Когда большевики пришли к власти и начали национализировать предприятия, то их бывшие владельцы отнеслись к этой процедуре достаточно спокойно.
Во-первых, они были уверены, что коммунисты скоро уйдут с политической арены и они смогут вернуть себе назад свое имущество. Произойти это могло по двум причинам: новая власть не справится с экономическими трудностями или Советская Россия станет жертвой иностранной оккупации. В любом случае произойдет смена власти. После объявление нэпа появилась и третья возможность — получить свои предприятия в концессию или в порядке денационализации, если таковая будет проводиться.
А, во-вторых, на время своего временного отсутствия они оставили «на хозяйстве» своих сотрудников — управляющих и инженерно-технический персонал. Бывшие владельцы предприятий прекрасно понимали, что без специалистов новая власть не обойдется, а значит, спецы не только будут приняты на работу, но и займут старые должности.
Ожидая и надеясь на то, что реализуется какой-либо из этих трех вариантов (смена политической власти; оккупация или введение элементов рыночной экономики), бывшие хозяева пристально следили из-за границы за своими предприятиями — как они эксплуатируются, старались поддерживать их в приличном состоянии, чтобы к тому времени, как они вернут себе свою собственность, в нее не надо было вкладывать значительные средства. В этом им помогали старые служащие компаний, фабрик, заводов, рудников — в обмен на денежные «пособия» из-за границы. Ну и, конечно, приторговывали сведениями о состоянии промышленности Советской России.
Деятельность «спецов» в Советской России координировалась из-за рубежа. Сразу после революции крупные деятели русской промышленности создали в Париже «Торгово-промышленный центр» (сокращенно Торгпром). В 1922 году появился секретный Совет Торгпрома. Цель его была проста и откровенна — организация борьбы с советской властью. В его состав вошли такие акулы бизнеса, как Густав Нобель, бывший владелец нефтяных предприятий, миллионеры братья Гукасовы, С. Г. Лионозов, С. Н. Третьяков и др. Все они сумели спасти свои капиталы от революции, поэтому в средствах Торгпром недостатка не испытывал. Да в способах борьбы с большевиками тоже.
…В ноябре 1918 года член правления акционерного общества нефтяных предприятий в России «Нобель» Густав Нобель перед отъездом за границу собрал в Петрограде группу ответственных служащих фирмы и наказал им в его отсутствие заботиться о сохранении имущества и сырья предприятий впредь до ликвидации советской власти и возвращения их прежним владельцам. Дал он также указание быть готовыми к тому, чтобы при необходимости, например, с началом интервенции, дезорганизовать работу нефтяных предприятий в России.
В 1919 году в Финляндии образовалась входящая в Торгпром отраслевая нобелевская организация во главе с полковником Н. Н. Булнаковым. Организация, помимо прочего, занималась экономическим шпионажем. Она пересылала в Россию деньги для раздачи бывшим служащим Нобеля (200 миллионов рублей ежемесячно) и получала от них сведения о добыче нефти и о состоянии предприятий. В России организацией руководили профессор Тихвинский и бывший голландский подданный Гармсен, управляющий Петроградским районным нефтяным комитетом.
Экономический шпионаж и получение нобелевских пособий выплыли на свет в середине 1921 года, в ходе ликвидации «Петроградской боевой организации» — крупного разветвленного контрреволюционного подполья, занимавшегося как пропагандой, организацией террора, так и экономическим саботажем. Глава организации В. Н. Таганцев, например, совместно с князем Шаховским занимался созданием подпольных банковских контор. Членами организации, как выяснилось, были и профессор Тихвинский, и Гармсен, который передавал Таганцеву сведения о состоянии нефтяной промышленности России. 26 июля 1922 года Московский ревтрибунал приговорил девять подсудимых, проходивших по этому делу, к различным срокам лишения свободы.
В 1923 году Московское ГПУ всерьез занялось делами Серпуховского государственного текстильного треста, который работать-то вроде бы и работал, а толку от него было мало.
Серпуховской текстильный трест объединял в основном фабрики «Товарищества мануфактуры Коншина». Заправляли там бывшие высокопоставленные служащие «Товарищества». Председатель треста В. И. Чердынцев до революции был директором Богородско-Глуховской мануфактуры, зав. торгово-производственным отделом Н. М. Калинин — членом правления «Товарищества» и т. д. При обысках чекисты нашли «черную бухгалтерию», которая неоспоримо доказывала, что часть руководителей треста были совладельцами московских частных фирм.
Это одна сторона их деятельности. Была и другая. Бывшие владельцы «Товарищества», братья Кнооп, эмигрировав за границу, образовали в Германии совместно с другими текстильными фабрикантами так называемое Висбаденское соглашение и открыли в Берлине контору, во главе которой поставили бывшего директора-распорядителя «Товарищества» А. А. Ценкера. Члены «соглашения» живо интересовались положением на своих бывших предприятиях. Они сумели установить связь со старыми специалистами, которые снабжали их необходимой информацией и выполняли их указания. За свои услуги работники треста получали от бывших хозяев деньги, хоть и небольшие, зато в твердой валюте. В марте 1923 года пятеро работников Серпуховского треста получили 42 фунта стерлингов. Через несколько недель на те же цели было направлено еще 30 фунтов.
Дело треста рассматривалось в Московском ревтрибунале. Чердынцев и Калинин были приговорены к расстрелу (первого потом помиловали), ряд работников треста получили по 10 лет — и кто скажет, что они безвинно пострадали?
В 1923 году екатеринославским (сейчас это город Днепропетровск) ГО ОГПУ «велась агентурная разработка группировки старых служащих Днепропетровского завода, которая вела переписку с бывшим владельцем завода, проживающим в Польше… Бывший владелец, стремящийся к получению его в концессию и выплачивая деньги своим старым служащим, ставил перед ними задачи: сохранение завода, его оборудования, производства ремонта и создания видимости убыточности производства, что должно было вынудить Советское правительство к сдаче завода в концессию». [55]
Для управления процессом создания и функционирования концессий декретом СНК от 23 ноября 1920 года «Об общих экономических и юридических условиях концессий» был сформирован аппарат Главного концессионного комитета. Он состоял из отдела проведения договоров, отдела наблюдения, экономического отдела с информационным подотделом, юридического отдела, управления делами, канцелярией и комендатурой. За его деятельностью наблюдало Экономическое управление ВЧК-ОГПУ. Оно не только осуществляло традиционные функции по контрразведывательному обеспечению этого учреждения, но и активно участвовало в кадровой политике. Причем это сложно назвать чистой формальностью.