«… на Юго-Западном фронте побывал Жуков, в самые первые дни, организовал там наступление с лозунгом: “Бить под корень!” На Люблин. Из этого наступления ничего не получилось. Погибло много войск, мы потерпели неудачу. Жуков уехал в Москву. Правда, потом он говорил, что это наступление было организовано по приказанию Сталина… »
А теперь посмотрите, что написано в «Директиве № 3» от 22 июня для Юго-Западного фронта (КОВО), которую Сталин Жукова «заставил» подписать, но сам он якобы был против:
«г) Армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая госграницу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5 и 6 А, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта, окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 26.6 овладеть районом Люблин. Прочно обеспечить себя с краковского направления».
Т.е. Жуков задействовал в этом наступлении на Люблин практически основные силы округа! В обороне остаются те армии, чьи отдельные приграничные дивизии получили 19–20 июня приказ занять оборону на границе тем самым «пр. ГШ от 18 июня»!
Для остальных фронтов никакого выхода на территорию противника эта директива не ставит. Ставится задача в общих чертах:
«4. На фронте от Балтийского моря до госграницы с Венгрией разрешаю переход госграницы и действия, не считаясь с границей».
Кстати, приятель Жукова Ватутин пытался под Курском в 43-м устроить немедленное наступление на атакующие немецкие клинья в самом начале немецкого наступления. И единственный в 1943 году в Советской армии «генерал с диссертацией» П.А. Ротмистров, командующий танковой армией, был вынужден напрямую обращаться к Сталину, чтобы отменить убийственный приказ Ватутина и перейти в противотанковую оборону! И если бы Сталин не заставил Ватутина его отменить, то немцы могли пробить нашу эшелонированную оборону под Курском.
(Примечание: Впрочем, на южном фасе, где Ватутин и командовал, они ее практически пробили почти на всю глубину, вследствие чего и пришлось гнать танки Ротмистрова в Прохоровку навстречу противотанковой артиллерии немцев, которые уже заняли это поле. А потом Ротмистрова чуть под суд не отдали за эту Прохоровку. Ведь потери наших танков были огромные в этом сражении, которое началось с того, что танки Ротмистрова с ходу чуть не влетели в противотанковый ров, вырытый до этого нашими саперами против немцев! О чем, видимо, «забыли» предупредить Ротмистрова. Ротмистров, который посмел оспорить предыдущий приказ командующего фронтом Ватутина, позвонив Сталину, погнал танки на пушки немцев, а те их расстреливали. В итоге — нынешним историкам Соколовым так нравится ерничать, что советских танков под Прохоровкой сгорело несколько сотен, а немецких — с десяток.)
Жуков попер на вторгшегося врага уже 22–23 июня, имея за плечами вполне удачный опыт победы на Халхин-Голе, когда он бросил в бой без подготовки и пехотного прикрытия на переправившихся на нашу сторону японцев танки. Машины почти все сгорели в том бою, но не позволили закрепиться противнику на плацдарме, и таким образом достаточно небольшими потерями жуковский бросок обеспечил победу во всем сражении и позволил уничтожить гораздо больше войск противника по сравнению с нашими сгоревшими танками.
И 22 июня 41-го Жуков опять попытался устроить такую «победу», но уже над немцами, бросив на Украине в наступление свои не боеготовые войска целого округа на вторгшегося врага.
«Что же произошло в действительности, почему наши войска понесли поражение на всех стратегических направлениях, отступали и оказались в ряде районов окруженными?
Кроме неподготовленности страны к обороне и неполной подготовленности Вооруженных Сил к организованному отражению нападения противника, у нас не было полноценного Верховного командования. Был Сталин, без которого по существовавшим тогда порядкам никто не мог принять самостоятельного решения, и, надо сказать правдиво, в начале войны Сталин очень неплохо разбирался в оперативно-тактических вопросах. Ставка Верховного Главнокомандования была создана с опозданием и не была подготовлена к тому, чтобы практически взять в свои руки и осуществить квалифицированное управление Вооруженными Силами.
Генеральный штаб, наркомат обороны с самого начала были дезорганизованы Сталиным и лишены его доверия».
Интересно получается — «в начале войны Сталин очень неплохо разбирался в оперативно-тактических вопросах», но при этом он мешал воевать. Какие еще решения нужны были военным и Жукову, если план отражения в виде планов прикрытия и обороны были в округах и их ввели официально утром 22 июня? Что еще требовалось Жукову, если он и рванул в КОВО как раз и реализовывать «южный» вариант отражения агрессии — удар на Люблин?!
Вместо того чтобы немедля организовать руководящую группу Верховного командования для управления войсками, Сталиным было приказано: начальника Генерального штаба на второй день войны отправить на Украину, в район Тарнополя для помощи командующему Юго-Западным фронтом в руководстве войсками в сражении в районе Сокалъ, Броды; маршала Б.М. Шапошникова послать на помощь командующему Западным фронтом в район Минска, а несколько позже 1-го заместителя начальника Генерального штаба генерала Н.Ф. Ватутина — на северо-западное направление.
Сталину было доложено, что этого делать нельзя, так как подобная практика может привести к дезорганизации руководства войсками. Но от него последовал ответ: «Что вы понимаете в руководстве войсками, обойдемся без вас». Следствием этого решения Сталина было то, что он, не зная в деталях положения на фронтах и будучи недостаточно грамотным в оперативных вопросах, давал неквалифицированные указания, не говоря уже о некомпетентном планировании крупных контрмероприятий, которые по сложившейся обстановке надо было проводить».
Обратили внимание? Жуков заявляет, что на Украину он по распоряжению Сталина должен был убыть «на второй день войны»! В мемуарах же он напишет, что по приказу Сталина он уехал в КОВО уже в 2 часа дня 22 июня! Где правда? Посередине.
Сталин действительно дал команду-разрешение рвущемуся в КОВО Жукову убыть туда в помощь Кирпоносу как бывшему командующему этого округа, который в январе отрабатывал на КШИ отражение нападения Германии и ее союзников и лихо всех победил. Но уехать Жуков должен был именно на второй день войны.
Уехал Жуков в Тернополь 22 июня, но вечером, после совещания в Кремле у Сталина, где была подписана «Директива № 3» о наступлении на Люблин войск КОВО, как и планировал Жуков по «южному» варианту.
Вот как в мемуарах от 1969 года Жуков пишет:
«Примерно в 13 часов (22 июня — К.0.) мне позвонил И. В. Сталин и сказал:
— Наши командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись. Политбюро решило послать вас на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки Главного Командования. На Западный фронт пошлем Шапошникова и Кулика. Я их вызывал к себе и дал соответствующие указания. Вам надо вылететь немедленно в Киев и оттуда вместе с Хрущевым выехать в штаб фронта в Тернополь.