Хоббит открыл глаза. Вокруг храпели эльдринги. Ни Фарнак, ни Вингетор не рискнули бы теперь бросить якоря. О возвращении также никто не заикался. Все понимали — если оно, это возвращение, и состоится, то прорываться придется с боем.
Фолко привык доверять своим ощущениям. И сейчас этот сон… Но с другой стороны — это ж совершенно невероятно! Белый эльфийский корабль, примчавшийся на гребне небывалой волны, — как такое может быть? Прямого Пути нет!
«…Но с позволения Великих могут еще идти корабли по Прямому Пути…»
Нет, нет, нет! Этого не может быть! А что, если правда? Если исторгаемый отсюда Свет достиг Валинора? Что, если властители Заката решили вмешаться в ход событий? Что, если новые Истари ступили сегодня на землю Харада?.. Кто знает, может, в Смертных Землях больше не осталось тех, кто может внимать слову Запада? Эльфы Запада… — ушли. Эльфы Востока — у них свои пути. Арнор пал, Гондору еще долго-долго предстоит залечивать раны; кто же еще? Орлы? Наверное, Радагаст сумел бы воззвать к ним.
Радагаст или Гэндальф…
«…Не пугай себя пустыми снами, — вдруг подумал Фолко. — Делай что должно; а о Силах станешь размышлять, когда окажешься лицом к лицу с ними.
Спи, Фолко Брендибэк, и думай лучше о том, чтобы тебя сонного не прирезала бешеная Тубала!»
Вингетор распорядился на всякий случай приставить к воительнице стражу.
Это вызвало настоящий взрыв ярости; но Санделло шагнул к взбешенной Тубале, что-то прошептал ей на ухо — и та подчинилась.
Томной, вальяжной красавицей, черноокой, черноволосой, плыла над Полуденными Землями ночь. С разных сторон шли и шли сюда, к затерявшимся в отрогах Хлавийского Хребта стоянкам Хенны, разные, очень разные странники…
ОКТЯБРЬ, 8, УТРО, ОКРЕСТНОСТИ СТАВКИ ХЕННЫ
Солнце только-только взошло. По левую руку вздымались угрюмые громады Хлавийского Хребта, и между протянувшимися далеко на юг длинными руками отрогов по-прежнему лежала тьма. Скоро, совсем скоро жаркие лучи проберутся и сюда, в последнее прибежище ночи, — но пока еще здесь было темно и даже прохладно.
Эовин подняла голову. Глаза горели, словно под веки ей насыпали песка.
Этой ночью они оторвались от преследователей, и девушке удалось немного поспать — Серый же так и не преклонил голову. Вот и сейчас он оставался на страже, правда, вид у него донельзя измученный — словно он всю ночь отбивался от целой рати наседавших врагов. Глаза глубоко запали, под ними набрякли синюшные мешки. Лицо — болезненно-бледное. Он сидел, привалившись спиной к стволу, правая рука судорожно уцепилась за эфес воткнутого в землю меча.
— Нам… надо… идти… — с усилием произнес он.
— Куда? — вырвалось у Эовин.
Они и без того четыре дня петляли, как зайцы, запутывая следы. Первые дни погоня висела прямо-таки на плечах, потом каким-то чудом от нее удалось оторваться. Правда, Эовин сильно подозревала, что тут не обошлось без особых способностей ее спутника — она не сомневалась, что он — великий чародей. Это и притягивало, и пугало. С одной стороны, он такой же человек, как и она, так же испытывает голод и жажду, так же устает, нуждается в сне, а с другой — повелевает могущественными Силами, способен вырвать ее, Эовин, из самой пасти огненной смерти… Кто он? Кто?..
— Нам надо вернуться к… Хенне. — Глаза Серого превратились в настоящие провалы, затопленные тьмой.
«Наверное, так падает тень», — попыталась успокоить себя Эовин.
— Надо вернуться… Потому что у него — ключ… Ключ ко всему… — Кулаки Серого судорожно сжимались и разжимались. — Я знаю, что я — это не я… и когда я смотрел на… на его слепящую Силу… я чувствовал, как память моя возвращается… Пока это лишь отрывки, бессвязные и темные… Я помню, что у меня были сын и дочь…
— Но нас убьют… — робко пролепетала Эовин, как-то сразу вспомнив, что ей всего-навсего пятнадцать.
Серый в упор взглянул на нее, и девушка отшатнулась, точно получив удар в лицо.
— Я пойду туда. И ты пойдешь вместе со мной. Мы либо одержим верх — либо падем. Если мы падем — то всего лишь отправимся за Гремящие Моря… где я уже побывал один раз. Это совсем не страшно…
— К-как? Т-ты побывал?..
— Я умирал, — мрачно бросил Серый. — Смерть стояла у самого моего сердца… и я уже видел раскрывавшийся предо мной Черный Путь… Туда, на Заокраинный Запад, куда ушли эльфы… Но потом… кто-то, наверное, решил посмотреть, что еще я смогу сделать, — и вернул меня назад.
— Но оттуда не возвращаются! Один только Берен…
После победы в Войне за Кольцо многое из эльфийского наследства стало песнями — особенно в Рохане, всегда предпочитавшем слово произнесенное слову начертанному. «Жеста о Лейтан», «Высвобождение из Оков», часто пелась в широких роханских степях, перед золотым троном правителей Эдораса и в простых шатрах табунщиков на летних пастбищах. Не раз слышала эту жесту и Эовин.
— Берен умер на самом деле, — сумрачно возразил Серый. — Умер и был возвращен назад… по особой милости Вышних. Со мной было другое. Черный Путь раскрылся передо мной… но я не ступил на него.
— Все равно я не хочу умирать! Мне страшно!..
Несколько мгновений Серый смотрел на девушку.
— Ни у тебя, ни у меня уже нет выбора. Для тебя все было предрешено в тот миг, когда тебя схватили в Умбаре. После этого ты следовала дорогой своей Судьбы. И подумай — разве могли мы повернуть назад после битвы с перьерукими? Куда бы мы пошли? В Харад, навстречу новому плену и смерти?..
— Но разве ты, такой сильный…
— Это могло и не повториться, — сурово вымолвил Серый. — Я чувствовал — там, на Юге, горит питающий меня огонь, и, поверни мы на Север, как знать, чем бы все это кончилось. Нет, не обманывай себя. Надо идти вперед до самого конца. По-моему, смерть в бою куда лучше позорной гибели под харадскими бичами, разве не так?.. У меня за плечами — Мрак и Смерть. Но я знаю — хватило одного взгляда! — что в прошлом я был не простым рыбаком или даже воином. Что-то высокое и необоримое влекло меня… Неужто ты, смелая Эовин, бросившая родину ради приключений, — неужели тебе не хотелось бы рискнуть всем, чтобы получить все?
— Н-не понимаю… — Эовин съежилась.
— У меня была Сила. — Голос Серого упал до шепота. — Не та, что сейчас… совсем другая… чистая, как крылья ночи! Нет, что я говорю…
Нет… она… она тянула меня… куда-то прочь… я боролся… не понимая…
Казалось, он бредит. Голова моталась из стороны в сторону, лоб блестел от внезапно проступившего пота. Превозмогая страх, Эовин коснулась горящей щеки Серого — так и есть, весь в жару. Что же теперь делать? В степи, в родном предгорном лесу девушка не растерялась бы, она знала десятки трав — и полезных, и от равных…
Серый, внезапно оттолкнув ее руки, упал лицом в траву. Спина бурно вздымалась от учащенного дыхания. Он страшно захрипел, точно ему не хватало воздуха… и так же резко выпрямился.