— Это кникус благословенный, миледи.
Эмма бросила взгляд туда, куда указывала Мод.
— А-а, хорошо! Благословенный кникус улучшает аппетит. Вчера за ужином я обратила внимание, что муж мой мало ест. Может быть, это ему поможет.
Мод кивнула и перешла к другому растению.
— Если увидишь лечебный лопух, Мод, нарви его тоже. Он прекрасно очищает кровь. И еще красного клевера и шиповатой иглицы, если наткнешься на них.
— Хорошо, миледи.
Эмма поморщилась, понимая по тону служанки, что та считает чрезмерным ее стремление побыстрее поставить мужа на ноги.
С того момента, как Эмори пришел в себя, Эмма упорно поила его разнообразными отварами, долженствующими укрепить его здоровье и вернуть силу. «Ничего в этом нет странного или плохого», — мысленно оправдывалась она, сознавая, что Мод тревожит не то, почему она лечит мужа, а то, как она это делает. Эмори проявлял упорное нежелание пить целебные снадобья, и Эмма решила не спорить с ним, а тайком подмешивать лекарства ему в еду. К несчастью, все эти отвары и настои существенно меняли вкус пищи. Когда он однажды пожаловался на это, Эмма ответила, что это результат ранения в голову. Конечно, лгать грешно, однако она не сомневалась, что Бог ее не осудит. Муж должен поскорее выздороветь и дать ей ребенка. Только так могла она защититься от брака с Бертраном.
Ей хватало честности признаться самой себе, что в своих стараниях она заходит слишком далеко, но пока не родился наследник, Эмма не хотела рисковать будущим. Посмотрев на свой плоский живот, она тяжело вздохнула. Первая брачная ночь не принесла желанных результатов. Это означало, что им придется снова исполнять супружеский долг. К сожалению, муж ее не выказывал никакой склонности к повторению свадебной ночи.
Сначала Эмму это не беспокоило: в конце концов, он едва оправился от ран. Но прошло уже несколько дней, как Эмори встал с постели. Большую часть времени он проводил во внутреннем дворе замка, наблюдая за своими воинами, и, следовательно, достаточно выздоровел, чтобы исполнять супружеские обязанности. Отчаянно краснея, она даже заикнулась ему об этом, сообщив, что ее месячные пришли и ушли, но он не обратил на ее намек никакого внимания. Эмма стала бояться, что муж не может заставить себя повторить деяние.
Погруженная в печальные мысли, Эмма склонилась над цветком дамианы. В травниках говорилось, что дамиана — могущественное средство усиления любовной страсти. Но если так, то муж ее явно обладал необыкновенной устойчивостью к этому растению. Едва прошли ее женские хвори, она стала усиленно добавлять дамиану к его элю, но он не проявлял никаких признаков растущей страстности. Про дамиану было также известно, что она излечивает половое бессилие у мужчин. Эмма не была уверена, что Эмори страдает именно этим недугом, но ее тревожило то, что первое брачное соитие не привело к зачатию ребенка. Неужели ей придется вытерпеть эту муку еще раз? Она не сомневалась, что большинство женщин просто не выдержали бы таких страданий и не стали бы заводить много детей, если бы на это требовалось более одной-двух попыток. Теперь-то она понимала, почему говорили, что женщины не получают от брака никакой радости.
Наверняка те, которым удалось родить десять и более детей, знали, какими травами пользоваться, чтобы умерить сопутствующую боль. Размышляя об этом, Эмма продолжала собирать нужные растения. Положив очередной цветок в корзинку, она посмотрела на собранную ранее ивовую кору. Уже несколько дней Эмори в ней не нуждался. Она пригодится самой Эмме. Раз муж не проявляет намерения приблизиться к ней, Эмме придется самой сделать первый шаг. Для этого ей потребуется ивовая кора. Она заварит смесь хмеля и коры белой ивы, притупляющую неприятные ощущения, которые следовало ожидать. Кроме того, она должна будет выпить неразбавленного эля, который велит подать себе отдельно. Два таких сильных напитка, несомненно, предотвратят мучения или по крайней мере смягчат их. Она с ужасом вспомнила свадебную ночь, когда муж чуть было не разорвал ее пополам, «осуществляя брак».
Если только это действительно было «совершение брака». Вздохнув, Эмма нагнулась за следующим цветком. Самым досадным было то, что она понятия не имела, как приступить к выполнению своей задачи. Как поступают другие жены? Просят мужей о соитии? А может быть, им вообще не приходится просить? Этого она боялась больше всего.
— Миледи, я нашла и кникус благословенный, и красный клевер, и лопух, но вот иглицы шишковатой нигде нет.
— Обойдемся и без нее, — пробормотала Эмма и выпрямилась. Положив руку на поясницу, она потянулась и поглядела на небо.
— Темнеет, — подтвердила Мод, следуя за ее взглядом.
— Да, нам следует возвращаться. Пока мы доберемся до дома, все уже сядут за ужин.
Служанка подхватила ее корзинку и последовала за Эммой к поджидавшим их стражникам с лошадьми.
Эмори пребывал в состоянии нетерпеливого ожидания, когда его жена въехала во внутренний двор замка. Он с самого начала не одобрял ее желания отправиться за пополнением запасов трав и корней. Если бы Эмма не уверила его, что истратила их на его лечение, он не дал бы ей разрешения на выезд за крепостные стены. Сопровождать ее он отправил четырех всадников, и едва она скрылась из виду, как пожалел, что не послал шестерых. Тревога не покидала его весь день, который он провел, муштруя своих воинов.
Во время болезни Эмори его обязанности выполняли Блейк и Маленький Джордж. Они каждый день выводили солдат для военных учений, присоединив к ним людей Фалька, оказавшихся умелыми бойцами. Кроме того, ими были разосланы по округе небольшие отряды для поисков разбойников. Но те, видимо предвидя это, исчезли бесследно. Со дня нападения на Эмори их никто не видел. Но несмотря на это обстоятельство, прогулка Эммы по лесу не казалась ему такой уж безопасной, даже под усиленной охраной. Большую часть дня Эмори провел в тревоге, так что когда со стены раздался крик часового: «Ее светлость возвращается!», — он вздохнул с облегчением.
— Давно пора, — пробурчал он, вкладывая меч в ножны, и, увидев, что жена пересекает двор и направляется прямиком в конюшню, поспешил за ней.
— Муж мой, что вам угодно?
При виде обращенного к нему приветливого лица жены Эмори сдержал раздражение и, сделав над собой усилие, улыбнулся. Однако его улыбка походила больше на гримасу боли, и это сразу встревожило Эмму.
— Вам нездоровится, милорд? — осведомилась она, торопливо спешиваясь. — Голова не кружится, слабости нет? — Приподнявшись на цыпочки, она пощупала его лоб и, обнаружив, что он сухой и прохладный, облегченно вздохнула.
— Нет, жена. Я хорошо себя чувствую.
— А вы не устали? Не перетрудились сегодня…
— Со дня ранения прошло больше недели! — с досадой напомнил он. — О какой усталости ты говоришь? Я просто наблюдал за моими людьми. Не суетись, жена.
На лице Эммы появилась удовлетворенная улыбка. Он не устал и не чувствовал слабости. Сегодня она обратится к нему с просьбой повторить «совершение брака». Если, конечно, он сам не заведет об этом речь. Не исключено, что он подумает о том же. Возможно, дамиана уже начала оказывать свое действие? Сегодня за ужином Эмма подольет ему в эль двойную порцию отвара. Это не повредит. Тут она прервала свои размышления, осознав, что муж уже некоторое время что-то ей втолковывает.