Параллельно, если учитывать весь текст протокола Ермоленко, организаторы кампании пытались дискредитировать и украинских политических деятелей, ведших дело к отделению Украины от России, поскольку Ленин, «как оказалось», не сам по себе занимался предательской агитацией в пользу Германии, а совместно с председателем Украинской секции (в публикациях других газет Скоропись-Иолтуховский назван главой Русской секции, что скорее всего правильнее) Союза освобождения Украины А. Скоропись-Иолтуховским. Однако роль этого персонажа в дальнейшем не обсуждалась, что лишний раз подтверждает сфабрикованность всей кампании.
И всё же: на чём основывается — если не считать сфабрикованного заявления Алексинского и Панкратова с подвёрстанным к нему протоколом допроса Ермоленко — столь популярное до сих пор обвинение, что «Ленин, Ганецкий и К° — шпионы»? На цепочке связей, с одной стороны которой находился будто бы германский генштаб, на другом — большевистская верхушка, средние же звенья цепи были представлены известным в прошлом социал-демократом, активистом революции 1905 г. в России Парвусом (Гельфандом), а также Фюртсенбергом-Ганецким (в Стокгольме), Козловским и Суменсон (в Петрограде). Действительно, связи между этими звеньями существовали.
Во-первых, Ленин действительно хорошо знал Парвуса — социал-демократа (в политическом прошлом), известного участника революции 1905 г. Но к 1917 г. Ленин порвал с Парвусом всякие связи. В приведённом выше «Письме в редакцию» газеты «Новая жизнь» Ленин напоминает: «Приплетают имя Парвуса, но умалчивают о том, что никто с такой беспощадной резкостью не осудил Парвуса ещё в 1915 году, как женевский „Социал-Демократ“, который мы редактировали, и который в статье „У последней черты“ заклеймил Парвуса как „ренегата“, „лижущего сапог Гинденбурга“, и т. п. Всякий грамотный человек знает или легко может узнать, что ни о каких абсолютно политических или иных отношениях наших к Парвусу не может быть и речи». Действительно, в той публикации Ленин настолько нелицеприятно отозвался по адресу своего бывшего товарища, что только у человека совершенно неосведомлённого могло (и может) возникнуть подозрение в существовании финансовых (не говоря уже о политических) связей между этими двумя людьми: «Превращение отдельных лиц из радикальных социал-демократов и революционных марксистов в социал-шовинистов — явление, общее всем воюющим странам. Поток шовинизма так стремителен, бурен и силён, что повсюду ряд бесхарактерных или переживших себя левых социал-демократов увлечён им. Парвус, показавший себя авантюристом уже в русской революции, опустился теперь в издаваемом им журнальчике „Die Glocke“ („Колокол“) до… последней черты… Он лижет сапоги Гинденбургу, уверяя читателей, что „немецкий генеральный штаб выступил за революцию в России“, и, печатая хамские гимны этому „воплощению немецкой народной души“, его „могучему революционному чувству“… В шести номерах его журнальчика нет ни единой честной мысли, ни одного серьёзного довода, ни одной искренней статьи. Сплошная клоака немецкого шовинизма, прикрытая разухабисто намалёванной вывеской: во имя будто бы интересов русской революции!» [85] .
Из ленинской статьи «У последней черты» становится также понятным, что Парвус в своей публикации в «Колоколе» не только пытался изображать из себя нового Герцена, — используя и название знаменитого в середине XIX в. русского эмигрантского издания, и даже сходство имён, поскольку и Герцена звали Александром, — но изо всех сил старался заслужить доверие германских властей в своих, ему одному известных целях. Но и Ленину тогда, и нам сегодня должно быть предельно понятным, каковы были истинные цели Парвуса: по многочисленным свидетельствам, Парвус получал денежные средства из этого источника «на поддержание революционного движения в России», но расходовал их на собственные нужды.
Экс-премьер Керенский, будучи более всего заинтересованным в укреплении версии шпионажа большевиков в пользу Германии для оправдания собственной беспомощности на этом посту, в своих воспоминаниях настолько подробно излагает весь ход налаживания связи между Парвусом и германским правительством, как будто сам принимал в этом деятельное участие: «15 января 1915 г. Вагенхейм, германский посол в Константинополе, сообщил в Берлин о встрече с российским подданным, доктором Александром Гельфандом, который ознакомил его с черновым планом революции в России. Гельфанда (он же Парвус) немедленно вызвали в Берлин. Он прибыл туда 6 марта и сразу же был принят Ритцлером, личным советником канцлера Бетман-Гольвега. После краткого предварительного разговора Парвус вручил Бетман-Гольвегу меморандум на 18 страницах, носивший заглавие „Подготовка к массовым политическим стачкам в России“. Парвус предлагал, чтобы немцы, во-первых, вручили ему крупную денежную сумму для организации сепаратистского движения в Финляндии и на Украине; во-вторых, чтобы они финансировали большевиков — пораженческую фракцию Российской социал-демократической партии, — вожди которых тогда жили в Швейцарии. План Парвуса был принят без колебаний. По приказу самого кайзера Вильгельма он получил германское гражданство и сумму в 2 миллиона немецких марок» [86] .
Действительно, многое из того, что приводит Керенский, подтверждается текстами опубликованной по окончании Первой мировой войны переписки высокопоставленных корреспондентов германского МИДа: эта переписка во все времена вызывала особенное оживление в среде сторонников версии финансирования большевиков Германией. В части этой переписки, приведённой в книге меньшевика Б. И. Николаевского «Тайные страницы истории», имеется документ, подтверждающий рассказ Керенского. Заместитель статс-секретаря иностранных дел докладывал своему шефу Ягову 9 января 1915 г.: «Имперский посол в Константинополе прислал телеграмму за № 70 следующего содержания: „Известный русский социалист и публицист д-р Гельфанд, один из лидеров последней русской революции, который эмигрировал из России и которого несколько раз высылали из Германии, последнее время много пишет здесь, главным образом по вопросам турецкой экономики. С начала войны Парвус занимает явно прогерманскую позицию. Он помогает доктору Циммеру в его поддержке украинского движения… В разговоре со мной, устроенном по его просьбе Циммером, Парвус сказал, что русские демократы могут достичь своих целей только путём полного уничтожения царизма и разделения России на более мелкие государства. С другой стороны, Германия тоже не добьётся полного успеха, если не разжечь в России настоящую революцию… Интересы Германии совпадают с интересами русских революционеров… Правда, отдельные фракции разобщены, между ними существует несогласованность. Меньшевики ещё не объединились с большевиками, которые между тем уже приступили к действиям. Парвус видит свою задачу в объединении сил… Он готов предпринять первые шаги в этом направлении, но ему понадобятся немалые деньги. Поэтому он просит дать ему возможность представить его планы в Берлине“. Было бы желательно, чтобы статс-секретарь иностранных дел принял Парвуса» [87] .