Что характерно, это была не первая и не последняя встреча автора с Клинтоном, которая не состоялась. За четыре года до описываемых событий в Вашингтоне, во время проведения Всемирного еврейского конгресса, квота российской делегации на проход в Белый дом была внезапно урезана, и автор предпочел визит на молл – «Музейную милю» толкотне с «целованием перстня» президента Клинтона. Позднее он узнал, что худшие его предположения оправдались: происходившее, согласно описанию присутствующих, больше всего напоминало сцену «Клеопатра и статисты на съемках фильма», где роль Элизабет Тейлор играл Билл Клинтон, а в качестве статистов выступали гости. И уж совсем безобразной была отмена в последний момент посещения американским президентом церемонии открытия Мемориальной синагоги памяти жертв Холокоста на Поклонной горе в 1998 году. Тогда на ней, всего через несколько недель после августовского дефолта, присутствовали все, кто представлял собой что-либо значимое в еврейском мире и в России. Знаменитые раввины и ученые. Крупнейшие бизнесмены и деятели культуры. Политики и генералы. Парламентарии и члены правительств. Президент России Борис Ельцин – один Господь знает, каких усилий стоило согласовать его участие в церемонии в момент визита в Москву Клинтона. Собственно говоря, они должны были вдвоем открыть мемориал. Ельцин пришел. Клинтон нет. Президент России произнес речь – трогательную и простую, из тех, которые сделали его тем, кем он был, и склонил голову перед памятью павших в войне шести миллионов евреев. Чем занимался в это время президент Соединенных Штатов, неизвестно да и неинтересно. Позднее этот человек, ближневосточная политика которого привела к интифаде Аль-Акса в Израиле и теракту «9/11» в Америке, обвинял в провале бывшего венцом его внешнеполитических усилий «мирного процесса» «русских» израильтян. Это дает достаточно полное представление о нем самом и истинной роли американского демократического истеблишмента в создании тупиковой ситуации, стоившей тысяч жизней израильтян и палестинцев. После всего этого автор не слишком любит и не доверяет американским демократам, лично Клинтону и его жене, сменившей сильно сдавшего мужа на политическом Олимпе, в качестве госсекретаря президента Барака Обамы. Помнится, в 90-е годы бойкие на язык дипломаты называли ее Хилларюгой, что много говорило и о ней, и об отношении к ней российского дипкорпуса. Судя по ее карьере в начале нового столетия – это была очень точная характеристика.
Как ни парадоксально, преемник Клинтона президент Джордж Буш-младший оказался его полной противоположностью. Полной противоположностью по сравнению с поездками Клинтона оказался и его визит в Россию в 2002 году. Разумеется, страна, в которую он приехал, разительно отличалась от той, которую посещал Клинтон. Да и визави у него был принципиально другой. Но главное отличие американских президентов друг от друга было в них самих. Показательно дружелюбный, но замкнутый на себя и ближайшее окружение самовлюбленный Клинтон и его жена, улыбка которой напоминала об оживших марионетках из сказок Гофмана, представляли идеальный пример светскости в худшем понимании этого слова. Обаятельный, простоватый только на поверхностный взгляд Буш и его умная, образованная и лишенная всякой фальши супруга для тех, кто был знаком с Клинтонами, составляли абсолютный контраст с ними. Что ярко проявилось в ходе посещения санкт-петербургской хоральной синагоги, куда они приехали, как и обещал их аппарат, и где задержались на добрых два часа, потому что им было просто интересно в этом здании дореволюционной архитектуры, когда-то бывшем главной синагогой Российской империи.
Ближневосточная политика Буша оказалась не более успешной, чем у Клинтона. Кто в этом виноват: переоценившие военные и экономические ресурсы Америки «неоконы», напористый, как бык, вице-президент Дик Чейни с его нефтяными интересами или госсекретари – Колин Пауэлл и Кондолиза Райс, оценит история. Но с ними можно было говорить. Американская политика вполне последовательна – демократы ломают ваши ребра, улыбаясь, душат вас в дружеских объятиях и уверяют, что делают это ради вашей собственной пользы, а республиканцы честно бьют в челюсть – иногда без объяснений, иногда снисходя до того, чтобы поговорить. Госсекретарь США Конди Райс, Кондолиза, которая смогла обаять и покойного, растерзанного бенгазийскими сепаратистами Каддафи, и лежащего в вечной коме Шарона, до разговоров снисходила. Талантливая и великолепно образованная, умная и жесткая, в России с «местными» она, тренируясь, говорила только на русском – хорошем, с правильной грамматикой и большим словарным запасом. Пока Буш с женой бродили между синагогальных колонн, рассматривая лепку и восторгаясь сочетанием белого и бледно-желтого в интерьере, госсекретарь выслушала все, что имел сказать ей автор о перспективах будущей американской оккупации Ирака. После чего, тщательно выговаривая слова, сказала: «Вы тут, в СССР и России, никогда не жили в условиях демократии. Вы не можете понять и представить, как демократия влияет на людей. Мы принесем в Ирак настоящую демократию – это именно то, что им нужно. Все будет хорошо». После чего обаятельно улыбнулась и пошла навстречу президенту – визит заканчивался, пора было выходить к прессе, ждавшей у крыльца.
С тех пор прошло много лет. Кондолиза Райс, чьи предки были рабами в южных штатах, была не просто хорошим госсекретарем, но готовилась быть первой женщиной и первой представительницей афроамериканцев – президентом США. Ее карьеру подкосили кровопролитные дорогостоящие войны в Афганистане и Ираке, из-за которых Америка встретила экономический кризис ослабленной. На инаугурации Обамы она не была – скорее всего, просто не смогла вынести вида Барака Обамы и Хиллари Клинтон, которые олицетворяли вместе именно те голоса избирателей, отданные за женщину и человека из национальных меньшинств, которые, как она была уверена, принадлежали ей. Демократия идет по Ближнему Востоку семимильными шагами, открывая путь к власти исламистам – все то, что говорил ей автор, к сожалению, сбылось.
Усама бен-Ладен ликвидирован, но война в Афганистане проиграна, хотя официальная пропаганда говорит иначе, используя обтекаемые обороты и стараясь не педалировать ни тему наркотиков, ни возвращение к власти талибов, ни активность «Аль-Каиды». Саддам свергнут и казнен, а Ирак вскоре будет оставлен американскими войсками, но это пиррова победа – влияние Ирана на территории этой страны будет только расти. Война с международным терроризмом проиграна. Америка пока еще самая сильная мировая держава, но это только пока. Иран, несмотря на санкции, вот-вот получит ядерную бомбу и, не исключено, атакует Саудовскую Аравию. Та начала ставить США жесткие ультиматумы. «Мирный процесс» мертв, и безопасность Израиля под угрозой – гораздо большей, чем до его начала. Турция исламизируется. НАТО почти надорвался, свергая Каддафи в Ливии, хотя готовится и к свержению Асада в Сирии. Пакистан стал ненадежен как союзник и хорошо еще, что пока не превратился в противника. Россия и Китай ведут собственную политику, все меньше координируя ее с США. Да и как можно успешно делать это со страной, чьи обещания ее руководство нарушает, договоренности пересматривает, а партнерские отношения ограничены тем, что нужно самим Соединенным Штатам?
Все это крайне грустно, поскольку только Господь Бог знает, какие перспективы могли открыться перед Россией, если бы она могла полагаться на Америку, а не ждать от нее подвоха. Впрочем, на Ярославском форуме в сентябре 2011 года Збигнев Бжезинский высказал идею коллективной системы безопасности «от Ванкувера до Владивостока», что ни о чем не говорит, поскольку Земля круглая и он с успехом мог иметь в виду союз США и стран Тихоокеанского региона, не включающий Россию. По крайней мере, опыт автора в общении с американскими президентами и госсекретарями заставляет подозревать старого непримиримого идеологического врага Москвы, вся жизнь которого была продолжением восстания Костюшко, именно в этом. Иезуитство такого рода было бы вполне достойно этого человека и его страны, за интересы которой все ее руководители искренне ратуют, все больше ослабляя и ее саму, и весь цивилизованный мир, вне зависимости от того, воюют они или остаются вне схватки.