Но МЧС и без того жил неплохо за счет бюджета: например, все «чернобыльские» деньги, деньги на ликвидацию катастроф проходили через министерские счета. Ныне МЧС – фантастически богатое ведомство, поскольку ему еще и дано право заниматься коммерцией. В министерстве была собственная крупнейшая коммерческая организация – агентство «Эмерком». Чем занимаются в агентстве? Перечислять – газетной полосы не хватит.
В 1995 году было создано Государственное унитарное авиационное предприятие МЧС (ГУАП). Авиационному парку МЧС сейчас позавидует даже МВД. 5 транспортных авиалайнеров Ил-76 ТД, пассажирский ИЛ-62, оснащенный спецсвязью, и еще более десятка менее внушительных самолетов.
Говорят, МЧС несколько раз пытались расформировать, понимая, чем чревато для государственной безопасности аккумулирование таких средств в одних руках. И каждый раз Шойгу находил защиту у Ельцина или у его окружения.
Степень доверия Ельцина к Шойгу была такова, что ему поручались весьма деликатные задания, далекие от проблем спасения. Например, 8 октября 1998 года в Триполи Шойгу встречался с лидером ливийской революции Каддафи и министром нефти и энергетики Бадри. Источник в кремлевской Администрации утверждал в разговоре со мной, что за этими переговорами стояло российское нефтяное лобби в лице Бориса Березовского и Романа Абрамовича, а их главной целью было обсуждение различных бизнес-схем, позволяющих обойти международные санкции, которые установлены Советом Безопасности ООН в отношении Ливии.
Таков малоизвестный публике багаж, с которым глава МЧС пришел нынешней осенью в большую политику. До сих пор он подчеркнуто дистанцировался от нее. В сентябре 1994-го в интервью «Литературной газете» он заявил, что ему «трудно представить свое присоединение к какому-либо движению или партии, так же как депутатство в Думе или Совете Федерации». Спустя 5 лет его отношение к политике резко изменилось.
Министр по чрезвычайным ситуациям стремительно вошел в большую политику, возглавив избирательный блок «Единство» (в просторечии – «Медведь»). Слишком уж высокой может оказаться цена политической деятельности этого гуманитарного силовика, экстренно мобилизованного Кремлем на завоевание электората.
Свои публичные выступления Шойгу начал с шокирующих заявлений.
«Мы хотим узаконить те добровольные дружины, которые уже сейчас по очереди дежурят в подъездах домов, – сообщил Шойгу, выйдя с заседания межведомственной комиссии в администрации Приморского края. – Мы хотим сделать так, чтобы борьба с терроризмом стала не кампанией после совершенных терактов, а узаконить эту работу».
Инициатива министра, без сомнения, благая, но приходится повторить: борьба с терроризмом – прерогатива спецслужб, к которым МЧС пока не относится, во всяком случае по действующему законодательству. Да и форма «жэковского антитеррора» выглядит странно и не вписывается в демократические рамки.
Другой странный пассаж Шойгу: на днях он заявил, что резко отрицательно относится к тем гражданам, которые по каким-либо причинам не приходят на выборы. И выступил с инициативой «лишать российского гражданства избирателей, трижды не явившихся на выборы».
Во Владивостоке лидер блока «Единство» произнес фразу, и вовсе не поддающуюся истолкованию: «Я не скрываю, что мы хотим привести в Государственную думу проправительственную фракцию. Если такая фракция будет создана, то неважно, кто станет президентом».
И здесь странная двусмысленность, непростительная для политика. Стоит обратить внимание и на то, с кем шел Шойгу в Госдуму. По его словам, «в будущей Госдуме должны работать представители народа, регионов, а не партий». Беглое знакомство с общефедеральным списком блока «Медведь» заставил усомниться в правдивости спасателя. Список этот можно было условно разделить на три категории: «проблемные губернаторы», «гаснущие телезвезды» и «неопознанные политики».
«Единство» благополучно прошло в Госдуму, и на его основе была создана прокремлевская могущественная партия «Единая Россия». Шойгу же остался вне политики – со своими спасателями, которые начали создавать серьезные проблемы, в том числе уголовно-финансовые.
В 1999 году Арбитражный суда обязал МЧС выплатить нефтяной компании «ЛУКОЙЛ» 199 млн руб., т. е. четвертую часть годового бюджета спасателей. Долг образовался в результате нефтяных сделок с использованием федеральных зачетов. Как сообщили в Главной военной прокуратуре, к сделкам был причастен начальник Департамента материально-технического снабжения министерства генерал-лейтенант Иван Колтунов, в отношении которого Генпрокуратура РФ возбудила уголовное дело по фактам злоупотребления должностными полномочиями. В истории генерала МЧС появился даже «чеченский след»…
В финансовую службу МЧС обратились бухгалтеры компании «ЛУКОЙЛ». «Почему не проплачены счета за очередные поставки нефтепродуктов?» – спросили чрезвычайщиков. «За какие поставки? – удивились в МЧС. – Мы ничего не получали».
Из документов следовало, что в 97-м Департамент материально-технического обеспечения МЧС заключил с некой фирмой «СКВМ-30000» договор о поставках технических средств, нефтепродуктов и боеприпасов. Расчеты с посредником министерство производило не денежными средствами, а зачетами. По решению же департамента нефтепродукты лишь частично поступили в МЧС, основной объем (завышенный даже для чрезвычайного ведомства) передавался на реализацию «ЛУКОЙЛу», у которого и покупал нефть посредник.
Таким образом и поставки, и расчеты проходили виртуально, без живых денег и живой нефти, менялись лишь цифры на банковских счетах партнеров. Надо ли говорить, что государственное ведомство при этих сделках было в более выгодных условиях: оно имело лимиты, а также пусть и абстрактные, но деньги? И вдруг МЧС оказалось в должниках «ЛУКОЙЛа»! Ответственным исполнителем этих расчетов по личному указанию генерал-лейтенанта Колтунова (он возглавлял департамент) был майор А. Минович, который одновременно руководил и владел фирмой «СКВМ-30000».
При обыске у генерал-лейтенанта было изъято семь автомобилей, а также нефтяные векселя на 19 млн руб., которыми «ЛУКОЙЛ» расплачивался с партнером за оставленную у него нефть. Под залог векселей Минович брал кредиты в коммерческом банке; так абстрактные деньги превратились в «живые»… Версию о присвоении этих денег и отрабатывала прокуратура.
Продукция поступила в МЧС с годовым опозданием, при этом куда-то исчезли 45 млн руб. В то же время на личный счет Миновича в МПИ-банке было перечислено 20 млн руб. и 50 тыс. долл. США.
Как выяснилось, Минович вышел на представителей чеченской диаспоры в Москве. После того как «отцы» диаспоры отказались участвовать в конфликте двух структур, появилась информация на Лубянке: председатель правления банка – агент Басаева. Интересно, что она тут же дошла до самого «агента»: сработала система связи действующих и бывших офицеров спецслужб (не удивительно, если в службе безопасности государства и коммерческой структуры – выпускники одного и того же вуза).
Таким образом, финансовые нарушения не только бросили тень на едва ли не единственное в России дееспособное ведомство, но и втянули в скандал министерство, нефтяную компанию, частный банк и спецслужбы.