«Все те, кто поддерживает «Арену», поднимите ваши шляпы!» — просил толпу ведущий. Несколько человек подняли свои шляпы.
«Все те, кто поддерживает «Арену», поднимите ваши шляпы! — попробовал он еще раз. — Те, кто не поднимает шляпы, — terengos! — добавил он, употребив жаргонное обозначение слова «террористы», которое использовалось армией на протяжении всей жестокой гражданской войны в этой стране».
Многие люди сняли свои шляпы [83].
Но в интересах каких сальвадорцев «Арена» осталась у власти? Ради кого были убиты 75 тысяч гражданских лиц? Для кого американское казначейство опустело на шесть миллиардов долларов?
Вот два репортажа «Нью-Йорк таймс»:
«Смакуя канапе, которые разносила толпа официантов на вечеринке, одна из гостей сказала, что убеждена в том, что Бог создал два класса людей: богатых и тех, кто им служит. Она охарактеризовала себя как благотворительницу, позволяющую бедным работать в качестве ее слуг. «Это лучшее, что вы можете сделать», — сказала она.
Откровенность женщины была необычной, но ее взгляды разделяла значительная часть высшего общества Сальвадора.
Разделение между классами было настолько жестким, что даже к небольшим проявлениям доброты относились с подозрением. Когда американец, посетив магазин мороженого, сказал, что он делал покупки на день рождения ребенка своей горничной, другие посетители магазина сразу замолчали и стали смотреть на американца. Наконец, высказалась удивленная женщина из очереди. «Вы, должно быть, шутите», — сказала она».
Человек, уставший от этого и потому решивший уехать, дал газете «Таймс» свой комментарий: «Я не могу принять тот факт, что если вы родились здесь крестьянином, вы умрете крестьянином, и ваши дети будут крестьянами. Здесь не бывает так, что дети батраков пойдут в Гарвард и однажды станут управлять страной. Здесь нет видения современного общества» [84].
«После участия в десятилетней работе Вашингтона по подготовке и реформированию сальвадорской армии многие американские военные советники уехали, негодуя по поводу перемен в сальвадорском сопротивлении… Они говорили, что чувствуют манипуляции и предательство со стороны сальвадорских офицеров… Советники описали сальвадорских офицеров как заинтересованных в основном в накоплении богатства и власти, желающих лишить войска технических средств в собственных целях, а также тех, кто регулярно допускал убийства или жестокое обращение с заключенными… Но ни один не зашел так далеко, чтобы сказать, что усилия по оказанию помощи вооруженным силам Сальвадора в их войне против левых повстанцев были напрасными. Они считали, что нарушения прав человека были бы хуже или что партизаны без их присутствия в Сальвадоре могли бы выиграть войну» [85].
«Таймс», видимо, не спросила советников, верят ли они, что правительство Соединенных Штатов было в некотором роде вынуждено принять чью-то сторону в гражданской войне. В противном случае, каков окончательный мотив правительства США? Если на то пошло, почему они не встали на сторону повстанцев? И насколько серьезно были бы нарушены права человека, если бы Вашингтон не поставлял вооруженным силам Сальвадора бесконечным потоком любые виды оружия, которое несло разрушение, боль и страдания огромному числу людей?
Когда мне удается накормить бедных, меня называют святым.
Когда я спрашиваю, почему бедные люди голодают, меня называют коммунистом.
Элдер Пессоа Камара (Dom Helder Camara)
Что делает правительство Соединенных Штатов, когда сталкивается с выбором между поддержкой: а) группы тоталитарных военных головорезов, виновных в убийстве тысяч людей, систематических пытках, широко распространенном насилии, оставляющих после себя на улицах изувеченные тела, и б) мирного священника, законно избранного на этот пост подавляющим большинством голосов, которого бандиты свергнут в результате государственного переворота?
Но что, если священник является левым?
Во время диктатуры семьи Дювалье — сначала Франсуа Папа Док в 1957–1971 годах, а затем Жан-Клод Бэби Док в 1971–1986 годах — оба пожизненные президенты — Соединенные Штаты обучали и вооружали силы по борьбе с повстанцами на Гаити. При этом большая часть американской военной помощи в страну тайно переправлялась через Израиль, тем самым защищая Вашингтон от смущающих вопросов о поддержке жестоких режимов. После того как в феврале 1986 года Жан- Клод был вынужден покинуть страну, спасаясь во Францию на борту самолета ВВС США, Вашингтон возобновил открытую помощь. И в то время как несчастная толпа гаитян праздновала окончание трех десятилетий «дювальеризма», Соединенные Штаты были заняты сохранением этого режима под новыми именами.
Через три недели после бегства Жана-Клода США объявили о том, что они окажут Гаити помощь в размере 26,6 миллиона долларов США в качестве экономической и военной поддержки. В апреле было сообщено о том, что «еще 4 миллиона долларов будут направлены на обеспечение гаитянской армии фузовиками, средствами связи и на подготовку, чтобы армия могла перемещаться по стране и поддерживать порядок [1]. Поддержание порядка в Гаити означает внутренние репрессии и контроль. За 21 месяц между отречением Дювалье и очередными выборами в ноябре 1987 года, последовавшие гаитянские правительства успели уничтожить больше фажданских жертв, чем Бэби Доку удалось убить за 15 лет [2].
ЦРУ тем временем занималось организацией освобождения из тюрьмы и безопасной фанспортировкой за фаницу двух своих агентов времен Дювалье — печально известных начальников полиции, тем самым спасая их от возможного смертного приговора за убийства и пытки и действуя вопреки страстному желанию общественности возмездия для своих бывших мучителей [3]. В сентябре лидер главного профсоюза Гаити Ив Ричард (Yves Richard) объявил, что Вашингтон работает над подрывом левых сил перед предстоящими выборами. Организации США, занимающиеся помощью, сказал он, поощряли людей в сельской местности идентифицировать и отклонять всех левых как «коммунистов» [4], хотя у страны явно была фундаментальная по-фебность в реформаторах и радикальных изменениях. Гаити был и остается самым крупным экономическим, медицинским, политическим, судебным, образовательным и экологическим инвалидом Западного полушария.
В это время Жан-Берфан Аристид (Jean-Bertrand Aristide), харизматич-ный священник с массой последователей из беднейших фущоб Гаити, был единственным представителем церкви, выступавшим против репрессий Дювалье. Он осудил доминирование военных на выборах и призвал гаитян отказаться от всего процесса. Его деятельность заняла достаточно прочное место в предвыборной кампании, чтобы вызвать сильную антипатию со стороны официальных лиц США. Рональд Рейган, как позже писал Аристид, считал его коммунистом [5]. Заместитель госсекретаря по межамериканским делам Эллиот Абрамс (Elliott Abrams) счел необходимым атаковать Аристида во время предвыборной кампании, восхваляя действующее правительство Гаити в своем письме для журнала «Тайм» [6].
Католический священник в Гаити впервые получил известность как сторонник теологии освобождения, которая переплетала учение Христа с вдохновлением бедняков на организованность и сопротивление угнетению. На вопрос, почему ЦРУ стремилось противостоять идеям Аристида, высокопоставленный чиновник из комитета Сената по разведке заявил, что «сторонники теологии освобождения не слишком популярны в Управлении. Возможно, на втором месте после Ватикана по неприятию теологии освобождения стоит Лэнгли [штаб-квартира ЦРУ]».