А когда грохочущая лавина обрушилась на него, лавина, в которой жар и ярость огня смешивались с мощью раздувавшего пламя ветра, когда жгучий поток обратил почти что в пепел само нематериальное «я» Фесса, он понял, что чудовищный, им самим вызванный к жизни молот выталкивает его куда-то в иную грань Реальности, – тогда Неясыть открыл ворота своей новосозданной армии.
Огонь, молния, вода, вихрь, давящие камни – всё это ничто для подъятых из могил мёртвых. Однажды убитые, они не боятся того оружия, что состоит из плоти покинутого ими мира. Вот почему могущественнейшие из стихийных магов, способные испепелять армии и рушить во прах сильнейшие крепости, бессильны против горстки каких-то жалких зомби.
Фесс стоял с закрытыми глазами, но видел всё, что творилось вокруг. Для него внезапно распахнул свои глубины Астрал, он увидел тьму Межреальности, усеянную сверкающими огнями, точно небо – звёздами, узрел пути духов, призраков и других существ, для которых смертные так и не подобрали названий, потому что никогда не сталкивались с ними; понял мимоходом, почему Море Призраков носит своё название, увидел грандиозный Храм Морей в самой его середине, сокрытый от обычных глаз храм; и, высоко подняв тот самый молот, что едва не прикончил его самого, он ударил, вышвыривая зомби прочь из этого мира, туда, в слепую черноту, где им, неумирающим, предстояло скитаться, терзаясь от голода, бессчётные столетия, пока не почернеют и не рассыплются пеплом сами звёзды.
Отдача сотрясла всё его тело. Казалось, кости выскакивают из суставов и рвутся сухожилия; но какие-то капли Силы ещё оставались, и Неясыть повернул пока ещё повинующееся ему оружие против того, что ещё дремало на погосте, готовясь открыть путь обитателям полуночи, того самого бесконечного мгновения, прекрасно известного всем магам и некромантам, когда «завтра» превращается во «вчера». Он заглянул в лицо этим обитателям; он должен был бы умереть от ужаса, едва только осознав, по соседству с какими кошмарными порождениями неведомой воли живёт ничего не подозревающий человеческий род; Сила защитила его, однако уродливые пасти раскрылись, и Неясыть услыхал слова, произнесённые двумя голосами, в которых не оставалось уже ничего человеческого. Маски не были сброшены, они были просто заменены. Эвенстайн с Бахмутом могли спать спокойно – своё дело они сделали, и те, что когда-то навещали Фесса в их обличье, больше не нуждались в своих марионетках.
«Ты думаешь, что победил? – понял Фесс. Обмерев, он смотрел прямо перед собой – не во тьму и не в свет, в то, что лежит за гранью этих стихий, быть может, это были лики Хаоса, – но нет, слишком стройны, слишком упорядоченны для вечно мятущейся и меняющей зримые обличья субстанции; Неясыть смотрел и видел. – Ты думаешь, что победил? Нет. Ты отказался искать Мечи; мы привлечём к поискам других. Ты можешь присоединиться, но помни, что у тебя появились могущественные соперники. Смертный, тебе не одолеть нас; когда-то мы были слишком беспечны, но второй раз мы не повторим тех же самых ошибок. Мы знаем, что завеса тайны сдёрнута, ты вспомнил почти всё… кроме самого главного, разумеется. Подумай теперь, ты, новый человек, какую из сторон выбрать? Найди Мечи, Неясыть. Найди их, и этот мир, который ты попросил себе в награду, покажется тебе жалкой песчинкой в безбрежном океане других миров, над которыми протянется твоя длань. Мы увеличиваем награду. Но мы предупреждаем – если ты потерпишь неудачу или если Мечи найдёт кто-то ещё – кара твоя не сравнится ни с чьей участью в пределах Упорядоченного. Во Внешний Хаос извергнем мы тебя; нет ничего страшнее для смертного, чем эта последняя, окончательная не-смерть, гибель без конца, без надежды на спасение. Те, кого ты видишь перед собой, маски, как ты правильно понял, обитатели полуночи, станут твоими вечными палачами и мучителями. Подумай ещё раз, Неясыть! Божественное могущество – или вечные муки. Прощай… и торжествуй победу, если сможешь. Потому что времени тебе отпущено – по нашим меркам – совсем уже немного».
Незримые нити, ещё удерживающие душу Фесса в его бренном теле, с тонким звоном лопнули. Он ещё успел разглядеть громадный столб огня, земли и дыма, рванувшийся прямо из центра кладбища, почувствовал корчи тех самых полуживых врат, прежде чем всё погасло окончательно.
* * *
Признаться, он надеялся, что ему дадут умереть. Как бы не так. Сознание погасло, но в то же время он странным образом видел своё тело со стороны, словно паря в воздухе. На кладбище всё пылало и горело, плавился камень, огонь дочиста выедал утратившие Силу останки. Горели и зомби; лишённые мощи, они превратились просто в ходячие куклы и теперь жарко пылали – чадным, коптящим пламенем. А над распростёртым телом Фесса уже склонились Сугутор и орк, Прадд рвал какие-то бутылочки и скляницы из сумки Фесса, гном поддерживал голову и пытался влить в окровавленный рот содержимое своей фляжки.
Фессу отчего-то стало очень смешно. Зачем они возятся, если ему так хорошо? Он не хочет возвращаться назад, к частично ожившим мучительным воспоминаниям. Он останется здесь, невидимым духом, лёгким призраком, он полетит через земли Лесных Кантонов, над пиками Железного Хребта, над пущами Нарна, через плодородные земли Эбина – туда, туда, к Морю Призраков, где среди вечно пенящихся волн стоит истинный Храм, не имеющий ничего общего с жалким его подобием, где воспитывают беспощадных ночных убийц… Мимоходом он вспомнил о Центрах Силы, уже почти было решил заглянуть туда, но…
Сугутор на земле в отчаянии всплеснул руками – мэтр не глотал, тёмная жидкость стекала по подбородку, и бесполезны были все эликсиры с противоядиями – бутылочки тёмного стекла сыпались из рук Прадда прямо на землю.
Каким-то шестым чувством угадав, что дело кончено, со всех концов деревни бежали люди, помогая соседям гасить начавшийся пожар. К погосту было не подступиться – там бушевал такой огонь, что надо было поливать водой дома, отстоявшие от него на добрую сотню шагов.
А Фесс-призрак, его вольная, вырвавшаяся наконец из оков плоти душа внимала низкому, хрипловатому голосу, что нёсся издалека, от высоких снежных вершин Железного Хребта, исходя при этом из глубоких подземелий, оттуда, где на карте Неясыти стоял кружок, обозначавший Центр Силы по заклятиям от нечисти.
«Возвращайся. Возвращайся, ты нужен. Случилась великая беда… ждать осталось недолго, быть может, несколько людских лет. Возвращайся, о враг мой. Нам ещё предстоит встреча, но сейчас – вернись же в своё тело, именем…» – дальнейшее потонуло в шуме крови. Незримая составляющая Фесса камнем рухнула вниз, входя в собственное тело; и жесточайший спазм боли заставил мышцы дугой выгнуть спину. Изо рта и ушей хлынула кровь, Фесс хрипло застонал… но это было уже как первый крик новорожденного, а вовсе не признак агонии.
Он знал, что выживет.
…Наконец вернулись нормальные зрение и слух. Но ломающие всё тело корчи так и так не давали ничего говорить.
– Пришёл в себя! – завопил Сугутор. – Эй, вы, орясины, ну-ка, быстро взяли почтенного мэтра и отнесли в самый лучший дом!
Ему не пришлось повторять дважды.
– Пра. д. д… лей… голу…