Липавский справку выдал. В свою очередь, как теперь выяснилось, Шифрин соответствующим образом аттестовал сговорчивого хирурга своим дружкам. Уезжая за границу, он «по эстафете» передал Липавского Т. Гальпериной, которая и ввела его в круг так называемых «борцов за права человека».
Когда Липавский высказал свое недоумение по поводу того, что голодовки были заранее отрепетированными спектаклями, на которых в роли понимающих зрителей присутствовали некоторые западные журналисты, аккредитованные в СССР, Гальперина воскликнула: «Неужели вы до сих пор не поняли: если они будут голодать по-настоящему и заболеют, то некому будет руководить нашим движением!..» Гальперина и прочие «активисты» в один голос твердили, что «чем больше шума поднимется вокруг, тем значительнее окажется их заслуга перед Западом». Само собой подразумевались и неплохие дивиденды после выезда за рубеж.
Любопытный эпизод произошел после одной из «голодовок» В. Рубина, о которой упоминается в открытом письме Липавского. Когда последний предложил сообщить иностранным корреспондентам, что здоровье Рубина находится «под угрозой», тот немедленно согласился. В этот вечер различные западные радиоголоса захлебывались рассказами о «московском мученике», а приятели устроили на его квартире сытный ужин с вином.
Застолья, завсегдатаем которых стал Липавский, по существу были сходками для разработки антисоветских акций и инструктажей.
Излагая в откровенных беседах с Липавским программу подрывных акций, Д. Азбель и Ко подчеркивали, что их «платформу» поддерживают в конгрессе Соединенных Штатов. Помимо достаточно известного сенатора Джексона, заодно с ним действуют бостонский конгрессмен (по совместительству католический священник) Драйнэн, конгрессмен от штата Флорида Фэссел и некоторые другие. Они вызвались стать персональными «опекунами» Липавского, а отделение небезызвестной организации «Бнай Брит» решило даже… усыновить великовозрастного хирурга.
Тем временем ЦРУ уже начало использовать Липавского по прямому назначению – для сбора и передачи в Вашингтон сведений шпионского характера. Как явствует из вышеприведенного открытого письма, к этому его привлек американский разведчик Мелвин Левицки. Именно он вручил Липавскому вербовочное письмо ЦРУ, содержавшее наставления по сбору разведывательной информации, а также способы конспиративной связи.
В настоящее время, завершив свою «миссию» в Москве, Мелвин Левицки подвизается в государственном департаменте США экспертом по советско-американским отношениям. Заметим, кстати, что ныне на его прежнем посту в Москве и в том же «ключе» работает первый секретарь Джозеф Пресел.
Он сам говорит, что является специалистом по «правам человека» и осуществляет в СССР «особую миссию». Обычно он рекомендует себя «экспертом по проблемам демократического движения в Советском Союзе».
Действуя по инструкции американской разведки, Рубин предупреждал Липавского, что все переговоры с иностранцами необходимо вести «с помощью специальных самостирающихся блокнотов». У Липавского, как явствует из его открытого письма, агенты ЦРУ старались получить закрытые сведения по военной и научно-технической тематике. Он был снабжен детальными письменными разработками о способах доставки связникам через тайники на улицах Москвы и в ее пригородах соответствующей информации. За нее «работодатели» платили наличными.
Вот выдержки из сверхсекретных документов, которые были переданы Липавским компетентным органам (приводятся дословно):
«Мы были ободрены содержимым в пакете и были довольны получить пленку, которая ближе к интересующей нас информации. Фотографирование является самым эффективным методом передачи такой информации, и мы желаем, чтобы вы продолжали этот метод для дополнения ваших ответов на наши вопросы во всех возможных случаях в будущем. Некие «наименования работ», к которым у «К» есть доступ (особенно клистроны большой мощности для радиолокационного наведения и разработка аппаратуры связи для подводных лодок), нас очень интересуют, и мы вас просим: постарайтесь приобрести фотографии более детальных и текущих секретных документов, имеющих отношение к одной или обеим областям».
И далее:
«Вдобавок, если время и обстоятельства позволят, нам нужно, чтобы вы передали больше данных относительно «К» и о характере ваших отношений с ним. Ваши детальные ответы на эти вопросы очень помогут нам лучше понять ситуацию».
В одной из инструкций ЦРУ, названной планом связи, говорилось:
«Просим ответить детально на все наши вопросы. Эти ответы и любые другие секретные документы, имеющиеся у вас, заверните таким же типом водонепроницаемого материала, как и прошлый раз. Положите завернутый материал в грязный мешок из ткани так же, как и в прошлый раз.
Вам необходимо передать нам этот пакет 12 июля через тайник «Надпись». Для того чтобы достичь «Надпись», поезжайте по Ярославскому шоссе и сверните на Московскую кольцевую автомобильную дорогу (МКАД), двигайтесь в направлении против часовой стрелки к Дмитровскому шоссе примерно 2,5 км (2500 м). После того как вы проедете Дмитровское шоссе, увидите место стоянки справа от вас, обозначенное прямоугольным дорожным знаком с буквой «Р». Это место стоянки находится прямо напротив группы высоких дымовых труб. Сверните на это место стоянки и остановите вашу машину возле знака с белыми на синем со словами «На стоянке соблюдай чистоту».
Положите ваш тканевый мешок с материалами на землю у основания правой опоры знака, стоя лицом к знаку. Мешок должен прикасаться к основанию опоры знака…»
Прервем цитирование данного документа. Приведенные в нем инструкции по стилю написания и содержанию ничем не отличаются от директив, которые получали от ЦРУ предатели из Первого Главного управления КГБ (внешняя разведка) и ГРУ – агенты американской разведки в семидесятые – начале восьмидесятых годов [295] .
Снова вернемся к цитируемому документу. «Можно было бы привести и другие документальные свидетельства о занятиях некоторых «дипломатов» американского посольства в СССР. Они по горло заняты сбором шпионской информации и вербовкой агентуры из числа «диссидентов», и где уж им видеть реальную картину жизни в нашей стране, налаживать нормальные межгосударственные отношения, как это предусмотрено договоренностями в Хельсинки, на которые так любят ссылаться в Америке «ревнители гражданских прав и свобод»!
В подобном амплуа выступает и ряд аккредитованных в Москве западных корреспондентов. В открытом письме Липавский упоминает, например, Альфреда Френдли, обитавшего в одном из домов на Кутузовском проспекте, в квартире № 315, в качестве шефа бюро журнала «Ньюсуик». Его фамилию можно перевести на русский язык как «дружески расположенный». Увы! Френдли дышал злобой и ненавистью ко всему советскому, в своих корреспонденциях постоянно искажал нашу действительность. Его сердцу были милы лишь те, кто за импортные подачки поставлял антисоветскую клевету.
Незадолго до того, как Френдли покинул Советский Союз, в редакцию газеты «Известия» пришло несколько писем от тех, кого он пытался обработать во время своих поездок в Ленинград, Вильнюс и другие города. «Характер задаваемых этим господином вопросов, – писал читатель У., – условия, на которых он назначает встречи, инструктивный тон заставляют задуматься: действительно ли Френдли журналист или это лишь прикрытие для другой его профессии?»