством формирования контекста, граничных условий, «сетевого кода». Справедливость берем из второй политической теории, ну а из третьей — «триумф воли», то есть превалирование общих интересов над частными, воли над личностью. Подытоживая, получаем два геополитических полюса: с одной стороны, киборги, мутанты и клоны — совершенный телесный человек, с другой стороны — использующий новейшие технологии, новейшее вооружение и технику, технологически укрепленный и развитый старообрядец. Геополитическая война континентов, таким образом, уже в ближайшем будущем выльется в противостояние старообрядцев и киборгов. Четвертая политическая теория в этом представлении, используя современный технологический потмодернистский контекст, — это старообрядцы Востока против киборгов, появляющихся из виртуального Запада. И здесь, пока не поздно, важно также разрушить базовые принципы постлиберализма. На индивидуализм постлиберализма надо ответить общинностью, опять же в старообрядческом, фундаменталистском ключе. Ну а рассудок, мораль и идентичность должны быть декларированы как ценность в пику постлиберализму, который все это отрицает. На этом механическое конструирование 4ПТ почти закончено. Остался последний штрих…
Немецкий философ Мартин Хайдеггер финал человеческой истории обозначил как Ereignis — дословно — событие. Это то, что должно стать концом современного человечества, но, одновременно, началом чего-то нового. Ereignis — это не точка, но процесс. Рождение 4ПТ — это ответ на вызов, на необходимость чего-то нового после исчерпанности того, с чем мы имели дело все это время. «В центре 4ПТ, — как пишет Дугин в своей статье, — как ее магический центр располагается вектор приближения к Ereignis». Что может стать для нас событием, завершающим модерн, противостоящим постлиберализму и дающим шанс на спасение? Для русского человека, а также для всего, что находится вокруг него, в его поле зрения, таким событием, таким процессом является империя. Великая империя финальной битвы, теперь уже виртуального столкновения цивилизаций суши и моря, Запада и Востока, финальная битва технологически развитых старообрядцев и киборгов, Четвертая политическая теория коллективного спасения, глобальный проект для мобилизации к финальной битве, к Армагеддону, империя верных — Наша империя! Великая империя конца…
Клоны, мутанты и киборги — военный аспект сетевой войны
Подводя итог беглого обзора понятия «сетевые войны», неумолимо входящего в нашу жизнь, нельзя не предвидеть тех изменений, которые оно внесет в судьбу человечества уже в ближайшем будущем. А будущее, как всегда, туманно. Однако некоторые контуры с учетом рассмотренных сетевых стратегий все-таки уже можно набросать.
Великая война континентов, о которой так много говорили геополитики прошлого столетия, неминуемо близится к своей развязке. Умирают государства-нации. Наступает время империй, время действительно большой игры. Геополитическое противостояние Спарты и Афин греческой цивилизации сменилось противостоянием Рима и Карфагена Средиземноморья, затем — Англии и России эпохи индустриализации, и, наконец, перешло в глобальный масштаб, где главными игроками стали Мировой океан или Мировое могущество с центром в США, и Евразия, Суша — с центром в России. Какое-то количество империй на стороне Америки, какое-то количество — на нашей. Суша против моря, империи против империй. Финальная битва за новый Эон. Все-таки, как ни крути, сетевая война — это война. Война в условиях тотальной компьютеризации сил и средств вооруженной борьбы с использованием новейших высоких технологий в среде глобального информационного пространства, пронизанного сетями. Боевое столкновение — как финал битвы континентов, как схватка сил добра и зла, прообразами которых являются апокалиптические воинство Христа и воинство Антихриста — все же неизбежно.
Три базовых элемента
Любое воинское формирование сетевой войны состоит из трех базовых элементов. Первый элемент объединяет в себе все средства выявления противника, его отслеживания, сбора информации о нем, а также обо всех объектах и сетях, подчиненных противнику и используемых им для ведения боевых действий. Такими средствами являются как собственные сети, так и технологические элементы слежения — спутники, авиафотосъемка, радары, высокочувствительные звуковые пушки, скрытые камеры, подслушивающие устройства, компьютерные Трояны и программы-шпионы, новейшие системы перехвата и прослушки, а также визуального фиксирования. Наконец — наружное наблюдение, допросы захваченной агентуры, не исключающие использование средств психотропного и физического воздействия. Иными словами — весь спектр возможностей сбора информации, выработанный человечеством за все предыдущие эпохи, начиная от самых новейших технологических средств и заканчивая простейшими методами дознания, — условно обобщенный понятием сенсоры.
Второй элемент сетевой войны — сумма средств подавления выявленных объектов ведения сетевой операции со стороны противника. Сюда входит также весь спектр средств — начиная от физического устранения узлов ключевых сетей противника, его агентуры, политической и дипломатической поддержки и заканчивая новейшими средствами ведения боя — авиационная техника, высокоточные «умные» ракеты, танки, самое современное стрелковое оружие, включая лазерные технологии. Сюда же следует отнести и средства компьютерного взлома, используемые для подавления электронных сетевых узлов сбора и передачи информации, средства радиоэлектронного и радиолокационного подавления, а также возможное на текущий момент использование тектонического и психотропного оружия. Иными словами — сетевая война подразумевает использование всех доступных средств ведения боя, за исключением откровенно отживших, к коим можно отнести как химическое оружие, так и ядерное — как неэффективные средства, ибо массовое поражение живой силы не является приоритетом сетевой войны и даже, напротив, в условиях современного человекоцентричного мышления мешает успеху. Обычный человек, население, массы — не ценность с военной точки зрения, однако его ценность в контексте общественного мнения гипертрофированно раздута, и информационный поток негатива, вызванный массовой гибелью населения, только спровоцирует информационные помехи, шумы, излишне засоряющие информационное пространство и забивающие действительно ценные потоки. Ценностью сетевой войны в то же время является субъект — т. е. человек, наделенный качествами, необходимыми для сетевой войны, «параметрами», — солдат сетевой войны, актор.
Третий базовый элемент сетевой войны представляет собой сумму интеллектуальных и информационно-управляющих возможностей. Он включает в себя сортировку полученной от сенсоров информации, ее анализ и выведение стратегии действий, координацию и обеспечение взаимодействия между сетями и акторами сетевой операции, а также информационное и медийное обеспечение сетевых операций во всех проявлениях. К последнему относится также область информационной войны, являющейся сегментом сетевых войн, обеспечивающим медиаподдержку сетевым операциям. Вообще интеллект и способность к анализу являются главным преимуществом в сетевой войне. Наличие интеллекта становится решающим фактором, т. к. от правильной оценки собранной информации зависит точность принятых решений, а с учетом приоритетности когнитивного уровня ведения сетевых операций интеллектуальное обеспечение становится фактором номер один, что не исключает также использование искусственного интеллекта.