Глаза Кан-Торога чуть приоткрылись. Воин коротко взглянул на спутницу – веки ее были опущены, ресницы не дрожали, грудь поднималась и опадала медленно, точно девушка глубоко и покойно спала.
Однако, само собой, это было не так.
* * *
В соседней каморке гном Сидри тщательно запер подозрительно тонкую дверь. Хлипкий засов мог успокоить лишь полного глупца. Крепившие запор винты не выдержали бы и пары крепких пинков.
Из глубин просторной, латаной-перелатаной дорожной куртки Сидри выудил потертый кожаный кошель; завязки его скрепляла свинцовая печать Горного Короля с оттиснутой руной Сердца Глубин. Бормоча под нос какие-то слова – на тайном языке подземного племени, – гном согнул ее, выдернув шнурки. Из кошелька появился небольшой, размером с детский кулачок, сверток в серой тряпице. Сидри, похоже, вообще перестал дышать. Отложив в сторону печать, он откинул край свертка.
Лучина в кованом поставце неожиданно мигнула. Ровное желтое пламя сменилось дымными синеватыми языками; грызущиеся на куче отбросов под окном псы дружно взвыли.
– Rabbaar Drobdt! [3] – шепотом выругался Сидри. И было отчего – гостиница оказалась зачарована. Каждый камень в ее фундаменте, каждая источенная древожорами доска в стенах, каждый колченогий стул и каждый заплеванный стол, каждая полная клопами постель и каждая мерцающая лучина – все они жадно, неусыпно следили за чужой волшбой, ждали ее, алкали и, стоило этой магии проявиться – тотчас поднимали тревогу.
Гном поспешно зажал сверток в могучем кулаке. Левая рука Сидри торопливо сорвала с пояса одну из бесчисленных сумочек. Завязки разошлись сами собой, на столе появились древний желтый зуб какого-то неведомого чудовища, тусклое бронзовое кольцо с кроваво-алым кусочком дерева в оправе вместо камня и, наконец, крохотное невзрачное перо, на вид обычное воробьиное. Бормоча заклятия, гном положил желтый зуб острием к мерцающей лучине, надев кольцо на старую кость; перышко легло сверху.
Лучина тотчас же перестала мигать, и гном с облегчением вздохнул. Да, да, конечно, об этом немедленно узнают адепты Радуги – их в Хвалине полным-полно, город лежал на стыке владений Красного Арка, не имеющего цвета Нерга и Фиолетового Кутула, он всегда кишел шпионами и соглядатаями, доглядчиками и прознатчиками всех без исключения Орденов. Не оставляли Хвалин своим вниманием и Серые Мастера, сказочная лига воинов-разведчиков; хаживали в Хвалин и гномы, особенно из молодых, особенно те, что еще не расстались с иллюзиями, что Самоцветный Трон Горного Короля в один прекрасный день вновь займет свое прежнее место под Царь-Горой…
* * *
Лучина перестала мигать, и Кан-Мола, Алия, Тави, девушка со многими именами с усталым вздохом расслабила сведенные судорогой боли плечи. Держать заклятье дольше было уже выше ее сил. Радуга ничего не заподозрит.., но Сидри об этом знать не следует.
* * *
Переведя дух и поминутно косясь на усмиривший мигание лучины желтый зуб, Сидри продолжал ворожбу. Теперь ему удалось развернуть тряпицу; на грязной столешнице неожиданно остро и ярко блеснул не правильной формы кристалл, абсолютно бесцветный и прозрачный; свет прихотливо играл на сотнях граней.
Тихо бормоча себе под нос слова наговора, гном чуть присел, так, чтобы взгляд его оказался на одном уровне с досками стола. Прищурил левый глаз, всматриваясь в сверкающий камень; затаил дыхание…
Лучина вновь предостерегающе замигала. Кто-то тяжело застонал под половицей; из дымохода донеслось приглушенное завывание. У гнома задергалась щека, но взгляда он от камня так и не оторвал. Воздух в каморке начал потрескивать, под потолком заплясали рои синих светляков. По лбу Сидри покатились крупные капли пота – откуда-то снизу донеслись грубые голоса ночной стражи. Очевидно, хозяин таверны успел поднять тревогу. Однако, несмотря ни на что, Сидри не прерывал заклятья.
Над кристаллом неторопливо сгустилось синеватое облачко, плотное, словно стелющийся низиной туман. Затем на поверхности этого облачка возникла воронка, синие нити колдовского морока закружились, одна за другой втягиваясь в таинственный танец; со дна воронки ни миг глянула Тьма.., глянула и исчезла, уступив место бездонному звездному небу. Миг – и созвездия поползли вбок, появилась черная изломанная линия, очертания далекого горного хребта. Одна из гор, казалось, носит на каменной голове корону – четыре острых рога, четыре копейных навершия, с молчаливой угрозой нацелившиеся в пустоту небосвода. Коронованный колосс стремительно приближался, рос, заполняя собой все вокруг; гном замер, не в силах оторвать взгляд. Сейчас он не смог бы остановить действие заклинания, даже если б от этого зависело жить ему или умереть.
А затем на склоне исполина появилось нечто еще более темное, чем даже камень, черная плоть гор – зияющий провал пещеры, алчная пасть, вечно ждущая добычу глотка. Сидри дернулся всем телом, заскреб ногами по полу, точно стремясь отползти, отвернуться, укрыться от внезапно глянувшего на него из тьмы острого и голодного взора, заглушить прозвучавший мягкий зловещий голос:
– Ты сам пришел сюда, ты мой!..
* * *
– Магия! – Кан-Торог одним стремительным движением оказался на ногах. – Тави!
– Спокойно, – отозвалась девушка, не двигаясь и даже не разжимая зубов. Глаза ее оставались закрытыми. – Это необходимо, брат. Сидри должен отыскать Путь. И отыскать его он должен именно здесь, в Хвалине – если ты еще не забыл, конечно, на чьих костях покоятся фундаменты здешней цитадели и храма Мертвых.
Юноша быстро, отрывисто кивнул. Выхватил из длинного дорожного баула пару ничем не примечательных палок и ринулся в коридор – снизу по лестнице уже грохотали тяжеленные сапожищи городовой стражи.
Целясь в спину воина, Тави резко выбросила вперед руку – мизинец, безымянный и средний пальцы плотно поджаты, указательный распрямлен, большой смотрит в сторону, форма заклятия Ykkii. В тот же миг под передовым стражником проломилась ступенька лестницы, и тот с ужасными проклятиями рухнул вниз. Кан-Торог едва успел схватить его за запястье.
– Держись!..
Узкая лестница оказалась полностью перекрыта. Внизу глупый трактирщик свалил грудой какие-то железяки, и обливающийся холодным потом стражник видел как нарочно торчащие вверх острия.
Пока прятали мечи, пока вытягивали незадачливого воина, прошло некоторое время.
– Эй, а чего стряслось-то? – вежливо уступая дорогу, самым что ни на есть мирным тоном осведомился Вольный.
Только что спасенный урядник хмуро покосился на него. Вольный в имперском городе – это значило только одно: явился просить подданства. Как бойцы, Вольные ценились очень высоко, и ссориться с таким без нужды не следовало, но… Уж не он ли творил тут запретную волшбу?.. Однако не перекрывается ли это его привилегиями, о которых неграмотный урядник был наслышан, но деталей, разумеется, не знал.