— Чего ждать? — повторила она. Я приложила палец к губам, чтобы она говорила потише, но она и не подумала понизить голос. — Жди, что тебя вы…бут, простушка ты маленькая.
Несмотря на захлестнувшее меня смущение, я кое-что поняла.
— Грегор говорил, ты с ним уже шестьдесят лет. Говорил, что давал тебе свою кровь, чтобы сохранить молодость, но ты ждешь большого превращения, да? Ты хочешь быть вампиром и ненавидишь меня за то, что мне стоит попросить, и он меня превратит. А тебе он этого не предлагал.
Ее небесно-голубые глаза сощурились. Она склонилась ко мне с мерзкой улыбочкой на губах.
— Хочешь знать, чего ждать в первый раз? — теперь она говорила тихо, почти неслышно. — Много боли. Bon appetit.
Она вышла. Я, совершенно не чувствуя голода, взглянула на поднос с едой и оттолкнула его подальше.
Стук раздался два часа спустя. Не в дверь спальни, где я следила за часовой стрелкой, как заключенный, ожидающий исполнения приговора, а в парадную дверь дома.
Грегор открыл, а я подсматривала сверху. У нас не бывало гостей. Увидев сразу шестерых вошедших, я выскочила на площадку. Все говорили по-французски, так быстро, что я ничего не разбирала.
— Merde! — выбранился Грегор и выпалил еще несколько слов, похожих на проклятия. — Этой ночью? Если он задумал меня обокрасть, он меня сильно недооценил. Кэтрин! Спускайся сейчас же!
Я повиновалась, гадая, что меня ждет за подслушивание. К моему облегчению, Грегор, как видно, об этом и не думал. Открыв шкаф, он подал мне пальто:
— Одевайся, мы уходим.
— Сейчас? — удивилась я, в глубине души радуясь неожиданной отсрочке. — Что случилось?
— Расскажу по дороге, — ответил он, схватив меня за локоть и потянув к двери. — Некогда.
Еще двое вампиров ждали, стоя спинами к черному «мерседесу». Едва мы сели, машина рванула с места. Толчок отбросил меня назад. Я не успела даже пристегнуться. Так-так, значит, мы сильно спешим.
— Что случилось? — повторила я.
Грегор уставил на меня долгий взгляд. Мне стало не по себе. Он как будто решался на что-то.
— Кэтрин, — заговорил он, — тебя обнаружили. Уже сейчас сообщники Кости прочесывают город, ищут тебя. Если найдут, ты превратишься в чудовище, о котором я говорил.
Меня как громом ударило.
— Ох, пожалуйста, не отдавай им меня! Я не хочу быть убийцей. И не хочу стать… какой-то шлюхой.
На долю секунды мне почудилось торжество на его лице. Но он сразу наморщил лоб и покачал головой.
— Есть только один способ этого избежать, ma cherie. Ты должна связать себя со мной. Это единственное, что бесповоротно.
— Конечно, привяжи меня… — Что бы это ни значило. — Как хочешь привяжи, только бы не превратиться в такое чудовище.
— Люциус, в «Риц», — отрывисто приказал Грегор. Машина совершила разворот, от которого у меня вся жизнь промелькнула перед глазами, но тут же выровнялась. — Передай остальным, пусть соберутся там. Я не стану связывать себя на заднем сиденье автомобиля. — Теперь он обернулся ко мне. — Кэтрин, если ты это сделаешь, защита тебе будет обеспечена до конца дней. Если нет, я не смогу спасти твою семью. Так что, когда придет время, не медли.
В этих словах почудилось что-то зловещее. Мне пришло в голову, что он не объяснил, о какой «связи» идет речь.
— Э-э-э, а что я должна сделать?
Он взял мою ладонь, провел по ней пальцем:
— Ты должна будешь сделать надрез здесь, потом сжать мою руку и объявить себя моей. Я тоже порежу ладонь и сделаю то же самое.
— И только-то? — А я-то боялась, что речь идет о превращении меня в вампира. — Господи, дай мне нож, сделаем это сразу.
Он улыбнулся, не выпуская моей ладони:
— Нужны свидетели, одного Люциуса мало. Кроме того, это неподходящее место для нашего первого соединения, а я, как только ты станешь моей, хочу тебя, не откладывая.
Перевода не требовалось. Ну, учитывая альтернативу, я готова заплатить эту цену.
— Значит, это вроде вампирской… помолвки, если мы скажем, что принадлежим друг другу? — потупившись, проговорила я. Слишком уж быстро все происходило.
Грегор помолчал, как будто подбирая слова.
— У вампиров такого нет. Если тебе нужна человеческая аналогия, это будет считаться браком.
Браком? У меня хватило ума не брякнуть: «Я же несовершеннолетняя!» Тут действовали не человеческие законы, а законы неумерших.
— Значит, подписывать ничего не придется и фамилию я менять не буду? — нервно хихикнула я. — Просто вампирский брак?
Люциус оглянулся на нас. Грегор рыкнул на него, и он снова уставился на дорогу. Грегор улыбнулся мне:
— Вот именно. В твоей религии и традиции это ничего не значит.
— Ну и хорошо. — Теперь я уже торопилась спастись, от преследующего меня демона и расстаться с девственностью. — Тогда хорошо.
Двое из людей Грегора ввели нас в роскошный отель. С Грегором прибыли еще шестеро вампиров. Меня отослали разглядывать платья в ближайшем магазине. Грегор очень тихо заговорил с обступившими его вампирами. За общим шумом я не расслышала ни слова.
Я пощупала первое попавшееся платье. Шелковистое, синее, с отливом павлиньего пера, с бисерной отделкой. Молодая блондинка рядом тоже разглядывала платья, только проявляла куда больше энтузиазма. Она, перебирая платья, сбила несколько штук с вешалок.
— В спешке никогда не подберешь подходящего, — заметила она по-английски.
Я подняла взгляд:
— Вы со мной говорите?
Она засмеялась:
— Конечно. По-французски я не говорю, и я слышала, как тот парень велел тебе ждать здесь по-английски. Я тоже американка. Ты давно во Франции?
Она выглядела безобидной, но я понимала, что Грегор не одобрит моей болтовни с незнакомыми. Мне полагалось держаться незаметно.
— Недавно, — односложно отозвалась я, притворяясь, что увлеклась платьями на соседней стойке.
Блондинка прошла за мной.
— Ой, это оранжевое очень ужасно смотрится с моими волосами?
Я взглянула на платье и честно ответила:
— Да.
— Так я и думала. — Она укоризненно взглянут на продавщицу. — Эти французы терпеть не могут американцев. Она бы посоветовала мне купить мусорный мешок, да еще с наценкой.
Краем глаза я заметила направлявшегося к нам Грегора. Он выглядел недовольным.
— Ну, мне пора. Вон мой жених. Мы, гм, опаздываем на репетицию банкета.
Она разинула рот:
— Ты собираешься замуж? А на вид слишком молода.
Я поспешила навстречу Грегору, бросив на прощание: