Минометное КБ Шавырина было закрыто именно при руководстве Тухачевских. Уже после устранения этих стратегов из РККА, целый год (!) не могли изготовить для войсковых испытаний целых пять пусковых машин БМ-13 («Катюша»).
Впрочем, это потом объяснялось тем, что военные просто «не оценили по достоинству некоторые виды вооружений». Немцы «оценили» реактивные установки и использовали их уже при штурме «Брестской крепости», разведка наша об этих установках перед войной доложила, а наши великие полководцы «не смогли оценить вовремя». А красноармейцы своими жизнями расплачивались за недальновидность своих командиров. Но когда с этих стратегов начинали спрашивать за их просчеты, то тут же начиналась истерика, — «невинно репрессировали жертв сталинского произвола».
Великий Королев работал над ракетами для страны и его поддерживал Тухачевский. Но после ареста Тухачевского сразу же посадили и Королева (и всех тех, кого поддерживал «великий стратег»). Хотя в этой истории был и фактор простой конкуренции — выживание одних, чтобы занять их место.
Доносы на Королева писали подельники и товарищи Тухачевского, а не НКВД .
Говоря о «подельниках», я имею в виду тех, кто пошел по «делу ракетчиков». И «товарищами» Тухачевского они были в том смысле, что Тухачевский по неким «легендам» активно курировал этот институт.
Но как пишет в своих работах биограф Г.Э. Лангемака А.В. Глушко, разобравшийся в том, кто и как начал писать первые доносы на сослуживцев и в каких целях:
«Доносы на Королева написали Костиков, Тихонравов и С.С. Смирнов. У меня есть эти доносы. Потом, когда его посадили, был акт техэкспертизы, подписанный тем же Костиковым и еще несколькими товарищами. Но ни Глушко, ни Лангемак, ни Клейменов этого не делали. Более того, как я уже писал ранее, нужно иметь эти доносы на руках, чтобы обвинять людей в этом, а доносы и показания на следствии — это разные вещи. Более того, давайте будем помнить, что и Королев тоже оговорил их всех, причем в более сильной степени, чем они его. Но это считается нормальным, хотя и в этом нет ничего хорошего. И давайте еще будем помнить о том, что Глушко не считал Королева виновным в этом, а Королев Глушко, и никто из них потом второму никаких претензий не предъявлял. Королев даже Тихонравову простил его донос, на котором (он потом ездил в НКВД) он переправлял дату, делая ее на год позже».
Уважаемый А.В. Глушко не считает «доносом» в чистом виде оговор на следствии. В принципе, можно согласиться с тем, что оговор под пытками — это не донос. Но почитайте воспоминания генерала Горбатова. Он показывает, как подследственные, которых пальцем не трогали, диктовали следователям чушь про тоннели в Турцию или Японию, которые они рыли, про работу на разведки марсиан и гондурасов, чем больше людей оговоришь, тем быстрее в НКВД поймут, что «обвинения абсурдны», и либо всех выпустят, либо тюрьмы захлебнутся от количества посаженных, и всех выпустят.
Одного такого умника Горбатов пристыдил, и тот через несколько дней повесился, осознав, что творит. А вот те, у кого совесть не просыпалась, выйдя на свободу, чаще всего начинали больше всех орать, что они свои показания на случайных людей давали «под пытками кровавой гэбни». В конце концов, ведь не станешь же потом рассказывать и хвастать тем, что оговаривал невинных людей просто так. Проще врать, что тебя «пытали, зажимая гениталии дверным косяком». Почитайте «шансон» от Солженицыных — там в подробностях показано, как «пытали» таких узников. Смакуются такие подробности, как следователи-женщины «раздевали догола подследственных и давили им каблучками мужские достоинства». Представили себе такую картину воочию? Интересно, женщины-следователи прокуратур приходили на работу в изящных туфельках на шпильках или это были туфли «прощай, молодость»?..
А.В. Глушко: «Я написал про тех, про кого точно знаю, что они были жестоко избиты, а не по собственной воле давали эти показания. Что касается остальных, было разное. Только более умные люди, попавшие туда, старались довести все до полного абсурда и, называя имена своих «соучастников», пользовались зарубежной классической литературой, которую следователи НКВД точно не читали и не знали. Что же касается моей уверенности, то она основана на 20-летнем изучении этого периода истории и многолетней работе с документами архива ФСБ РФ».
Уважаемый А.В. Глушко считает тех, кто оговаривал сослуживцев, запутывая следствие умными людьми — его право. Однако итогом этих доносов стало отставание СССР от мирового ракетостроения. А ведь на тот момент разработки королевских ракет не уступали зарубежным аналогам. Королев долбил кайлом золото на Колыме, а на его планер в 1939 году уже ставили ЖРД и в феврале 1940-го испытывали в полете. После этого стали разрабатывать первый истребитель-перехватчик «БИ-1», который поднялся в воздух в мае 1942 года.
Сегодня мы знаем, какой пробивной силой обладал С.П. Королев. И именно этот человек был устранен от работ над ракетами. Потом его перевели в шарашку к Туполеву, бывшему руководителю дипломного проекта студента Королева. А через несколько лет он уже в звании подполковника собирал остатки немецких ФАУ в поверженной Германии.
Но самое интересное в истории с С.П. Королевым в том, что арестован он был по доносу своих же сослуживцев летом 1937 года.
(Примечание: Как выяснил А.В. Глушко: «На самом деле арестован Королев был летом 1938 г. Это выгодно некоторым нечистоплотным историкам переставить дату ареста на год раньше, когда все еще были на свободе. А это ЛОЖЬ!»)
По легенде, показанной в кино, Сергей Павлович почти сразу попадает на Колыму. Мама Королева долго и упорно добивается его освобождения, и в кинофильме показана сцена ее прихода к знаменитой летчице Гризодубовой, которая говорит, что теперь, когда в НКВД назначен Берия, вопрос об освобождении Сергея Павловича будет решен положительно. И действительно, именно назначение 25 ноября 1938 года главой НКВД Л.П. Берии помогает Королеву вернуться в Москву. Правда, осенью 1938 года Королев мистически не успевает попасть на последний корабль с Калымы до Магадана, который тонет вместе со всеми перевозимыми заключенными и вольными. Зиму живет чуть не в порту, долго болеет, но выздоравливает. И только к лету 1939 года он приезжает в Москву. Но его почему-то не освобождают, и он еще пару лет сидит в шарашке у А.Н. Туполева. Реально он от Туполева попадает в Казань к «ракетчикам», где находился и В.П. Глушко. И в 1944 году «ракетчики» полностью освобождаются и реабилитируются.
(Примечание: К сожалению, насчет Королева произошла одна путаница. Отсутствие доступного издания «Журналов посещения» кабинета Сталина с квалифицированными комментариями привело к тому, что во вполне хорошей книге Кремлева «Берия. Лучший менеджер 20 века» была допущена ошибка.
В книге указано, что еще 15 октября 1938 года в кабинете у Сталина в течение полутора часов находился Королев. Из-за того, что в «Журналах посещений» не всегда указывались инициалы посетителей, Кремлев сделал вывод, что этот Королев и есть будущий Главный конструктор. Однако в вышедшем только в августе 2008 года полном варианте «Журнала посещений» указано в пояснениях, что в кабинете у Сталина находился Королев Г.Н., один из руководителей авиационной промышленности. Затем этот Г.Н. Королев был у Сталина в кабинете 3 апреля 1939 г. с 18.00 до 18.35.