Далее следы Джемаля обнаруживаются в Астрахани, где летом 1990 года состоялся учредительный съезд печально известной Всесоюзной исламской партии возрождения. Вскоре он возглавил так называемый Исламский комитет России. Джемаль стал называть себя «инструментом ислама». Говорил, что сейчас религия и политика становятся синонимами, как в достохвальные времена средневекового Халифата. Предлагал остановить «американское нашествие» с помощью новой политической стратегии, которой дал название «Исламский проект». Объяснял: «Существует «западный проект», который опирается на общечеловеческие ценности, бесконечный прогресс. «Исламский проект» — прямо противоположен».
В далеком 1995 году я встретился с ним на съезде одной из неонацистских групп, проходившем в конференц-зале Музея Маяковского на Лубянке. Председательствующий — щуплый малый, с щеточкой усов а-ля Гитлер и свастикой на лацкане черного костюма — провозгласил: «Наш путь — путь радикальной революции, несущей национальное и социальное освобождение… Наши союзники, в первую очередь это исламские фундаменталисты, ведущие отчаянную борьбу против «большого шайтана». И пригласил к микрофону Джемаля.
— Мы жаждем мученической гибели за веру, чтобы наши сыновья и потомки могли высоко держать голову перед лицом мировой ереси, — заявил исламский деятель с трибуны, будто предсказывая взрывы смертников в вагонах метрополитена и самолетах, захваты заложников в «Норд-Осте» и Беслане.
В разговоре со мной Джемаль, вальяжный, всегда уверенный в себе, вдруг задумался:
— Может, Россия — неудавшийся эскиз?.. Дело не в том, что погибнут люди, а в том, что погибнут зря.
«Воля. Кровь. Порадок»
Странный виток совершило время за эти двадцать лет. Тем самым председательствующим неонацистом из Музея Маяковского был… 22-летний Илья Лазаренко, которого я на этот раз увидел в президиуме Сахаровского центра. Он заметно располнел, обзавелся поседевшей эспаньолкой, бритоголовый под Муссолини.
Тогда в Музее Маяковского проходило учредительное собрание неонацистской партии «Национальный фронт», партии, как указывалось в ее «политических принципах», «арийского самосознания, являющейся частью движения сопротивления Белого народа». Фюрером этой партии и стал, как тогда писали, «некий Илья Лазаренко, студент 4-го курса Московского юридического института». Перед входом в конференц-зал, на полу, был расстелен государственный флаг США, и всяк сюда входивший не мог не вытереть об него подошвы…
Позже Лазаренко стали называть «Патриарх Ариогнозиса и Верховный Магистр Церкви Нави». Он создал «церковь», которая известна под разными именами: «Церковь Нави», «Церковь Великой Белой Расы», «Священная Церковь Белой расы», «Общество Нави», «Кланы Нави».
Целью этой организации была «ариасофия», или «возрождение древнейшего нордического культа», которое будет достигнуто, по утверждению Лазаренко, «посредством восстановления магических связей с древними богами и распространения истинных учений». Вероучение представляет собой смесь язычества, сатанизма, оккультизма и экстремистских политических программных положений ультраправого радикализма, проповедует культ сверхчеловека: «Наша цель — Сверхчеловек — великий сын белого человеческого вида — возрожденный бог, равный благим богам».
Лазаренко заявлял: «Православие — религия для стада. Мне не хочется, чтобы мой народ был стадом. Ариасофия — религия волевых людей. Мы бы хотели, чтобы вся нация стала такой в идеале». Идеологи «Церкви Нави» уделяют особое внимание подрастающему поколению, так как они еще не успели запятнать себя сознанием «желтых», «черных» и «красных» рас.
«Наша религия не для нищих духом, не для низших каст. Их нужно держать в рамках, чтобы они не ломали сами себя и справедливый строй», — говорит Лазаренко. «Держать в рамках» он планирует «принуждением». Лазаренко заявляет: «Других способов нет. Низшие касты потому и низшие, что не способны на высокое проявление духа. Когда традиционное государство ослабевает, низшие касты поднимаются».
Ключевые лозунги — «Воля. Кровь. Порядок» и «Огнем Возрождается Единая Природа» (I.gne N.atura R.enovatur I.ntegra), символ — кельтский крест с вписанной в него свастикой. «Церковь Нави» является военизированным формированием, к членам организации предъявлялись жесткие требования: «При приеме в Общество выдвигаются следующие требования: принадлежность к Белой расе, соответствие моральным нормам ариев, отсутствие болезненного самомнения».
В новейшую историю России Лазаренко вошел как первый осужденный по новому Уголовному кодексу за разжигание национальной розни, получил полтора года условно. По иронии судьбы он был амнистирован в связи с 50-летием Победы над фашизмом…
Илья Лазаренко и Алексей Широпаев стали соратниками еще раньше — в 1991 году, когда вместе создавали карликовый «Союз русской молодежи», который впоследствии последовательно переименовывался в «Национал-революционное действие» и Фронт национал-революционного действия. Я не буду здесь расписывать политические идеалы Широпаева, его идеологические пристрастия, «эволюцию взглядов». Думаю, вполне достаточно прочитать дневниковые записи Алексея Маратовича Рогульченко (Грушевского), бывшего активиста неонацистского движения. Свои воспоминания он ни от кого не скрывает, так как его переполняет разочарование в прежних своих лидерах.
«Старые друзья могли ему [Широпаеву] предложить лишь работу по реставрации церквей и установке кондиционеров, — начинает свой рассказ Грушевский. — Начал он с реставрации церквей в деревнях. Работенка все ж таки полегче долбежки стен. К тому же как-никак художник, вроде учился где-то. Но долго этот бизнес не протянулся. Начались пьянки на рабочем месте, прямо в реставрируемых храмах. Оргии, как правило, заканчивались пьяными шествиями по деревням с факелами, где совершенно голый Широпаев прыгал, размахивая знаменем со свастикой, пугая ошалевших местных обитателей своим зычным «зиг-хайлем»».
Однажды Широпаев предложил Грушевскому съездить в Новгород, на какое-то собрание «интересных жежистов», представлявших интернет-сообщество российских неонацистов. В поезде к ним присоединился Лазаренко. «Сразу, с первого раза, очень неприятную реакцию инстинктивного отвращения, как к крысе или какому-то склизкому гаду, вызвал Лазаренко, — пишет Грушевский. — Его образ представлял, с моей точки зрения, какую-то концентрацию подсознательно узнаваемого эталона мрази. Я даже сказал ему, что мы вроде встречались, чем его сильно удивил. Теперь я понимаю, это во мне всплыл какой-то стереотип из подсознания, а может я видел где-то его фотку в те времена, когда много писали о секте наркоманов-извращенцев «Нави»…»
Далее Грушевский описывает, как эта поездка в древний город превратилась в дикую пьянку, с драками и гомосексуальными домогательствами к молодым «соратникам».
«Свободная Европа»
Последний член этой «пятерки», заседавшей в президиуме Сахаровского центра, Пионтковский — один из лидеров либерального крыла так называемой внесистемной оппозиции, соратник Гарри Каспарова, Михаила Касьянова и Бориса Немцова, инициатор и главный автор обращения «Путин должен уйти», под которым за три года в Сети поставили подписи около ста пятидесяти тысяч человек.