Осветив как смог сортирную проблему, Сарнов объявил «благословенным» русский мат и в интересах русской литературы оснастил похабщиной да матерщиной всю книгу. Это отвращало и у Астафьева, но тот все-таки изведал сиротство, беспризорщину, бродяжничество, в юности — война, — было где набраться. А этот? Вырос, как уже отмечалось, на ступеньках Елисеевского магазина, с детства питался апельсиновым соком, слушал лекции профессоров с дореволюционным стажем, работал в «Пионерской правде», в «Пионере», был членом жюри конкурса имени Николая Островского, который проводил ЦК комсомола, словом, прожил жизнь под парниковой рамой, — а тоже туда со своей клешней!.. Вот ещё Ерофеев такой же. Но как эти словесно буйные гении беспомощны, банальны и жалки, когда их припирают. Этого Ерофеева недавно в телепередаче загнала в угол с его похабщиной группа молодых ребят. И как же он стал выкручиваться? Ну, самым пошлым способом! Вы, говорит, еще всего Достоевского не прочитали, а обо мне судите. Можно подумать, что он прочитал. Да и зачем читать всего? И никто не читал. Иные большие художники не любили его. Чайковский, например. А Бунин просто терпеть не мог. Да и при чем тут этот большой писатель, когда речь идет о писателе совсем иного масштаба. А дело в том, что такие, как Никита Михалков и Ерофеев, превратили Достоевского в канделябр, которым бьют по головам своих противников. Можно сказать и так: это их последнее убежище… Да, картина у нас еще более удручающая, чем у Астафьева и даже Ерофеева, особенно для тех, кто помнит Беню ангинозным пай-мальчиком в Литинституте.
Вполне в сортирном стиле выдержаны и образцы его остроумия, национального по форме, демократического по содержанию. Например:
«— Почему у нас всегда проблема с туалетной бумагой?
— Потому что вся она уходит на сырье для производства сосисек».
Смешно?
Или: «Между понятиями „социалистические страны“ и „сосиски сраные“ гораздо более прочная связь, чем брежневское косноязычие». Весело?
Или бесчисленные частушки, самая приличная из которых такова:
Жопа гола, лапти в клетку,
Выполняем пятилетку.
Зловонные слова он вкладывает в уста многим персонажам своей книги от Твардовского до Сталина. Вот, говорит, сгорая от нетерпения блеснуть остроумием и потешить нас, был у меня знакомый поэт, он не выговаривал букву «р», картавил, у него, например, получалось: «Мы прошли говнило Великой Отечественной войны». То же самое видим у Войновича: «Во время войны и после(?) в газетах печатались приказы Верховного Главнокомандующего Сталина. Было несколько случаев, когда в слове „главнокомандующий“ была пропущена буква „л“». Таков уровень их ума и сарказма, такова степень злобности. Трудно сказать, то ли это соревнование двух говнопоклонников, то ли один говнопоклонник у другого кучу украл.
* * *
Но именно такие приверженцы «г…на» сейчас в почёте. Когда в июне 2007 года тогда ещё президент Путин выдавал очередные премии, он, обращаясь к награжденным, сказал:
— Сегодня вы встретите праздник в кругу родных и близких. А для меня родные и близкие — все 145 миллионов граждан России.
Но что мы видели, когда Путин вручал премии? Кто их получил? Жрецы искусства той же масти, что и прежде: Герой Социалистического Труда, мультилауреат Даниил Гранин, недавний сотрапезник президента во время поездки в Ленинград; великий эстрадный писатель Жванецкий, только что уже получивший какую-то премию от того же Путина; Константин Ваншенкин, совсем недавно получивший какой-то орден от того же Путина; орденоносная Галина Волчек; кинорежиссер Александр Митта, — кто тут русский? Почему-то среди награжденных на сей раз не оказался Хазанов, другой любимый сотрапезник президента, а также Главный Московский раввин…
Это и есть, гражданин Путин, «миллионы ваших близких». А великороссы на всё это кротко взирают…
Газетенка «МК» давно стала любимицей жриц, а потом и жрецов интимного досуга от 18 до 60 лет и старше. Она была первой и остается самой щедрой на их рекламу. Вот хотя бы рядовой номерочек: «Досуг. Молодые. 792–90–11»… «Досуг. 19–28 лет. 743–55–22. Дёшево»… «Досуг. 18–31 год. Дёшево. 309–70–33…» «Досуг. Дамы 18–55 лет. Все районы. 930–99–01»… «Досуг. Леди 18–60. Широкий выбор. Дёшево. 945–00–86»… «Досуг. Феи. 24 ч. Все районы. 200–62–98»… «Досуг. У вас! Шикарные девушки! 746–45–49»… «Досуг. Русские красавицы. Выезд. 729–07–29»… «Досуг. Азиатки. Выезд… 509–41–60»… «Досуг. Негритянки. 505–55–92»… «Досуг. Парни. 24 ч. 790–90–24»… «Парни lux. 778–60–54»… И так — сотни две с лишним, и так — в каждом номере… И ведь за большинством объявлений не что иное, а нищета и горе… Заметьте, уж если сами леди объявляют «60 лет», то наверняка им за 80. А какой интернационал! И русские, и азиатки, и негритянки… Вот только евреек вроде бы нет, во всяком случае не обозначились. Но их, пожалуй, успешно заменяют Марк Дейч и Александр Минкин, парни lux.
Эти однояйцовые близнецы уже давно работают в газете под мудрым руководством Павла Гусева. Они очень похожи по внутренней сути, и по литературной манере, главные черты коей — визг и вопли, судороги страсти и клацание зубами. Но Дейч, кажется, умнее Минкина, а Минкин, пожалуй, эрудированней Дейча: читал воспоминания одного битого немецкого генерала. Поэтому при желании отличить их все-таки можно…
Речь у нас пойдёт о статье А. Минкина «Чья победа?». Статья написана ещё в 1989 году, в пору самого полоумного разгула демократии. По его собственному рассказу, Минкин тогда обежал с ней крупнейшие центры разгула — «Московские новости», «Огонек», журнал «Апрель». На даже в ту пору даже такие зубры демократии, как Егор Яковлев, Виталий Коротич и Анатолий Приставкин не решились напечатать статью. И тут Минкина, видимо, наконец, осенило: ведь в США много его соплеменников, может, они клюнут? И представьте себе, кто-то клюнул в Нью-Йорке. А потом еще и какая-то газетка в ФРГ, в Мюнхене.
Прекрасно! Международная слава. Но прошло уже много лет, и, видимо, всё это время Минкин носился, бегал, шастал по редакциям газет милой родины, Но, увы, никто не желал печатать его Труд Жизни.
И тогда правдолюб решился. Вошел в кабинет главного редактора «МК» Павла Гусева с присланным ему в подарок из Мексики Анной Алисией ледорубом в правой руке и сказал: «Ну…» И статья появилась в газете. Прочитали все московские жрицы досуга и даже они, говорят, все решили больше не подписываться на «МК» и не читать его. Что ж удивительного? Помните мопассановскую Пышку? Она тоже была патриотка и, несмотря на давление французских демократов образца 1870 года, с которыми дорога свела её на одной почтовой станции, отказалась переспать с ее начальником, с пруссаком-оккупантом, который без этого не давал пассажирам экипаж.
* * *
О персонажах своей статьи представление у автора смутное. Уверяет, например, что немецкий генерал К. Типпельскирх, которого цитирует, «с 1928 года и до разгрома в 1945-м служил в Генштабе вермахта». Но, милый друг, во-первых, в 1928 году вермахт не существовал, он появился только в 1935-м. А Типпельскирх с января 1942 года командовал 30-й пехотной дивизией на советско-германском фронте, с декабря 1942-го там же — 8-й итальянской армией, с февраля 1943-го — 12-м корпусом, потом — 4-й армией, которая летом 1944 года потерпела тяжёлое поражение в Белоруссии, потеряв 130 тысяч человек. После этого — командовал 14-й армией в Италии и сдался в плен англичанам. С чего ж вы взяли, что он всю войну просидел в Генштабе?