Пара таких сделок на выборах ему бы явно не помешала.
Сначала основным соперником Макгаверна был Эдмунд Маски, баллотировавшийся четыре года назад на пост вице-президента в качестве напарника Хамфри. Но вскоре он сошел с дистанции, уступив место самому Хамфри. При сравнении претендентов могло возникнуть ощущение, что они играют по совершенно разным правилам. На первичных выборах Макгаверн использовал правила своей комиссии «на всю катушку», особо упирая на требование увеличить представительство молодежи и национальных меньшинств. Хамфри же — как до него Маски — искал поддержку среди «профессионалов». Но профи исчерпали себя. Новые правила изменили сам характер игры. Боссы утратили прежнюю роль, ход борьбы определяла масса рядовых участников.
О чем говорить, если даже себе боссы не могли гарантировать делегатские мандаты. Новые правила, отвергавшие чье-либо автоматическое участие в съезде, вынудили сотни сенаторов, конгрессменов, губернаторов, профсоюзных лидеров, руководителей местных партийных комитетов наблюдать за ходом съезда по телевидению. Гнев их достиг высшей точки кипения, когда, проиграв борьбу за мандаты людям Макгаверна, за бортом остались мэр Дейли и сформированная им делегация от штата Иллинойс. Сначала вышвырнуть Дейли вон, а затем обращаться к нему с просьбой обеспечить голоса выборщиков, — не лучшая тактика.
Разъяренные, ошеломленные, выброшенные на обочину, партбоссы поклялись отомстить. Поднявшись в три часа утра на трибуну общенационального съезда демократической партии, чтобы обратиться к его обессилевшим участникам, — сражения вокруг реформы, полномочий, партийной программы, самой номинации затянулись глубоко за полночь, — сенатор от Южной Дакоты убедился, что партия расколота так глубоко, как этого не было с 1948 года.
Его духоподъемная речь мало способствовала примирению с недовольными партийными функционерами. Вместо того чтобы попытаться хоть как-то сблизить позиции, Макгаверн воспользовался этой возможностью, чтобы в очередной раз обрушиться на тех самых боссов, чья поддержка ему потребуется на выборах. «Кому в демократической стране может понравиться признание в том, что вдохновение свое он черпает в тайных сделках за закрытыми дверьми? — громогласно вопрошал Макгаверн. — Судьбы Америки должны решаться народом, а не элитой, запершейся в комнате для совещаний». Трудно даже сказать, что более оскорбительно — нападки на политиков, привыкших к закулисным сговорам, или то обстоятельство, что большинство тех же самых политиков даже не были приглашены на съезд собственной партии, чтобы услышать проповедь Макгаверна своими ушами.
Макгаверн еще только принимал номинацию, а боссы, ругаясь вполголоса, уже задумывали, как бы подвести мину под его президентскую кампанию. И долго ждать не пришлось. Макгаверн споткнулся на самом старте. Как выяснилось, его напарник — кандидат в вице-президенты сенатор от штата Миссури Томас Иглтон, за предшествующие 12 лет был трижды госпитализирован по поводу душевной депрессии и дважды подвергался электрошоковой терапии. Этот факт Иглтон от Макгаверна утаил, и, когда история выплеснулась на страницы газет, для кандидата это стало тяжелым ударом.
Тем не менее Макгаверн по-джентльменски заявил, что «на тысячу процентов» доверяет Иглтону. Признав, что о его болезни он ничего не знал, Макгаверн тут же добавил: «А если бы и знал все то, что сенатор Иглтон сказал вам сегодня, все равно не колебался бы ни секунды [выбирая его напарником]».
Но разговоры не утихали, а консультации с медиками породили беспокойство у самого Макгаверна. На вопрос, справился бы бывший пациент с обязанностями президента страны, один из врачей Иглтона ответил: «Об этом я и думать не хочу». А другой признался, что почувствовал бы себя в этом случае «неуютно».
Партийная верхушка в панике объединилась против Иглтона. «Нью-Йорк таймс» призвала его отказаться от участия в выборах. «Представляется мучительно очевидным, — говорилось в газетной передовой, — что сенатор Макгаверн не приложил должных усилий к выяснению сильных и слабых сторон своего напарника».
Вскоре — всего через 18 дней после номинации — Иглтон вынужден был сойти с дистанции, — такого в истории президентских выборов в США еще не бывало. Вместо него Макгаверн выбрал шурина Кеннеди Сарджента Шрайвера, но позднее признавался, что «какие бы шансы побить Никсона ни были [у него] изначально, в этот момент все было кончено». Иглтон, со своей стороны, заметил, что вся эта история — всего лишь «камешек в лавине». На что Макгаверн возразил: «Пусть так, но любая лавина начинается с одного камешка».
Иных неприятно поразил сам выбор, сделанный Макга-верном. Других — напротив, черствость, которую он проявил, столь легко отказавшись от Иглтона. Третьих — и то и другое. Председатель комитета демократической партии штата Миссури осудил «совершенно безобразное» отношение к Иглтону, которое продемонстрировал Макгаверн, и добавил при этом, что в сложившихся обстоятельствах он и близкие ему люди уделят в ноябре больше внимания, сил и денег местным выборам, а также выборам в конгресс, нежели поддержке Макгаверна.
Подобно раненому пловцу, последний сделался объектом хищного внимания со стороны тех политических акул, которые жаждали его крови с самого начала. Профсоюзные лидеры и партбоссы дождались-таки своего часа. Макгаверн предпочитал не обращать внимания на эту враждебность, заявляя, что поддержка или отсутствие оной со стороны профсоюзов его не занимает, ну а глава одного из них обронил как-то, что и цента на него не поставит.
Врагом номер один, естественно, оказался Джордж Мини. Называя Макгаверна предателем, равнодушным к интересам народа, Мини готов был даже протянуть оливковую ветвь мира Никсону. «Прошу понять меня правильно, — обращался он к действующему президенту, — на предстоящих выборах я не буду голосовать ни за Макгаверна, ни за вас. Но с семейством Мини у вас проблем не будет», ибо жена и обе дочери, пояснял автор послания, собираются отдать свои голоса Никсону. Впервые за последние 17 лет АФТ/КПП отвернулись от кандидата-демократа.
Поскольку накануне съезда лишь треть из тридцати губернаторов-демократов выступили в поддержку Макгаверна, можно было ожидать, что он никаких сил не пожалеет, лишь бы перетянуть их на свою сторону. Но этого не произошло — другой у этого кандидата стиль. Наиболее остро атаковал Макгаверна будущий президент США, а в ту пору губернатор Джорджии Джимми Картер.
Преследуя собственные амбициозные цели, Картер возглавил движение «Кто угодно, только не Макгаверн». Выступая, по его словам, от имени группы губернаторов южных штатов, он заявил, что взгляды кандидата абсолютно неприемлемы для большинства избирателей Юга.
Входил в круг оппонентов Макгаверна и экс-президент Линдон Джонсон. В письме руководителям партии он заявил, что как многолетний лояльный член партии он поддержит решение съезда и проголосует за его номинантов; однако же демонстративно не назвал Макгаверна по имени и даже напомнил избирателям-демократам, что голос каждого из них — дело личной совести и личных убеждений.
Впоследствии Никсон писал, что, прочитав это письмо, испытал чувство благодарности к его автору. Что и неудивительно.