Фесс медленно спустился с крыльца.
– Каким же образом, дозволено ли будет узнать, почтенный отец-экзекутор выкорчёвывает грехи?
Этлау зловеще усмехнулся.
– Сейчас вечер. Когда зайдёт солнце, настанет пора злых Сил. И – пора тех, кто встаёт у них на дороге. Приходите сюда, к церкви, мэтр, и вы всё увидите своими глазами. Своими глазами, – для внушительности повторил экзекутор, повернулся и с удивительной для его роста быстротой засеменил прочь.
– Святая Церковь поразит Зло! – фанатично выкрикнул старик священник за спиной Фесса. Неясыть обернулся к нему.
– Ну хорошо, – неприятным голосом сказал Неясыть. – Мне нельзя тут работать, это понятно. Но сходить-то на ваш погост я, надеюсь, могу?
– Можешь, – нехотя кивнул священник. – Но смотри, некромант, если только ты начнёшь осквернять наши могилы… копаться в них… я мигом призову отца Этлау!
– Разумеется, – холодно сказал Фесс. Нарушивший договор некромант в любом случае подлежал суду Академии, но здесь могут и отказаться утруждать себя подобными формальностями. А недооценивать силу святых отцов может только полный глупец.
Дорожка к кладбищу выглядела неважно. Земля изрыта, повсюду следы острых и длинных когтей – костяные гончие уже отыскали дорогу из могильной тьмы, и значит, с каждой ночью их будет появляться всё больше и больше. Что произойдёт потом – тоже понятно. Наступит миг, когда их ярость и ненависть к живым преодолеют магию висящих в домах образов Спасителя и его почитаемых святыми сподвижников. Какое-то время продержится церковь, но потом обрушатся и её стены. И тогда в этой деревне не останется никого живого. Счастье ещё, что и костяные гончие далеко не пойдут – пережрут одна другую, но вот последняя выжившая обратится в подобие «крысиного тигра» и отправится в странствие по градам и весям Семиградья, гонимая неутолимым голодом и столь же неутолимой жаждой убийства. Не будет смысла искать в её действиях какой-то расчёт. Нет, она будет просто убивать, убивать, убивать – пока не столкнётся с ним, Фессом. И надо, чтобы это произошло как можно раньше; желательно – здесь, в Больших Комарах, невзирая ни на каких экзекуторов.
Фесс миновал сложенные из серого плитняка ворота кладбища. Предстояло определить, не завёлся ли тут кто-нибудь ещё, пострашнее костяных гончих. И определить быстро, потому что, даже просто стоя на кладбищенской земле, Фесс чувствовал содрогание мёртвых костей и сердец под толстым слоем песка. Они тоже чуяли наступление ночи.
Могильные плиты были не расколоты, не перевёрнуты, а аккуратно подрыты. Верный признак гончих; однако дальний от церкви угол показался Фессу уж слишком безмятежным для беспокойного кладбища. Неясыть быстро сбросил сумку с плеча, достал серебряный кинжал – его не стоило зря таскать на поясе. Торопясь, очертил вокруг себя заострённым концом почти идеальный круг – чем ближе он к проведённому циркулем, тем лучше, тем крепче защита. Закрыв глаза, прошептал одну из формул Силы – подействует ненадолго, но расходовать себя особенно щедро он и не хотел. Не попусти Тьма, почует святой отец Этлау.
Как только Фесс докончил последнюю строчку литании, как земля на миг вокруг него сделалась прозрачной – вся, за исключением Круга Отражения. Фесс увидел могильные ямы, истлевшие доски гробов, а под ними, под ними…
Его глаза обожгло – внезапно и резко, словно от удара хлыстом. Да, тем, что лежали в этих тихих до поры до времени могилах, было что скрывать от не в меру любопытного чародея. Захороненные там костяки не имели ничего общего с человеческими. Костяные гончие, будучи куда опаснее тех же зомби или просто неупокоенных мертвецов, были, по сути, просто слепленными из человеческой плоти и костей существами, отдалённо напоминавшими громадных псов, откуда и пошло их название. Это была уже вторая стадия неупокоенности, когда вливавшаяся в отжившее своё тела Сила начинала играть с предоставленным «материалом», добиваясь его наибольшей смертоносности.
А вот в этих могилах начиналась уже стадия третья, о которой даже Даэнур говорил, что такое случается раз в сто лет. Могильная земля изменяла теперь уже не костяки, но сами кости, начиная наращивать на них новую плоть. Здесь в плотных коконах зрели, терпеливо ожидая своего часа, те самые костяные драконы, о которых с таким ужасом писали древние некроманты – кому посчастливилось пережить встречу с таким драконом. Такого дракона некромант мог создать и сам, но подобное в большинстве случаев требовало человеческих жертв.
Фесс поспешно погасил заклятие. Н-да, весёленькая работка его ожидает. Интересно, что сумеет сделать против костяного дракона отец Этлау?
Трижды обрызгав себя самыми сильными отпугивающими мертвецов эликсирами, Неясыть вернулся обратно к церквушке. На площадь перед ней уже тянулся народ – разумеется, в ужасе шарахаясь от явившегося сюда чёрного вестника бедствий – некроманта. Все пугливо теснились поближе к церкви, то и дело косясь на сереющую в вечернем сумраке дорогу, что вела к кладбищу.
Оказалось, что отец-экзекутор явился в Большие Комары с целым отрядом. Крепких парней в серых плащах Фесс насчитал почти дюжину; он знал, что это – не трусливые палачи, только и умеющие, что пытать беспомощную жертву; к сожалению, Святой Инквизиции служили неплохие бойцы, и это тоже нельзя было сбрасывать со счетов.
Двое в сером стояли по бокам старшего инквизитора, остальные рассеялись по толпе. Люди пугливо сторонились и их, но вскоре Этлау навёл порядок.
– Добрые люди! – прежним скрипучим голосом заговорил экзекутор. Обращение прозвучало злой насмешкой. – Вечной Матери нашей, Святой Церкви, известно стало, что по попущению Спасителя и за грехи ваши жестоко страдаете вы от злых тварей, из Тьмы явившихся, нарушивших покой ваших предков, что лежат на деревенском погосте. То случилось, потому что вы, добрые люди деревни Большие Комары, поддались греху! – внезапно взвыл инквизитор, так что в толпе все без исключения вздрогнули. – Мы, скромные служители Спасителя, явились сюда, дабы очистить ваши дома от скверны. Да, да, очистить от скверны! Надо найти грешников! Найти и помочь им скорее воссоединиться со Спасителем, молить Его о прощении, стоя на коленях перед Его истинным ликом, даже не перед образами! И, клянусь муками Его, мы отыщем среди вас грешников! И тогда вы убедитесь сами, что Тьма отступает перед светом Спасителя!
Самое страшное, понял Фесс, что этот Этлау искренне верит в то, что говорит. Но что он намеревается делать? Посреди толпы стоит ярко-жёлтая телега, на ней установлена невысокая виселица. Невдалеке – жаровня, над ней железная решётка. Он что, решил устроить тут публичную казнь? Что это ему даст? Вот-вот совсем стемнеет, надо развести людей по домам и дать возможность ему, Фессу, сделать наконец свою работу, пусть даже за неё он ничего не получит! Но нельзя же стоять и смотреть, как несущаяся стая костяных гончих в клочья рвёт беззащитных!
Фесс принялся решительно проталкиваться к священнику. Кажется, шевеление уже началось… или нет, это ему уже самому с испугу мерещится?