Что же заставило Соединенные Штаты в течение более чем сорока дней и ночей вести это безжалостное уничтожение одного из самых развитых и просвещенных на Ближнем Востоке народов и его столицы, имеющей многовековую историю?
Первая половина 1990 года. Ежедневно ведутся работы по демонтажу Берлинской стены. Везде царит эйфория, связанная с окончанием холодной войны. Люди смотрят с оптимизмом в новую эру мира и процветания. Администрация Буша под давлением. От нее требуют сократить чрезмерный военный бюджет и начать использовать средства, высвободившиеся в результате сокращения гонки вооружений, в мирных целях. Но Джордж Буш, верховный главнокомандующий вооруженными силами США, бывший нефтяник из Техаса и бывший директор ЦРУ, даже и не думает о том, чтобы порвать отношения со своими приятелями из военно-промышленного комплекса и разведывательных кругов США. Он обрушивается с яростной критикой на тех, кто «наивно» предлагает «ослабить обороноспособность США». Буш настаивает на том, что следует осторожнее относиться к реформам в СССР [2]. В феврале появилось сообщение, что «администрацию и Конгресс ожидает самая острая схватка за оборонный бюджет в новейшей истории»; в июне «отношения накалились» между Конгрессом и Пентагоном, «поскольку Конгресс готовится к разработке одного из наиболее ключевых оборонных бюджетов за последние два десятилетия» [3]. Месяц спустя подкомитет Сената по делам вооруженных сил проголосовал за сокращение численности военнослужащих. Число военнослужащих, подлежавших сокращению по предложению подкомитета, было в три раза больше, чем рекомендовалось администрацией Буша. «Масштабы сокращений, а также сферы, в которых происходят эти сокращения, говорят о том, что президент Буш проигрывает войну по сокращению военных расходов» [4].
В это же время популярность Буша резко упала. Если в январе 1990 года его действия на посту президента одобряло примерно 80 процентов населения США (он снискал популярность среди американцев после того, как в декабре 1989 года принял решение о вторжении в Панаму), то уже в феврале того же года его поддерживало 73 процента, а в мае и июне — около 65 процентов населения. Согласно опросам, проведенным 11 июля 1990 года, президент Буш имел поддержку уже 63 процента населения Америки, а еще через две недели — только 60 процентов [5].
Президенту Джорджу Герберту Уокеру Бушу необходимо было предпринять эффектный ход, который не сходил бы с газетных заголовков и широко обсуждался американцами. Ему требовалось убедить Конгресс в том, что мощная военная машина все еще нужна Соединенным Штатам, так как страна живет в страшном и опасном мире.
Согласно официальной версии Вашингтона, действия Ирака против Кувейта выглядели как акт необоснованной и ничем не оправданной агрессии. В действительности Кувейт был одним из районов Ирака еще во времена Османской империи и продолжал им оставаться до Первой мировой войны. После окончания войны в поисках рычагов давления на богатый нефтью Ирак Министерство по делам колоний Великобритании приняло решение о создании отдельной территориальной единицы — крошечного Кувейта. При этом Лондон лишил Ирак выхода к Персидскому заливу. В 1961 году Кувейт стал «независимым» — снова потому, что Великобритания так решила. В ответ на эти действия Ирак сосредоточил свои войска на границе с Кувейтом, но впоследствии вынужден был отвести войска в глубь страны, так как Лондон направил свой воинский контингент в зону потенциального конфликта. Иракские лидеры всегда оспаривали легитимность создания независимого государства Кувейт. В семидесятых годах прошлого века Ирак также стягивал войска к границе с Кувейтом, а в 1976 году иракские подразделения даже вторглись на территорию Кувейта на глубину до одного километра. Тем не менее Багдад всегда был открыт к диалогу с Кувейтом и готов пойти на компромисс, в результате которого иракская сторона могла бы получить доступ к своим бывшим островам в Персидском заливе [6].
История нынешнего конфликта уходит корнями в так называемую Восьмилетнюю войну между Ираком и Ираном (1980–1988). По окончании этой кровопролитной для обеих сторон войны официальные власти Ирака заявили, что в то время, когда государство целиком и полностью было сконцентрировано на этой войне, Кувейт украл с месторождения Румайла нефтяных запасов на общую сумму в 2,4 миллиарда долларов. Нефтяное месторождение находится в районе границы с Кувейтом. Граница эта должным образом не была установлена и обозначена на местности. Согласно иракской стороне, Кувейт построил различные объекты, в том числе и военные, на территории Ирака. Однако самым неприятным моментом во всей этой истории было то, что сразу после окончания ирано-иракской войны Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты стали превышать установленные Организацией стран — экспортеров нефти (ОПЕК) квоты на добычу нефти. Это привело к переизбытку «черного золота» на рынке и снижению цен на нефть. Ирак вышел из войны с разоренной экономикой и большими долгами. Президент Ирака Саддам Хусейн назвал такую политику «экономической войной», развязанной против его государства. Он также указал на то, что из-за уменьшения цены на нефть на каждый доллар Ирак теряет миллиарды долларов в год [7]. Багдад не только настаивал на компенсации убытков от снижения цены на нефть, но и заявил о своем желании вернуть два острова в Персидском заливе под свою юрисдикцию (без обладания этими островами Ирак не имел широкого доступа к водам залива). Кроме того, Хусейн настаивал на признании бесспорного права собственности на месторождение Румайла.
Во второй половине июля 1990 года в ответ на действия Кувейта, который пренебрегал финансовыми и территориальными претензиями со стороны Ирака и игнорировал просьбы ОПЕК придерживаться установленной квоты, Ирак начал концентрировать свои войска вдоль границы с Кувейтом.
Реакция на эти действия со стороны единственной в мире сверхдержавы и самопровозглашенного мирового жандарма стала предметом глубокого анализа и интенсивных споров уже после фактического иракского вторжения. Дал ли Вашингтон зеленый свет Ираку на вторжение? Озвучил ли Вашингтон хотя бы какой-нибудь запрет на действия Ирака в отношении Кувейта? Масло в огонь подливали следующие заявления и действия высокопоставленных американских чиновников.
19 июля министр обороны Дик Чейни (Dick Cheney) заявил, что американские союзнические обязательства, данные Кувейту во время ирано-иракской войны, не утратили своего значения. США окажут помощь Кувейту в случае нападения на него третьей стороны. То же самое сказал Пол Вулфовиц (Paul Wolfowitz), заместитель министра обороны по политическим вопросам, во время частного завтрака с арабскими послами. (Стоит вспомнить, что Кувейт во время Восьмилетней войны объединился с Ираком, опасаясь нападения со стороны Ирана.) Позже слова Чейни были несколько по-иному интерпретированы его собственным пресс-секретарем Питом Уильямсом (Pete Williams), который приуменьшил их значение. Он заявил, что заместитель главы оборонного ведомства выразился в «некоей свободной манере». После этого случая Чейни вызвали в Белый дом, где сказали, что «подобными заявлениями он вовлекает Штаты в войну, которую, возможно, им не хочется вести». Ему также сообщили, что с этого времени любые заявления по Ираку будут делаться только официальными представителями Белого дома или Госдепартамента США [8].