И всё же, ощущается заметная преемственность между палеоиудаизмом и его более новой версией. В еврейском государстве воплотились параноидальные страх и ненависть иудеев по отношению к иноверцам, в то время как политика Пентагона представляет собой проявление всё тех же страха и ненависти, но уже во всемирном масштабе. Идеи неоиудаизма были сформулированы еврейским националистом Лео Штраусом и были подхвачены еврейскими журналистами, пишущими для New York Times. Существует проект строительства нового Иерусалимского Храма на месте мечети Аль-Акса, для того, чтобы поддержать неоиудаизм экзотерическими ритуалами.
Неоиудаизм — это неофициальная религия Американской Империи, а война на Ближнем Востоке представляет собой неоиудейский джихад. Это интуитивно понимают миллионы людей: по словам Тома Фридмана из New York Times, «иракцы называли американских захватчиков евреями». Неоиудаизм — это антидуховный и антихристианский культ глобализма, неолиберализма, разрушения семьи и уничтожения природы.
Кроме того, это культ утилитаризма, отчуждённости и отхода от истоков, противостоящий сплочённому обществу, солидарности, традициям — короче говоря, противостоящий ценностям, исповедуемым тремя великими церквами. В связи с тем, что на Западе церковь утратила своё положение, адепты неоиудаизма считают западное христианство практически мёртвым (они пока не заметили возрождения православия в России) и сражаются с ним бескровными методами с помощью ADL (Anti-Defamation League), ACLU (American Civil Liberties Union) и других антихристианских организаций. Газета Village Voice, перечисляя преступления нынешнего американского режима, называет Буша «христианином», New York Times пишет о совращении детей священнослужителями, Шварценеггер громит церковь в фильме «Судный день» — всё это западный фронт неоиудейского джихада.
Ислам остаётся последним великим вместилищем духовности, традиций и солидарности, поэтому адепты неоиудаизма обрушивают на него всю огневую мощь, находящуюся в их распоряжении. Ислам будет побеждён, если на месте Аль-Акса будет воздвигнут храм неоиудеев. Ислам является преобладающей религией среди соседей и врагов Израиля. Ислам сыграл историческую роль в обороне Палестины, сердцевины цветка о трёх лепестках, вместилища общей пратрадиции, о которой писал Генон. Карл Шмитт усмотрел «значительный исторический параллелизм» между нашим временем и эпохой Христа. Собственно, война с палестинцами часто интерпретируется как новая попытка (нео) иудеев и почитателей Мамоны распять Христа на Его земле. Генон полагал, что современность (представляющая собой kali yuga или Последние Дни) завершится появлением Антихриста и концом света. Таким образом, война против ислама является одним из этапов последней войны, войны против Христа.
На более глубоком, метафизическом уровне происходит борьба между двумя тенденциями: силой, которая притягивает небо и землю друг к другу и ресакрализует мир, и силой, которая пытается разделить небо и землю и профанизировать мир. Объединяющая сила представлена Христом в руках Богородицы. Разделяющая сила, Великий Профанатор, это не только иудеи; но они охотно поддерживают его, поскольку, с их точки зрения, мир за пределами Израиля (Persona Divina, а не государства) должен быть лишён Бога и благодати. Таким образом, действия нео-иудеев в конечном счёте приводят к профанации мира и, на другом уровне, к освобождению от ограничений, налагаемых обществом и Богом, и к победе индивидуализма.
Сейчас, когда диагноз поставлен (неоиудиазм, играющий роль новой религии и ведущий джихад на Ближнем Востоке), мы можем попытаться вылечить болезнь. В этой войне самое главное — не битва за Фаллуджу, а война за души людей, которую ведут две идеи: кто победит — Христос или Антихрист. Этот вопрос решается не силой оружия, а нашей способностью разбить врага в споре. А вы, мои читатели и товарищи, — отборный спецназ нашей духовной армии; ваша задача — разоблачить врага и разбить его.
Сражаться с религией возможно, в особенности, если это такая крайняя форма ереси, как неоиудаизм. Мы должны показать его религиозные корни, развенчать его священное наследие, высмеять его идеи и пролить свет на его преступления. Когда предшественники неоиудаизма начали свою борьбу против Церкви, они высмеивали её догматы. В этом отношении французский комик Дьёдонне сделал для прекращения джихада столько же, сколько все остальные.
По мнению Генона, Реформация знаменовала собой Падение Человека, начало Кали-юги; в таком случае, неоиудаизм следует рассматривать как её завершение, как крайняя степень реформирования, когда то, что реформируют, становится полной противоположностью тому, чем оно было до реформы. Следовательно, наша задача — контрреформация, а наше знамя — Дева Мария, которая «грозна, как полки со знамёнами» (Песнь Песней, 6: 4). Шмитт также рассматривал Деву Марию как важнейший культурный и религиозный символ, хотя и не осознавал её связи с исламом.
Иудейская тенденция, впервые возникшая в христианстве с началом Реформации (или, по мнению Дугина, после отказа католической церкви от никейского символа веры), теперь расцвела пышным цветом и развилась в неоиудаизм. Эта религия уязвима в силу того, что не является всеобщей, кафолической верой. Подобно предшествующей религии, [палео]-иудаизму, это религия для Избранных; на этот раз — для тех, кто избран Мамоной, а за спиной Мамоны мы видим Великого Профанато-ра, Антихриста. Избранные немногочисленны; все остальные следуют этому еретическому учению вопреки собственным интересам.
Профессор Кевин Макдональд из Калифорнии с изумлением писал: «Богатые и влиятельные представители европейской элиты часто не понимают собственных этнических интересов, или же ценят их слишком низко. Они действовали вопреки этническим интересам своего собственного народа… Одной из причин этого может быть то, что они живут в своих элитных гетто, изолированные от остального мира, совершенно не интересуясь другими представителями своего народа». Он так и не понял, что «влиятельные представители европейской элиты» ведут себя в точности как типичные иудеи: они живут в «элитных гетто», точно так же, как евреи жили в гетто [как писал Жаботинский, с исторической точки зрения, еврейское гетто было привилегированным «gated community», подобным европейскому сеттльменту в докомму нистическом Шанхае], и они не считают обычных людей подобными себе. Таков путь к успеху, которым следуют неоиудеи, так как у неоиудеев нет ни народа, ни отечества.
Однако подражатели не добиваются того же успеха, что иудеи. Суфийский поэт Руми рассказывает занятную историю о служанке, наслаждавшейся сексуальным сношением с ослом: чтобы устранить несоответствие между человеческими и ослиными размерами, она пользовалась баклажаном. Госпожа увидела это и решила проделать то же самое, но она не воспользовалась баклажаном, поэтому при первой же попытке была разорвана и умерла. Точно так же и неоиудеи не замечают того, что настоящие иудеи оказывают друг другу поддержку, словно одна семья. Они обращают внимание только на внешние признаки поведения иудеев, то есть на их пренебрежительное отношение к окружающему их местному населению. Вот почему они обречены терпеть несчастья, как глупая хозяйка хитрой служанки: они приведут своё общество к упадку и разрушению, а взамен ничего не получат.