Жуков приезжает на новое место, опять все организовывает-придумывает, но Сталин опять не дает ему довести до победного конца очередную операцию и снова отправляет на опасный участок. А все лавры, медальки и слава достаются Рокоссовским.
Ведь после снятия Жукова с начальника Генштаба в конце июля 1941 года, Георгий Константинович не получил наград за оборону Москвы, хотя и командовал фронтом, обороняющим столицу. За Сталинградскую битву тоже никаких наград. И только за бои под Ржевом, которые почти год давали возможность готовить операцию на юге и отвлекали на себя огромные силы немцев от Сталинграда, Жуков получил маршала! Почти полтора года войны Г.К. Жуков находился в опале у Сталина. Такой вот он кризис-менеджер. Гениальный, но не оцененный завистливым Сталиным. Видимо, Сталин очень не любил лично товарища Жукова.
И даже 25 июня 1945 года в советских газетах Рокоссовский назван героем Сталинграда и Курска, а Жуков — всего лишь «имеющий к ним отношение». Такие плел интриги Сталин против Г.К. Жукова, не любил маршала Победы и завидовал его славе великого полководца после войны и победы. (Сталин всем генералам завидовал, если послушать наших историков. Видимо, запомнились слова самого Сталина насчет Рокоссовского. Когда у тирана спросили, что будем делать с Рокоссовским, у которого при живой жене в любовницах числилась известная актриса Серова, Сталин ответил: «Что делать, что делать — завидовать будем».)
В своей книге А. Исаев назвал Г.К. Жукова «кризис-менеджером Красной армии, решавшим на сложных и опасных участках фронта поставленные задачи». Хорошее определение. Но есть некоторая неточность. Георгий Константинович был не кризис-менеджером, а цепным псом, способным четко выполнить указания настоящего руководителя и организатора, добиться от других, иногда жестокостью, выполнения поставленных перед ним самим задач.
Главное его предназначение было в жестком выполнении планов Ставки (Сталина) в проведении крупных операций в масштабе нескольких фронтов. В этом плане Георгий Константинович был незаменим. Но сам Жуков лично эти операции никогда не разрабатывал.
Для этого в Генеральном штабе были Василевские и Антоновы с консультантом Шапошниковым.
Жуков использовался как главный куратор от Ставки для надзора за проведением крупнейших войсковых операций. Он воевал не интеллектом, а силой и требовательностью. Жуков был прежде всего командующим. Но думать он не должен был. Возможность «думать» у Жукова уже была, когда он был начальником Генштаба РККА в июне 1941 года.
Поэтому «кризис-менеджером» во время войны Георгий Константинович быть никак не мог. Он просто добросовестно выполнял то, что ему поручалось — Сталиным. Это тоже надо уметь.
В смысле полководческого интеллекта Георгий Константинович был вечным кавалеристом и хорошим учеником Тухачевского. Его действия на посту начальника Генштаба, когда он фактически отверг разработки Шапошникова и полностью повторил концепцию Тухачевского, говорят о том, что ученик он был верный. Тухачевский ждал ударов по Прибалтике и по Украине, и Жуков опасался только двух ударов. Тухачевский собирался наносить встречные грандиозные наступления по напавшему врагу, и Жуков творил то же самое.
Коли мы вспомнили опять «учителя» Жукова — Тухачевского, то можно напомнить о некоторых «талантах» недооцененного полководца.
В очередном д/ф на TV, разоблачающем недалеких оппонентов гениального маршала, прозвучала фраза, что Тухачевский (за тягу к механизации и моторизации армии) от сторонников Ворошиловых и прочих красных конников получил в РККА обидное прозвище «механизатор». Но так его называли не за то, что предлагал создавать механизированные корпуса или мотопехоту. И с его «бронетракторами» не так все просто.
Главными в армии он считал: «а) стрелковые войска с артиллерией; б) стратегическую конницу». А насчет танков у него была своя гениальная идея.
Во-первых, Тухачевский был великим производственником, специалистом по оборонной промышленности: «Штаб РККА указывает на необходимость постройки многих крупных заводов, что я считаю совершенно неправильным. Военное производство может в основном базироваться на гражданской промышленности.»
Во-вторых, маршал прекрасно разбирался в конструировании военной техники: «Необходимо иметь в виду, что в танковом вопросе у нас до сего времени подходят очень консервативно к конструкции танка, требуя, чтобы все танки были специального военного образца». И как чрезвычайно «гениальный» полководец, а заодно и «великий конструктор» предложил: «Нам необходимо, чтобы специальные военные танки составляли бы от общего числа около одной трети для выполнения специальных задач, борьбы с противотанковой артиллерией и пр. Остальные танки, идущие обычно во 2-м и 3-м эшелонах, могут быть несколько меньшей быстроходности, большего габарита и пр. А это означает, что такой танк может быть бронированным трактором, что позволяет выставить бронетрактора в громадных массах» и закатать супостата в асфальт прямо в первый же день войны!
Даже грузовички-«полуторки» Тухачевский собирался обвешивать броней. Уже в наше время, после «великой капиталистической революции» начала 90-х (точную дату еще пока не придумали современные политологи) славные ученики великого маршала Горби, ЕБН и его компания просто закрыли многие важные специализированные оборонные предприятия, предлагая на заводах подводных лодок в том же Комсомольске-на-Амуре делать домашнюю мебель.
А насчет «бронетракторов» внуки заживо репрессированных маршалов Блюхера и Тухачевского всегда могут достойно ответить, что маршал очень пекся о советской промышленности, хотел сделать ее универсальной и недорогой. Он был экономный, великий маршал! Правда, собирался породить 11-миллионную армию в мирное время в полунищей стране. Но Тухачевский был еще гениальным стратегом и тактиком.
Очень часто в документальных кадрах о Первой мировой или Гражданской войне показывают хронику конной атаки. Общим планом, с большого расстояния видно огромное поле, по которому движется атакующая кавалерия в две или три цепи, лихо перескакивает через окопы противника.
Тухачевский был сторонником, видимо, такого вида боя и в применении танков. После мощной артподготовки специальные военные танки сотнями, цепью, стремительно (рысью) несутся на врага в чистом поле, сметая остатки укреплений и противотанковую артиллерию. За ними ползут цепью бронированные бульдозеры, равняющие супостата в окопах. Следом лениво, после сытного завтрака, бредет пехота, собирая трофеи. А чтоб супостат не расслаблялся, к нему в тыл забрасывается воздушный десант!
Но, кстати говоря, тогда это не было совсем бредом сумасшедшего. Ведь основные сражения Гражданской и Первой мировой войны происходили в чистом поле, «стенка на стенку», конная лава на конную. В тридцатые был такой лозунг: «С коня на танк!». И многие командиры-кавалеристы становились танкистами только потому, что и кавалерия, и танки — это прежде всего маневренный вид оружия и род войск.
Последовавшая летом 1941 года трагедия армии и состояла в том, что обученные по фантазиям Тухачевского и его единомышленников командиры по-другому просто воевать не умели.