— Что ты делаешь?! — воскликнул Коновалец.
— Эту землю с могилы Петлюры отвезу на Украину, — ответил я, — мы в его память посадим дерево и будем за ним ухаживать.
Коновалец был в восторге. Он обнял меня, поцеловал и горячо похвалил за прекрасную идею. В результате наша дружба и его доверие ко мне еще больше укрепились» [105] .
В Париже, а позднее в Вене «Андрею» были организованы встречи с курьерами из Центра. В первом случае связной оказалась его собственная жена Эмма Карловна Коган, по «легенде» — студентка из Женевы. Во втором — на связь вышел сотрудник госбезопасности Петр Яковлевич Зубов. Чекист подробно информировал курьеров о деятельности Евгения Коновальца, положении дел в украинских эмигрантских кругах и о той значительной поддержке, которую они получали от Германии.
Тем временем Василий Лебедь, используя свои связи, прислал из Финляндии распоряжение о скорейшем возвращении «Павлуся» на Украину, поскольку появилась возможность оформить «племянника» радистом на советское судно, регулярно заходившее в иностранные порты. Последнее обстоятельство давало возможность поддерживать постоянную связь между оуновским подпольем на Украине и националистическими организациями за рубежом.
В Хельсинки Павел Судоплатов прибыл 6 июля 1936 года с литовским паспортом на имя Николая Боравскуса и остановился в пансионате на Александриикату. 23 июля, вместе с приехавшим в столицу Финляндии заместителем Евгения Коновальца, полковником Романом Сушко, он выехал в направлении города Суоярви. Здесь последний должен был указать ему безопасное место для перехода советско-финляндской границы.
Через несколько дней после возвращения «Андрея» из Парижа в Хельсинки с ним встретились «Ирина» и «Ким». Они втроем сидели на краю лесного оврага и обсуждали, почему именно Роману Сушко, мужчине в возрасте, поручили сопровождать до границы молодого и сильного парня. Ведь в Финляндии можно было подобрать проводника и помоложе.
«Андрей» поразил тогда их зрелостью и дальновидностью своих суждений.
— Очень возможно, — сказал он, — Сушко и его группа решили меня уничтожить. Считают меня виновником раздора в руководстве Провода. От них всякого можно ждать. Ведь мы затеяли большую и важную игру, из которой должны выйти победителями. Обязательно победителями. Поэтому, дорогие мои друзья, — говорящий по очереди обнял собеседников, — если я по дороге домой пропаду, надо во что бы то ни стало выяснить, что произошло. Утонуть я не могу, плавая в любое время года в любом озере и море… Я заставлю Сушко идти впереди меня, он будет у меня ведущим. Вступить в драку со мной он не посмеет. Я его одолею. Но… меня или нас обоих может в этой глухомани задрать медведь, загрызть волк, засосать болото… В конце концов, не исключено, что запросто финская погранстража пристрелит. Если Сушко меня убьет, мы проиграли. Во всех других случаях после моей гибели игру надо продолжать, послать другого оперативника…
А дальше события начали складываться так, как он и предполагал. Роман Сушко благополучно вернулся с советско-финской границы, а Павел Анатольевич Судоплатов пропал. В течение нескольких суток сотрудники НКВД ждали его на территории СССР у специально организованного «окна», но никто так и не появился с чужой стороны. Да и выстрелов никто не слышал. Что же стряслось?
В Москве пришли к выводу, что «Андрей» погиб. Но как это произошло и что стало причиной его смерти? Несчастный случай (загрыз медведь, утонул в болоте и т. п.) или смерть от рук Романа Сушко? А может, его «ликвидировали» финские пограничники? Оставаться в неведении было нельзя, и «Ирине» с «Кином» было приказано принять все меры для выяснения обстоятельств его гибели.
Самостоятельно заниматься поисками пропавшего эмиссара ОУН они не могли. Если бы о повышенном интересе сотрудников советского посольства к судьбе «Андрея» узнали в Берлине или Хельсинки, то это гарантировало бы не только «провал» двух ценных агентов Лубянки, но и громкий международный скандал, последствия и размах которого трудно было бы представить.
Единственный «выход» — рассекретить «Андрея» перед «Тогобийчним» и включить его в розыск. Представитель ОУН мог бы через Берлин выяснить судьбу исчезнувшего эмиссара. Тем более что финские и немецкие спецслужбы с середины тридцатых годов прошлого века активно сотрудничали между собой. У них был общий интерес в отношении Советского Союза [106] . А о тесных связях ОУН и Абвера мы рассказали выше.
Через несколько дней «Тогобийчний» сообщил, что «Андрей» был задержан финской погранохраной при попытки перехода границы и в данный момент находиться в тюрьме города Хельсинки. А в Центр была отправлена телеграмма, которая начиналась с таких слов: «Андрей жив и находится в финской тюрьме. Руководство ОУН принимает меры к его освобождению…». И действительно, его вскоре освободили из заключения, и он смог вернуться в СССР.
О чем узнали финны
Спустя много лет в книге «Разведка и Кремль» Павел Анатольевич Судоплатов так рассказал о дальнейших событиях:
«…не доезжая до нее (станции), на разъезде мы сошли, здесь же, еще раз сверивши направление по компасу, разошлись. Я в направлении границы, он (Сушко) в направлении станции Ляймолы [107] , с тем чтобы возвратиться в Гельсинки. Около реки Ляймолы я встретил пастуха. Это меня вынудило свернуть круто от реки вправо, прошел несколько километров и вышел к озеру, где увидел двоих людей, говоривших по-фински и удивших рыбу. Стараясь избежать встречи с ними, видя невозможность переплыть озеро, не подвергая себя риску быть ими увиденными, я решил обойти озеро и вышел на дорогу с телефонным или телеграфным проводом. Там встретился с патрулем» [108] .
Финский пограничный патруль арестовал главного героя нашей книги. Задержанного доставили в Суоярви в территориальное отделение Центральной сыскной полиции (ЦСП), а оттуда перевели в тюрьму города Хельсинки на мысе Катаянокка. Здание было построено в конце XIX века по типовому (для Российской империи) проекту и по внешнему облику напоминает знаменитый следственный изолятор «Кресты». На допросах Павел Анатольевич Судоплатов много раз пересказывал сотрудникам ЦСП заранее подготовленную легенду. В июне 1996 года ксерокопии протоколов допросов и объяснений в финской тюрьме «Андрея» были переданы членам семьи главного героя нашей книги [109] .
Вот текст изложенной «Андреем» легенды: