Целостность и статус Грузии и Украины США рассматривают сквозь призму государства-нации, они постулируют эту модель, потому что следующим шагом является постулирование модели государства-нации для России. Далее Бжезинский говорит о том, что «если Грузия выстоит, а Украина добьётся успеха, у России в долгосрочной перспективе появится больше шансов стать постимперским государством». То есть именно государством-нацией, а не империей и не государством-цивилизацией. Таким образом, Бжезинский формулирует основные критерии американской геополитики, которая не предполагает для России возможности и не даёт России права стать вновь империей и даже государством-цивилизацией, то есть в принципе вернуться к традиционным формам государственности, но ведёт строго к ограничению в рамках национального государства. Не случайно, видимо, и высказывание главы ФСБ Александра Бортникова о том, что в России обнаружена серьёзная сеть украинских и грузинских спецслужб. В этой связи следует напомнить один из основных элементов «стратегии анаконды». Он заключается в том, что наступающая сторона должна активно использовать тех, кто переметнулся на её сторону из числа бывших союзников тех, против кого она воюет. То есть это очень удачная среда – Украина и Грузия, – для того чтобы включить их в структуру действия «стратегии анаконды», направленной на удушение нашего большого пространства. Таким образом, Украина и Грузия становятся важнейшими элементами удушения России и наступательной стратегии США на постсоветском пространстве, тем самым «стратегия анаконды» продолжает реализовываться, несмотря на заявления Обамы, который говорит о многополярности лишь для того, чтобы разделить ответственность за последствия глобального экономического кризиса между всеми остальными. Это такая как бы временная многополярность. Как только кризис будет преодолен или возникнут устойчивые тенденции к его преодолению, американцы тут же заявят о том, что всё, многополярность закончена.
Учитывая то, что Советский Союз распался именно на несколько государств-наций, а также то, что многие из них (для чего формат государства-нации подходит идеально) уже включены в санитарный кордон «кольца анаконды», удушающего Россию, нам не остаётся ничего другого, как прорвать это «кольцо», используя имеющиеся интеграционные проекты. И СНГ, как раз в силу своей неопределённости, отсутствия доминирующего интеграционного формата, очень удобно для этого, так как может включать в свой состав именно национальные государства. Таким образом, Россия для прорыва «кольца анаконды», которое продолжает нас удушать, должна использовать именно Содружество Независимых Государств.
Находясь в контексте постмодерна, мы должны использовать сетевые технологии, сетевые методы для совершения этого прорыва. Как раз в СНГ очень хорошо вписываются те элементы, которые «плохо лежат» на Западе, но которые ориентируются на нас. И здесь совершенно не нужно привязываться к принципу территориальной близости или территориального единства. Сейчас в формате СНГ может быть реализована стратегия сетевой империи. Россия может спокойно включать в это интеграционное образование в силу его аморфности все те элементы, которые продолжают ориентироваться на Россию, даже находясь далеко за пределами нашего прямого стратегического соприкосновения. В первую очередь, конечно же, в СНГ нужно включить Абхазию и Южную Осетию. Это новые независимые государства, которые признаны Россией. И включение их в Содружество Независимых Государств будет являться логическим продолжением процесса, инициированного самой же Россией, что зафиксирует её выдвижение за свои административные границы. Но не нужно стесняться двигаться дальше. Например, американцы совершенно этого не стесняются. При этом они нас ещё и всё время обманывают. Когда мы собственноручно разваливали Советский Союз, они говорили, что постсоветское пространство останется зоной стратегических интересов России, и тут же нас обманули – просто забрали его себе.
Нам же сейчас остаётся лишь забрать то, что ещё осталось, что «плохо лежит» на постсоветском пространстве, и, не останавливаясь на этом, ответить на все инициативы, которые идут от оппонентов – Соединённых Штатов Америки – по всему миру. Почему бы, например, не рассмотреть вопрос о включении в СНГ такого государства, как Венесуэла? Несмотря на некоторую необычность данного предложения, это совершенно не является каким-то запредельным и нереальным проектом. Это откроет дорогу для вступления в СНГ и другим ориентированным против США странам Центральной Америки: Боливии, Кубе, Никарагуа и т. д. Надо начать процесс включения в СНГ Сербии. Внутрисербская политика как раз балансирует между Россией и Западом. Запад их отжимает, давит, но тем не менее у сербов есть обида за отделение и признание Косово, о чём подробно было сказано во второй главе, а это увеличивает шансы на включение Сербии в СНГ – это уже европейское направление. На южном направлении необходимо рассмотреть возможности включения в СНГ, например, Ирана. Почему бы нет? Это наш стратегический союзник в регионе. Неопределённость формата СНГ, которая считается главным минусом, надо обернуть в свою пользу, использовать в качестве позитивного элемента прорыва санитарного кордона. Всё это автоматически оживит динамику процессов в СНГ. Содружество начнёт вызывать колоссальный интерес у его нынешних участников. Надо лишь начать этот процесс.
Следующим шагом должна стать декларация о том, что СНГ, традиционно находясь под системообразующим патронажем России, обеспечивает решение проблемы тех, кто входит в Содружество Независимых Государств. То есть решать проблемы, в том числе и экономические, наших союзников – это цивилизационная миссия Россия, повышающая её статус до имперского. В свою очередь прагматический интерес стран – участниц СНГ может быть использован Россией, которая двигается, осуществляя своё геополитическое контрнаступление, для продвижения своих геополитических интересов. Ибо геополитические интересы гораздо выше и гораздо ценнее любых экономических уступок и послаблений. Можно вполне пожертвовать экономически чем-то, газом в первую очередь. Легко можно пожертвовать нефтью, какими-то сырьевыми вещами в плане установления соответствующих тарифов, для того чтобы стратегически обозначить основные направления этого геополитического контрнаступления. Относительно же тех, кто входит в конфронтацию с Россией, вполне можно совершенно цинично действовать по-американски – провоцировать сепаратизм в этих государствах, обоснованность чего с точки зрения реалистской концепции уже была доказана в первых главах. В этом случае мы начинаем совершенно спокойно и цинично говорить о разделе Украины, раз она не хочет возвращаться в наше единое цивилизационное и историческое пространство целиком, а ориентируется на Запад. Но давайте тогда говорить о том, что не вся Украина этого хочет. И Бжезинский об этом говорит вполне серьёзно, заявляя, что «если Украина станет членом НАТО, а затем в стране произойдёт раскол при ограниченной поддержке идеи присоединения к НАТО, то этим расколом воспользуются внешние силы. Все прекрасно знают, о какой стране идёт речь». Если Бжезинский говорит о том, что внешние силы воспользуются этой ситуацией, значит, надо этой ситуацией непременно воспользоваться, ибо мы тоже знаем, о какой стране идёт речь. Вступление Украины в НАТО с учётом крайних антиамериканских настроений востока Украины может привести к началу раскола, отпадению востока и юга от остальной части Украины, в первую очередь Крыма, который, с учётом его автономного статуса уже сейчас может быть включён в складывающийся Евразийский союз как самостоятельная единица.