Познакомиться ему пришлось сразу с тремя новыми людьми, которых знал только по документам о проведении предыдущей операции. Зураб пришел вместе с Заремой и маленьким Арчи. Присутствие постороннего остановило их всех на пороге, хотя Зураб знал о скором приезде начальства и, следовательно, ожидал встретить Костромина в офисе бюро.
– Проходите, не стесняйтесь, – Александра легонько подтолкнула Зарему в спину. – Станислав Сергеевич, мне кажется, не кусается.
– Иногда не кусается, – добавил Тобако. – А вообще, он не такой страшный человек, как Доктор Смерть. И его следует бояться только тогда, когда его нет рядом. Потому что, когда он рядом, его всегда можно уговорить не кусаться.
Костромин шагнул вперед и серьезно протянул трехлетнему мальчику руку.
– Значит, это и есть тот самый знаменитый Арчи, который покушался на жизнь президента?
Шутку приняли и на нее не отреагировали.
Арчи пожал руку без стеснения и молча, хотя после первых сеансов лечения у психотерапевта начал уже понемногу говорить и слышать. Но привычка молчать прочно вошла уже в манеру поведения маленького человека, и оттого он приобрел вид более мудрого и старшего.
Только Зарема нашла нужным ответить чуть смущенно:
– Он не покушался. Он у нас хороший…
Комиссар пожал руку и Зареме, сильно покрасневшей при этом. Травмированная взрывом правая кисть не позволяла ей сгибать пальцы, чего молодая женщина смущалась. Последним представился Зураб, сразу после рукопожатия начавший доклад.
– Я специально привел Зарему. Не только ради знакомства. Она была утром у старшей сестры своего бывшего мужа Адлана Бадамова, у Мадины Бадамовой. Между ними хорошие отношения, и Мадина Хамидовна поддерживает Зарему, как может. Кто не знает, докладываю. Мадина Хамидовна Бадамова – микробиолог, доктор наук, профессор, преподает в МГУ и, кроме этого, работает в какой-то закрытой лаборатории. Честно говоря, я даже не знаю, в какой. К ней вчера вечером приходили нежданные гости, и утром Мадина Хамидовна позвонила Зареме, чтобы предупредить…
Тобако даже встал, предчувствуя продолжение.
– Весточка от родных? – спросил Басаргин, лучше других, если не считать самого Зураба, знающий положение в Чечне и традиционные внутритейповые взаимоотношения между чеченцами.
– Не совсем. – Лицо Зураба выражало привычную сосредоточенность. Он вообще улыбался редко – таким природа его сделала, а жизнь ей в этом способствовала дополнительными приложениями сил. А когда разговор шел о работе, совсем не способен был шутить и отвлекаться, как, например, это делали постоянно Тобако с Доктором. – Пришли вечером, уже почти ночью, три человека. Мадина Хамидовна одинокая женщина, бездетная и чужим бы не открыла. Эти разговаривали по-чеченски, потому она и запустила их в квартиру. Поздние гости обошлись без привета и вообще разговаривали довольно грубо. Сказали, что какому-то важному человеку нужен «passport» [16] компьютерной сети лаборатории. Этот человек на днях выйдет на связь с Мадиной Хамидовной через электронную почту. Она обязана ответить, иначе неприятности ждут сначала Зарему и маленького Арчи, а если не поймет предупреждения, то и ее тоже. Мадина Хамидовна человек умный и с хорошим самообладанием. Она просто ответила, что на два-три дня уезжает в командировку. Если человек не застанет ее, пусть подождет. Это на всякий случай. Для возможности установления контроля. И предложила угостить визитеров чаем, от которого они, слава Аллаху, отказались. А сама Мадина Хамидовна утром позвонила Зареме.
– Молодец профессор, – прокомментировал комиссар. – Сразу сообразила, как себя вести, и выработала линию безопасного поведения.
– Зарема, – нахмурившись, вступил в разговор Басаргин, – постарайтесь вспомнить, как она сказала. Дословно слова Мадины Хамидовны… «Рassport» компьютерной сети лаборатории? Именно так?
– Так, – сказала Зарема. – Что-то неправильно?
– Нет. Все правильно. Мадина Хамидовна уверена, что эти люди что-то понимают в компьютерах?
– Она ничего не говорила об этом.
– А в чем сомнение? – поинтересовался Костромин.
– В терминологии, – вмешался Тобако. – Командир сразу заметил и понял, что запрос придет из-за границы. А я в этот раз, к собственному удивлению, кажется, понял командира. Верно?
– Верно, – Александр согласился.
– Значит, и я могу чему-то научиться! – Тобако даже заулыбался.
– Но я не понял, в чем сомнения, – Костромин пожелал все же докопаться до истины.
– Это потому, что ты сам живешь за границей и пользуешься иностранной терминологией. В нашей терминологии говорится просто – «код доступа». При переводе с русского на любой другой язык это так и переведется – «code». А если переводить с иностранного языка на русский, не используя русскую устоявшуюся компьютерную терминологию, то это переведется, как «passport». Значит, ночные гости, во-первых, сами в компьютерной терминологии ничего не понимают, во-вторых, они видели только перевод текста задания. А если есть перевод, значит, есть и послание из-за границы. Послание конкретно к визитерам. Знать бы только, откуда…
– И узнать это мы не сможем точно даже тогда, когда человек предоставит Мадине свой электронный адрес, – сказал Басаргин, – потому что адрес можно открыть с любого компьютера, имеющего модем, и даже используя сотовую телефонную сеть. Разовый адрес не может обойтись дорого.
– Чем занимается лаборатория Мадины Хамидовны? – комиссар повернулся к Зареме.
Женщина пожала плечами.
– Она микробиолог, – повторил Зураб.
– Микробиолог может с одинаковым успехом изучать и инфузорию, и носителей черной оспы. Но я не думаю, что инфузория в состоянии заинтересовать чеченских боевиков.
– Нам нужно встретиться с Мадиной Хамидовной, – категорично заявил Басаргин.
– Она собралась три дня ночевать у подруги, – сказала Зарема. – В лаборатории у нее телефон с определителем номера. Мадина не будет отвечать на незнакомые звонки. Но в университете только недавно начались занятия, и она не может оставить лекции. Там ее могут найти.
– И могут найти Зарему с Арчи… – добавил Зураб.
– Кто знает, где вы живете? – спросил комиссар.
– Посторонние не знают. Я даже родственникам не сообщил. Но все знают, куда Зарема водит Арчи на лечение. Для боевиков это знаковое место. Там они понесли большие потери. [17] О психотерапевте в детском доме в связи с попыткой теракта писали все газеты, и Интернет на всех языках смаковал это дело в подробностях. Пропаганда… И предвыборная агитация…
– Надо включать группу поддержки, – Басаргин посмотрел на Тобако, который командовал московской группой волонтеров, – и обеспечить охрану.