Тем не менее кажущиеся незначительными для обычного времени перерывы в выпуске популярных газет в период социальных перемен, подобных Февральской революции, становились настоящим потрясением. Новые, самоотверженно предпринимавшиеся журналистами издания в обеих столицах также не могли компенсировать нехватку привычных газет, их отсутствие на прилавках было слишком заметным и вызывало тревогу. Не могли заполнить информационный вакуум и такие издания, как «Русский инвалид» (даже если они и выходили бесперебойно): первые страницы этой газеты отводились в то время под публикацию списков «высочайше награждённых воинов», на других располагались не отличавшиеся актуальностью сообщения об аудиенциях председательнице Общества попечительства об увечных воинах (и т. п.) — и ни слова о событиях в Петрограде, уже достигших своего апогея.
Всё это в качестве следствия породило ажиотаж, подробно описанный в одной из публикаций «Русского слова» от 4 марта: «Сегодня в Петроград после долгого промежутка времени прибыли московские газеты с подробным изложением всех петроградских событий. Едва только поезд остановился, как к багажному вагону, в котором следовали газеты, бросилась толпа артельщиков. Началось форменное сражение, которое затем перенеслось к киоскам и магазинам. В течение нескольких минут московских газет не стало. Перед магазином т-ва И. Д. Сытина на Невском стояла огромная толпа народа. Когда приказчик заявил, что все номера „Русского слова“ проданы, начались протесты, и толпа только после того, как сама удостоверилась, что ни одного номера газеты не осталось, стала расходиться. Затем в течение целого дня московские газеты котировались, как биржевые бумаги: за номер платили 100 и даже 1000 рублей. У некоторых пунктов, где производился сбор в пользу революционных нужд, начался своеобразный аукцион. Сначала продавались стихи на смерть Распутина, затем обгоревшие бумаги из охранного отделения и другие реликвии реакции. У кафе „Пекарь“ аукцион достиг грандиозных размеров. Один из номеров „Русского слова“ был продан за 10 000 рублей, пожертвованных в пользу революции директором товарищества „Жест“ Левенсоном. В течение целого дня в петроградское отделение газеты „Русское слово“ обращался ряд учреждений с просьбами продать им номера газет, предлагая какие угодно деньги. Вообще следует отметить колоссальный спрос, который проявляет сейчас столица на произведения печати. Известия, выпускаемые комитетом петроградских журналистов, печатаются в количестве 2 миллионов экземпляров и в течение нескольких часов расходятся» (заметка под заголовком «Колоссальный спрос на газеты»).
По-разному складывалась политическая ситуация в российской провинции. Но и здесь индикатором изменений служили взаимоотношения местных властей с печатью. В одних городах верные самодержавию администрации насильно прекращали выпуск печати, о чём сообщалось, в частности, в публикации «Русского слова» от 3 марта: «В некоторых городах уже состоялось присоединение к новому правительству. Арестованы губернаторы, полиция. В других губернаторы и жандармские власти всё ещё запрещают печатание агентских телеграмм и конфискуют газеты». А в некоторых городах, наоборот, газеты беспрепятственно выходили. Например, в Одессе местная газета «Русская речь» не прекращала выхода в разгар революционных событий в Петрограде (в подшивке издания сохраняются номера от 28 февраля и от 1 марта 1917 г.). Однако из-за прекращения пересылки телеграмм Петроградского телеграфного агентства газета впервые смогла сообщить о событиях в Петрограде лишь в номере от 4 марта.
Примечательной была атмосфера, сопровождавшая возобновление выпуска старых изданий и появление новых газет: это была атмосфера возрождения полноценной общественной жизни, свободы слова, атмосфера всеобщего единения и высоких надежд. Так, 4 марта газета «Русское слово» опубликовала следующее характерное обращение Совета редакторов к читателям: «Злостное пренебрежение старого режима к священным интересам родины привело к полному его крушению… Управление старого режима сопровождалось нарушением нормального порядка, расстройством всей жизни, которое вызывает тревогу, и возникновением самых чудовищных слухов… Стойко и организованно сплотимся вокруг Государственной Думы и дружно поведём настрадавшуюся родину на светлый путь мирного развития».
Реальное существование упомянутых в обращении «чудовищных слухов», служивших в том числе причинами трагических инцидентов, наглядно подтверждается соседствующей публикацией «Русского слова»: «Среди населения Петрограда циркулирует слух, будто со Спасо-Преображенского лейб-гвардии собора сняты пулемёты, которыми якобы 3 марта обстреливались войска, собравшиеся на площади для выслушивания речей членов Государственной Думы Родичева и Назарова. Этот вздорный и совершенно ложный слух злонамеренно распространяется до сих пор, вследствие чего собор неоднократно подвергался обстрелу. Желая положить предел этому печальному явлению, я, как член Государственной Думы и служащий при названном соборе, свидетельствую, что слух не имеет никаких оснований. Никаких пулемётов со Спасо-Преображенского собора никто не снимал, и таковых никогда там не было… Член Государственной Думы протоиерей Адриановский».
В первые мартовские дни 1917 г. произошло не только восстановление нарушенного графика выпуска ранее издававшихся газет, но и состоялся всплеск инициатив по выпуску новых изданий, в первую очередь партийных, что, очевидно, стало прямым следствием многолетних ограничений, налагавшихся на прессу старым режимом. Газета «Русское слово» в номере от 5 марта опубликовала целый ряд сообщений о таких инициативах и, в том числе, сообщение о возобновлении легального выпуска «Правды», каковому факту в то время никто, конечно, особенного значения не придавал (а зря): «„Народная армия“. Собрание офицерских депутатов в зале армии и флота постановило издавать газету „Народная армия“ с целью ознакомить войска с настроениями и задачами революционного офицерства. / „Солдатское слово“. Сегодня вышел первый номер газеты „Солдатское слово“. Газета издаётся по распоряжению военной комиссии Государственной думы и печатается в типографии главного штаба. Сегодня же „Солдатское слово“ в количестве 100 000 экземпляров отправлено на фронт. / „Газета с.-д.“. Сегодня выходит первый номер социал-демократической газеты „Правда“, издаваемой центральным комитетом партии. / „Вестник Временного Правительства“. Завтра вместо „Правительственного вестника“, выходившего при старом режиме, выйдет „Вестник Временного Правительства“». Кроме того, 7 (20) марта вышла новая меньшевистская «Рабочая газета», 15 (28) марта — будущий орган ЦК Партии социалистов-революционеров «Дело Народа» и другие.
Всего «к февралю 1917 г. только в Петрограде выпускалось свыше 150 газет и более 400 журналов» (по Ю. А. Жердевой), эти данные вполне соотносятся с данными других исследований периода, по которым «с 27 февраля по 25 декабря в Петрограде выходила 161 газета» (у Д. В. Малышева). Отмечается также, что до 1917 г. «количество общественно-политических изданий было значительно меньше, чем развлекательных или профессионально ориентированных. А в период с февраля по октябрь 1917 г. эти показатели возросли в значительной степени за счёт именно политических изданий. Политическая литература стала пользоваться колоссальным общественным спросом, …большую долю в числе вновь появившихся общественно-политических печатных органов составляла собственно партийная печать. Последний факт особенно примечателен ввиду того, что до февраля 1917 г. среди легальных общественно-политических газет и в столицах, и в провинции преобладала „внепартийная“ пресса, хотя и оппонировавшая власти, но зачастую отстаивавшая платформу, входившую в программу нескольких партий» (вновь у Ю. А. Жердевой). Кроме того, «в Петрограде в 1917 г. действовало свыше 300 типографий и типолитографий… Практически все крупнейшие российские политические партии образовали в Петрограде свои издательства».