Однако евреи не соглашались быстро и безболезненно вступить в Новый Израиль. Когда «опасность» крещения казалась неизбежной, многие убивали собственных детей и совершали групповое самоубийство. Эти факты бесспорны: еврейские и христианские хроники того периода описывают эти случаи весьма подробно: еврейские — прославляя такое фанатичное поведение, напоминающее нам о Вако и Джорджтауне, а христианские — осуждая его. Убивали ли они детей лишь для того, чтобы спасти их от Христа? Не совсем. Это было бы плохо, но действительность была хуже. Убийство производилось как ритуальное заклание, сопровождаемое возлиянием крови жертвы, так как ашкеназские евреи полагали, будто пролитая еврейская кровь имеет магическое свойство призывать Божественный Гнев на головы неевреев. Другие пользовались кровью жертвы для искупления. В Майнце Ицхак Б. Давид, лидер общины, принёс своих малолетних детей в синагогу, зарезал их и полил их кровью ковчег со священными книгами, провозглашая: «Пусть эта кровь невинного ягненка будет моей искупительной жертвой за мои грехи». Это случилось через два дня после стычки с христианами, когда опасность уже миновала.
Образ евреев, ритуально убивающих детей, произвёл неизгладимое впечатление на христианские народы Европы. Подобное поведение нельзя было сопоставить с христианским мученичеством. Христианские мученики принимали смерть от рук других ради веры, они никогда не совершали самоубийства, и конечно же, не убивали своих (или чужих) детей с подобной целью. Такое поведение евреев закрепило стереотип еврейской жестокости и безжалостности. С годами фактические обстоятельства убийств детей забылись, но образ еврея, режущего детей, остался впечатанным в матрицу европейской памяти. (Юваль пользуется тезисом Роберта Грейвса, объяснявшего некоторые традиции Церкви неверным прочтением старых образов.) Вот источник представлений о том, что евреи убивают христианских детей, тогда как на самом деле они убивали своих собственных детей, пишет профессор Юваль.
Действительно, «кровавый навет» возник вскоре после убийств детей в Германии. Юваль с ужасом упоминает об этих обвинениях, забывая о том, что ритуальное убийство ребёнка (даже собственного) — это ритуальное убийство ребёнка. Если одни евреи совершали это преступление в Майнце и Вормсе, а другие евреи превозносили этот «идеальный героический поступок» (эта интерпретация встречается даже в израильских учебниках истории, написанных в 1950-е годы), стоит ли негодовать и ужасаться по поводу подобных обвинений в Норвиче или Блуа, или в Дамаске, или в Киеве? Юваль полагает, что еврей может использовать для возлияния только еврейскую кровь, чтобы пробудить af Adonai (Гнев Божий), но в некоторых случаях похищенному ребёнку делали обрезание, прежде, чем убить его, то есть «превращали в еврейское дитя». А для искупления сгодится даже кровь ягненка.
Многочисленные средневековые свидетельства о евреях, убивавших своих детей за посещение церкви или за решение креститься никого не удивляют, и они вполне документированы. Родители и родственники крещёных оплакивали их как умерших, с соблюдением полного траурного ритуала.
Даже в XX веке добрый Тевье-Молочник — идеальный герой Шолом-Алейхема — оплакивал свою крестившуюся дочь. Траурный обряд по живому человеку — традиционное магическое средство убийства. Впечатлительные люди, глубоко верившие в магическую силу колдовства, вероятно, умирали от этого, как сообщает нам Фрейзер в своём исследовании религиозных и магических обрядов. Если вы пытаетесь убить человека с помощью колдовства, что вас остановит от убийства другими подручными средствами?
За восемь веков в ста случаях еврейские преступники признавались виновными в совершении ритуального убийства и кровавого жертвоприношения. Это правдоподобное число случаев, если мы имеем в виду религиозных маньяков. Вероятно, любое религиозное сообщество подобной численности произвело бы на свет подобное число отщепенцев, как маршал Франции XV века Жиль де Рэ или бретонский вождь VI века Комор Проклятый. Было бы странным, если бы все подобные случаи оказались наветом. Концепция волшебных свойств крови — неотъемлемая часть человеческого, в том числе еврейского, мировоззрения. Кровь повсеместно использовалась для искупительного возлияния. Да, обычно это была кровь ягненка, но в Майнце эту роль играла кровь детей. И в христианском мире были люди, которые занимались черной магией и практиковали человеческие жертвоприношения в ходе искажённого «христианского» ритуала. Они заменяли человеческой кровью вино причастия, которое есть кровь Христа, то есть кровь пасхального агнца. Разумно ли полагать, что многочисленные еврейские колдуны и чернокнижники никогда не использовали человеческую кровь, чтобы смыть грехи или ускорить Спасение?
С другой стороны, возможно, что связь кровавого возлияния с мацой и еврейской пасхой, или с хоменташами Пурима является всего лишь народным поверьем. Мистическая идея возлияния могла быть неправильно понята простыми людьми. Юваль объясняет это комбинацией различных традиций и их неверным истолкованием.
Евреи ненавидели христианство до глубины души и выработали множество магических церемоний, направленных против Христа и христианства, которые практиковали во время христианской Пасхи, Пурима и еврейской Пасхи, Они распинали кукол, жгли их или оскверняли различными способами, оскверняли гостию и пародировали святое причастие. Обычай уничтожения квасного в преддверии еврейской пасхи символизировал уничтожение гоев, пишет Юваль. Время от времени евреи убивали священников и монахинь. Литургия еврейской пасхи была наполнена антихристианскими мотивами, и некоторые из них сохранились вплоть до сегодняшнего дня, например, Шепох Хаматха — молитва, взывающая к Богу с просьбой обрушить свой гнев на гоев, и Алсйну Лешабеях — молитва, описывающая Христа и Богоматерь в самых богохульных выражениях.
Христиане мысленно соединили тги явления, пишет Юваль. Раз евреи ненавидят Христа и христиан, оскверняют гостию и совершали ритуальное убийство собственных детей, то они, вероятно, убивают и детей христиан на Пасху, считали христиане, по мнению Юваля. Но он же считает, что, хотя исходные факты были верны, и силлогизм понятен, заключение было неверным. Евреи не добавляли кровь в мацу, пишет он.
Однако поверье, что евреи добавляют кровь человеческих жертв в мацу можно объяснить не только ненавистью к христианам. В еврейском пасхальном ритуале небольшой кусочек опресноков (мацы), называемый афикоман, символизирует пасхального агнца. В начале пасхального седера (праздничной трапезы) его прячут. Можно представить себе мистика, переосмыслившего метафору афикомана, как пасхального агнца. Так утверждали многие евреи, покинувшие еврейство и пришедшие к Христу. Они отмечали, что афикоман выпекался тайно и отдельно от остальной мацы. Некоторые из них объясняли, что кровь не добавляли прямо в тесто, но сжигали, и её пепел использовался в ритуале, напоминающем об очищении прахом рыжей телицы.
Для Исраэля Юваля, религиозного еврея, любое свидетельство крестившегося еврея «подозрительно» и «сомнительно», но это только элемент давней еврейской манеры дискредитировать свидетельство нееврея. Аналогичным образом так называемые израильские «новые историки» всего лишь подтвердили данные, полученные раньше их палестинскими коллегами, но их подтверждение ужасов 1948 года произвело фурор на Западе, ведь выводы нееврейских исследователей воспринимались как «подозрительные» и «сомнительные» в условиях еврейского господства в дискурсе. Для нерасистов нет оснований сомневаться в свидетельствах неевреев или эксевреев. Ибо, если возражение против свидетельств обращённых основывать только на неприятии «отступников», следовало бы возражать против свидетельств авторов книг «Темнота в полдень» (Артур Кестлер) и «Homage to Catalonia» (Джордж Оруэлл), и даже против Дэвида Аароновича, поскольку они сменили своё коммунистическое мировоззрение на другое.