Хорошо еще, что перед выходом Игорь Алексеевич сумел все-таки на пальцах объяснить «попутчице», чтобы она шла на пятьдесят шагов позади. И жестами предупредил – смотреть, не подкрадется ли кто к ним сзади. Так она и шла, и полковник Согрин несколько раз слышал, как под ногами девушки осыпались камни, несколько раз ухо улавливало треск веток, сломанных под осторожной, но неумелой рукой. Оставалось только надеяться, что до группы Абу Обейды звуки не доносятся, поскольку ветерок дул по ущелью в лицо Согрину, и звуки относил к нему за спину. И тумана, всегда предательски разносящего каждый звук, в эту ночь, в отличие от предыдущей ночи, не было.
– Рапсодия, я – Бандит! Сижу против прохода. Обейда здесь. Считаю группу по головам. Не хватает пары ребят. Потерялись в пути. Боюсь, что заблудятся. Будь осторожнее.
– Понял, Толя, спасибо.
Сохно со своим опытом разведывательно-диверсионной работы думает точно так же, как полковник Согрин. Он специально выбрал позицию, чтобы пересчитать «по головам» боевиков. Думал, значит, о том, что Обейда может оставить засаду. В этом Игорь Алексеевич ни минуты не сомневался. Но вот что с самой засадой делать? Дождаться девушку, обойти по большому радиусу и оставить у себя за спиной пару вооруженных противников? И при этом не знать, когда люди из засады пожелают сняться и сблизиться с тобой, и каждую минуту ожидать выстрела в спину?
– Толя, что посоветуешь?
Сохно без объяснений понял, относительно какого вопроса спрашивает совета командир.
– Не оставлять же их за спиной, – категоричным тоном посоветовал Анатолий.
– А Абу Обейда?..
– Что Абу, что Обейда… Какая разница! Обеспокоится? Ну и хрен с ним. Он и без того неспокоен. Потому и оставил засаду. Ждет того, кто за ним идет. И совсем не удивится, если ты уложишь его ребят. Я даже могу предположить, что он оставил в засаде тех, кто ему надоел. И он, кроме того, наверняка ждет появления в районе испытаний «чайников». Земля слухами полнится. И он наверняка о прибытии «чайников» знал.
– Командир, – вмешался в разговор Кордебалет. – Я вижу людей, которые, скорее всего, ждут Абу Обейду. Семь человек. Национальность определить не могу. Насторожено поглядывают в сторону прохода.
– Сейчас определишь, – подсказал Сохно. – Обейда вступил в проход. Вперед послал разведчиков, сам идет в тридцати шагах позади. В полной боеготовности. Прикрыл фланги. Я бы даже подумал, что он готовится к столкновению.
– Он, как всегда, очень боится попасть в ловушку, – решил Согрин. – Но выставил ловушку для меня, принимая меня за «чайника».
– Разберись, командир, с этой ловушкой, разберись. Хочешь, я вернусь в подмогу.
– Не надо. Я думаю, он снимет засаду, как только встретится с американцами. Главное, чтобы твоя подружка не начала не вовремя песни петь. Она как раз ко мне подходит. Тихо, ты, плясунья. – Последнее восклицание явно относилось к подошедшей «попутчице». – Ложись носом в траву и не дыши.
– Вижу разведчика Обейды, – доложил Кордебалет. Выходит из прохода. Где его учили так воевать? Прыгает, как козел, во все стороны ствол выставляет. А сам, как мишень. Прости, командир, за желание. Но просто руки чешутся из козла козу сделать. Одним выстрелом лишить его некоторых характерных признаков.
– Руки о ствол дерева почеши, – посоветовал Сохно. – Это помогает.
– Что вторая группа? Встречная. – Полковник предпочитал конкретные разговоры.
– Присматриваются, пока не выходят. Ага… Вот… Разведчик вытаскивает зеленую тряпку, цепляет на ствол, как знамя, машет три раза, опускает. Еще два раза… Так… Выходит один… Что-то спрашивает… Разведчик показывает за спину. Поворачивается, уходит… Да, кажется, сам Абу Обейда появляется. Темно. Разобрать не могу. По фигуре – он. Теперь из новой группы выходит второй. Подходит… Обнимаются с Обейдой, как старые друзья.
– Рандеву линкоров состоялось, сейчас сойдутся эскадры, – прокомментировал Сохно события, которые не видел.
– Точно! Выходит новая группа, выходят и парни Обейды. Обейда что-то по переговорному устройству говорит.
– Сейчас моя засада снимется, – решает Согрин.
– Точно, идут двое, – сообщил Сохно. – Торопятся.
– Все! Первый этап операции закончен, я сообщаю Спиридонову. – Согрин достал спутниковый телефон…
– Командир… Командир, – поспешно сообщил Сохно. – Они идут мимо прохода вниз по ущелью. Мимо Абу Обейды.
– Возможно, желают проконтролировать и другую сторону. Разговаривают с кем-то по переговорному устройству.
– Обейда по «переговорке» ни с кем не разговаривает, – сообщил Кордебалет. – Обейда стоит рядом с американцем… Сейчас… Посмотрю остальных… Мне видно всех… Нет… Ни у кого «переговорки» в руках нет.
– Значит, у Обейды есть еще группа, – сделал вывод Согрин. – Я сообщаю генералу.
1
Абу Обейда вышел навстречу, сразу требуя позвать полковника Доусона, словно не верил, что Доусон прибыл сюда собственной персоной. Обейда заранее ставил это условие, не совсем понятное капитану Дэну. В глубине души капитан, отдавая должное организаторским талантам полковника и его былым почти легендарным заслугам, считал, что сейчас пришло время разведчиков новой формации, и Доусон уже не может составить конкуренцию тем, кто уже наступает ему на пятки. Конечно, Дэвид понимал, что сам он пока полковнику не конкурент, но и его час скоро настанет. Немножко удачи, больше риска, и все пойдет в гору. Но тем непонятнее было требование Абу Обейды, чтобы в операции обязательно принимал участие полковник Доусон, когда-то, много лет назад, преподававший курс в разведшколе. Тогда выпускником этого курса был Обейда. Но едва ли одно уважение к преподавателю сделало бы йеменского наемника таким категоричным. В устной форме генерал Хант просил Дэвида поинтересоваться причиной упрямства Абу Обейды. Конечно, если случай подвернется, и так, чтобы не обидеть самого полковника. Дэвид тогда усмехнулся. Он-то отлично понимал вежливость генерала. Ведь генерал не может не знать, что случай подворачивается только тому, кто сам его организовывает. И Дэвид организовал, всучив полковнику рюкзак, в лямке которого был встроен микрофон-»жучок», а записывающее устройство находилось в кармане самого Дэвида. Микрофон чуткий, способен уловить разговор в радиусе до пяти метров, и, что самое главное, не обычный, самоактивирующийся на разговор, то есть не тратящий заряд миниатюрного аккумулятора, а включающийся по команде клавиши, которую Дэвид нажмет в кармане. Беда такого устройства одна: оно не предназначено для оперативной работы, то есть сразу не прослушивается. А иногда это бывает необходимым. Правда, сейчас, если посмотреть со стороны, необходимости в особой оперативности не было. Но это только на взгляд со стороны, и никто не знает, когда такая необходимость может возникнуть.
Второй микрофон, работающий по тому же принципу и передающий разговор на параллельную кассету того же записывающего устройства, вмонтировал в ручку сумки с деньгами. Сумку нес сам капитан, чтобы передать ее Абу Обейде. Как передаст, микрофон окажется рядом с тем, для кого он и предназначен…