Эйвинд что-то закричал, побежал к ускользающему по склону зверю и перебросил меч под щит. Присел, вынимая из сапога короткий ирландский нож, и метнул в йотуна, прыжками удаляющегося прочь. Дикобраз, поймавший клинок основанием толстой шеи, завалился на передние лапы, заверещал и забился в агонии, взрывая под собой политый кровью дерн. Ирландец склонился над напарником.
Йотуны, раздираемые на части быстрыми и не знающими пощады викингами, бежать все же не собирались. Отбиваясь даже тяжело раненными, скалили клыки, ревели и все пытались достать, порвать, убить. А северяне не щадили — один за другим умирали на поле великаны, рушась в мглистый и сырой Нифльхейм. С искаженными от ненависти лицами раумы опускали мечи на толстые шкуры, костяные наросты, лапы, головы, шеи. Два ворона, кружащие над сражением, радостно голосили, предвкушая богатый ужин.
Одноглазый замер на Хлидскьяльве, волшебном престоле, с которого видны все Девять Миров, так и не донеся до губ наполненного хмельным медом рога. Там, внизу, опять, как и много зим назад, с его именем на устах умирали люди. Отец Богов улыбнулся и пригубил напиток… Валькирии седлали коней.
Они победили. Опять, если кому-то нравится такой оборот. Встали среди вражеских трупов, озверевшие от крови, тяжело дышащие, израненные. Осмотрелись и не досчитались одного из своих. На склоне, у ног ирландца лежал Оттар, убитый иглами мутанта. Медленно, словно сквозь преграды, раумы сошлись к этому склону, замирая над телом павшего друга. Один призвал его к себе, светлоокая валькирия уже омывала его раны, могучий конь ждал, когда павший герой отправится наверх, в чертоги Вальхаллы. Его братья, коим суждено уйти к Одноглазому не в этот раз, кругом обступили бездыханное тело, не роняя на воздух ни единого слова.
Бьёрн, чья левая рука стала похожа на бесформенный кусок запекшейся крови, все же сумел убить змея, но шрамы, оставленные ядовитыми клыками, не затянет даже «Фенрир»…
Рёрик с распластанной ногой, хромающий на каждом шагу. Забрызганные кровью великанов Хальвдан и Хлёдвиг. Молодой Хельги в разодранной чудовищными когтями броне; Сигурд, еще не сбросивший с окаменевшего в судороге лица оскал берсекера; Рагнар, Арнольв, Атли в пробитых кольчугах. Держащийся за раненый живот Орм — длинный поперечный шрам перечеркивал его броню. Рядом с названым отцом еле держащийся на ногах дверг, бледный как смерть Эйвинд. И конунг, на пыльном лице которого не читалось ровным счетом ничего. И даже жаль, что бороды нет: за ней так легко прятать эмоции…
— Высокий забрал Оттара в свою дружину, — негромко сказал Торбранд, разбивая оцепенение, — теперь он эйнхерий, воитель Асгарда…
— Смотрите на меч, — тяжело выдохнул Бьёрн. Осторожно, с почтением в каждом движении, они начали вынимать из тела павшего раума иглы, оставив лишь одну. Ту, что навсегда приковала к руке Оттара меч…
Его сожгли на холме, на самом краю поля, что стало полем его последней битвы. Разобранная на дрова хибара неподалеку, погребальный костер и дорога в дом, что стоит под крышей из щитов. Старательно слизывая последние капли раумсдальской крови, огонь забирал Оттара из Мидгарда, а копыта коня валькирии уже стучали по радуге — Бивресту — мосту в жилища богов. Фенрир ворочался в огне, негромко рычал и таял. Солнце отвернулось, не в силах смотреть на пламя. По лицам стоящих вокруг костра людей плясали тени и отблески. Никто ничего не говорил — они унесут это в себе, чтобы потом, когда вернутся, если вернутся, вспомнить Оттара за длинным столом…
Собрали копья и топоры, кто-то вырезал у мертвых великанов когти и зубы, пряча трофеи в мешки. «Слейпнир» терпеливо дожидался на холме за их спинами. В его брюхе, сломанный смертью напарника, в одиночестве сидел Эйвинд. Вновь кольчуги змеями уползли в промасленные мешки, уступив место бронежилетам; окровавленные мечи были насухо вытерты и спрятаны в ножны, копья связаны в пучок и убраны под сиденья, оттуда с презрением разглядывая возвращающиеся на плечи раумов автоматы.
День переваливал за половину, ветер крепчал, поднимая с травы пыль и песок. Раумсдальцы двинулись дальше. Так же пешком, стараясь не отставать от катящейся рядом бронемашины, оглядываясь по сторонам, еще сильнее, чем прежде, полные решимости убивать турсов. И Сурт в очередной раз не заставил себя долго ждать.
Когда отряд спускался с высокого многоступенчатого холма, длинный склон которого украшала извивающаяся дорога, внизу, в долине, что лежала между двумя шахтами, их встретили тролли. Шахты тут были посолиднее — укрепленные бетоном, с тоннелями выхода для отработанной породы, подъездными площадками, массивными пропускными пунктами, многочисленными лебедками, башнями эскалаторов. Не очень сильно порушенные временем и войной, разделенные между собой двухсотметровой долиной, они даже на первый взгляд выдавали свою принадлежность к непосредственным строениям «Гранита». Три холма, две вгрызшиеся в них шахты, не так давно покинутый местными поселок на дальней стороне долины и дорога, пронзающая все это с севера на юг.
Тролли начали появляться из шахт, как только бронемашина и люди достигли середины пологого спуска. Выходили медленно, словно неохотно, но никому из северян уже не надо было объяснять, что движет этими существа-ми, что толкает их в бой. Ну, пожалуй, может, только Хальвдану…
Отродья все появлялись и появлялись, сбиваясь в две растущие группы, и раумы остановились.
— Тролли? — Рёрик неподдельно удивился, пыхтя трубкой. — С чего бы это ему бросать в нас троллей, когда мы уже снесли два отряда более могучих врагов?
— Два варианта, — Торбранд вновь достал бинокль, — либо он на этот раз хочет задавить нас числом, либо… Вот посмотри сам, сто зим мутационной эволюции, а что именно это время смогло сделать из раумсдальцев? Два десятка отборных воинов. Думаешь, у Сурта было больше времени или ресурсов? Так, может, у него просто кончаются силы?
Рёрик в ответ только пожал плечами, а тролли в низине все продолжали прибывать.
— Мы можем обойти или прорваться на «Слейпнире», — наклонился над плечом конунга Арнольв.
— Колеса увязнут, — покачал головой его брат, — ты же сам видишь, с к-каким фанатизмом они следуют ведущей их в б-б-бой силе… А оставлять в тылах такую орду, ожидая удара в спину?…
— Атли прав, — кивнул Торбранд, считая троллей, число которых в каждом отряде уже превышало пять десятков, — Сурт знает, что так мы поступить не сможем… Хорошо! Значит, будем снова драться! — Конунг резко развернулся на месте. — Все слушайте! Разбиваемся на пары и тройки, занимайте позиции по склону, укрепляйтесь — на этот раз пусть вперед идут они. Рука Сурта не сможет долго удерживать троллей на месте, он будет должен или отступить, или атаковать! Экономить каждый патрон! Следите внимательно — тролли могут быть вооружены дистанционным оружием! Всё, по позициям! Атли, Арнольв, мы засядем тут… — И Торбранд подошел к носу «Слейпнира», заглядывая в приоткрытый водительский люк Хальвдана. — Вон туда, повыше… Эйвинда в башню…
Тот кивнул, выворачивая колеса, а раумы уже занимали на склоне любые возможные укрытия. Тролли, число которых уже превышало полторы сотни, рычащей массой шевелились в долине.