Так вот, помимо благостных теорий политологов, мультипликации в стиле «Короля-льва», сафари для миллионеров и прочих широко известных африканских специалитетов, работающих на публику, есть реальный континент с реальной текущей ситуацией.
Такими перспективами, какие у него есть, — не больше и не меньше. Внутренними конфликтами. Внешними игроками, которые на них спекулируют. А также всеми последствиями этих игр и спекуляций. И тут мы подошли вплотную к теме, обозначенной в названии раздела.
Традиционно на континенте основными игроками были Великобритания и Франция. В послевоенное время к ним добавились СССР и США. Что до сегодняшней России, она не только не напоминает по влиянию СССР в Африке, но и на практике особо и не стремится к этому.
Хотя высокое начальство требует другого. И если бы все те, кто распоряжаются в отечественной экономике, использовали половину от возможностей, которые получают в результате кружения этого самого начальства в визитах по Чёрному континенту, то не исключено… Но тут как есть. Хочешь сей, а хочешь куй, всё равно получишь шиш.
Крупнейшим игроком последних двух десятилетий на континенте стал Китай. Каковой подкрепляет свои проекты большими деньгами. А также всеми прочими возможностями, которых у него немало. Действует последовательно, целеустремлённо и конкретно. И всё, что планирует, выполняет.
Возможно, потому, что за коррупцию в Китае расстреливают. Хотя она, конечно же, там есть. Но ограничена. Не исключено, самим фактом наличия у высокопоставленных китайских чиновников шанса встать к стенке. Примерно как у отечественных при старом режиме. В сталинские времена.
Но Западом и КНР список внешних игроков в Африке не исчерпывается. Как минимум ещё три страны активно работают с правительствами континента. Причём именно в том самом стиле, в котором в эпоху, предшествовавшую «политике канонерок», действовали будущие колониальные державы. Которые тогда ещё не имели возможности завоёвывать, но активно интриговали.
Они тогда проникали во властные структуры. Искали и находили, а иногда и создавали сами силы и структуры, на которые могли бы опираться. И конкурировали между собой жесточайшим образом. В том числе поддерживая и провоцируя, в случае необходимости, государственные перевороты.
Три эти силы — те же самые, кто играл и играет ключевую роль в «Арабской весне». То есть Катар, Турция и Саудовская Аравия. Все три страны поддерживают в Африке ислам. Разного типа, как они делают по всему миру. Каждая по собственному вкусу. Со своими связями в элите. Своими излюбленными или, напротив, торпедируемыми проектами. И своим видением того, с кем в Африке придётся мириться, кого не обойдёшь, а кого можно заменить или «подвинуть».
Что, собственно, началось на Чёрном континенте задолго до того, как в 2011-м году был свергнут и убит Каддафи, все африканские проекты которого «большая исламская тройка» между собой в конечном счёте поделила. Получив от этого материальный толк в особо крупных размерах.
Задолго до «Арабской весны» те государства, о которых идёт речь, поддерживали отношения с сомалийскими пиратами. Сначала оговаривая вопросы выкупа захваченных ими кораблей, а потом и куда более любопытные темы. С сомалийской «Аш-Шабаб». Нигерийской «Боко Харам» и действующей в Сахаре и Сахеле «Аль-Каидой в странах исламского Магриба».
Волна насилия, прокатившаяся из Магриба и Египта на юг Африки после революций и переворотов 2011–2012 годов, сомкнулась с постоянно высоким уровнем насилия в Сахаре, Сахеле, Судане и на Африканском Роге. И спровоцировала взлёт сепаратизма и активизацию местных путчистов и исламистов, первой жертвой которых стало Мали.
Причём объединение туарегов, которые попробовали выкроить себе независимый или хотя бы автономный Азавад, явилось полной неожиданностью для Франции и США. Хотя эксперты прогнозировали, что падение режима Каддафи автоматически ударит по всем граничащим со средиземноморским Магрибом странам. Благо ливийский лидер туарегов на чёрный день прикармливал, тренировал и вооружал.
То же самое можно сказать и об активизации сомалийских, нигерийских, малийских и прочих исламистских группировок. В том числе далеко за пределами территорий, которые они традиционно контролировали. В Кении или Нигерии правительства этих стран, судя по всему, способны справиться с проблемой. Но это исключение из правил.
В частности, в том же Мали без внешней интервенции, организованной Афросоюзом при военной поддержке его оккупационного контингента со стороны Франции, военно-технической США и логистической России, страна могла просто перестать существовать. И, собственно, почти что перестала.
Успешное наступление исламистов на Гао, Тимбукту, Кидаль и прочие города Мали означало, что в этой стране центральное правительство превратилось в такую же фикцию, как в Сомали, Афганистане, Ливии или Ираке. Не случайно Африканский Союз столь быстро и столь жёстко отверг требования сепаратистов-туарегов. И принял все возможные меры для того, чтобы вытеснить исламистские группировки из городов в пустыню.
Правительства входящих в него стран мгновенно осознали, что каждая из них может быть расколота или столкнуться с вооружёнными лучше их армий военизированными группировками. Которые и оказались главными бенефициарами расползания по Африке современных вооружений со складов покойного Каддафи. После чего карту континента можно будет перекраивать. Всю. Что, собственно, и есть основная угроза возможных последствий «Африканской весны».
Какая у трёх названных выше исламских игроков в Африке стратегия — вопрос особый. Достаточно отметить, что все они друг с другом конкурируют и группировки, которые они поддерживают, зачастую борются между собой. Что представляет неплохую новость для африканских стран. В противном случае все они могли бы столкнуться с несравненно большими проблемами, чем сталкиваются сейчас.
Хотя «Африканская весна» мало-помалу набирает обороты. О чём свидетельствуют, в частности, обострившиеся отношения Эфиопии и Саудовской Аравии. Так как, несмотря на крупные экономические проекты, финансируемые саудовцами в Эфиопии, Аддис-Абеба обнаружила, что Эр-Рияд параллельно с ними поддерживает на территории страны исламские центры. Причём развивает на их базе структуры, ведущие антихристианскую и антиправительственную деятельность, со всей присущей салафитам агрессивностью.
Эфиопское руководство свернуло это направление саудовской работы. Саудовское немедленно свернуло инвестиции. И это лишь один пример того, что происходит там, где воинствующий ислам сталкивается с христианством, традиционными местными культами и поддерживающими их властями. Поскольку предельно ясно, что именно ислам играет и будет играть в «Африканской весне» роль заменителя идеологии.
Строго говоря, свергать правительство, требовать отделения какой-либо территории или передела нефтяных и прочих доходов можно под какими угодно лозунгами. Хоть марксистскими. Что, впрочем, устарело и более не актуально. Хоть призывая к демократии, что в рамках «Арабской весны» недавно и сыграло.
Или комбинируя требования демократические, трайбалистские и исламские. Что в рамках «Африканской весны» свежо и действенно. Поскольку помогает совместить идею племени, борьбы за справедливость и религиозный фанатизм. В данном конкретном случае исламский.