Левая кисть тяжелела, наливаясь кровью, точно понимая, что сейчас произойдет.
Армии сшиблись. Панцирники Тарвуса первыми вступили в бой, крестя перед собой тяжелыми мечами. И первыми, умывшись кровью, беспорядочно отхлынули назад, врезавшись в строй следовавшей за ними манипулы. Тонкие мечи Дану разили наповал, казалось, для них не существует преград, им нипочем шиты, панцири и шлемы. Тяжелые клинки людей ломались точно соломенные, сталкиваясь с высеребренными лезвиями мечей Дану. За считанные секунды полегло не меньше сотни солдат; остальные в панике повернули назад, продолжая гибнуть от летящих в спину стрел. Подражая гномам, Дану бились квадратной баталией, однако лишенный защиты длинных копий строй, который панцирная пехота должна была раздавить первым же натиском, не только выстоял, но и обратил врага в бегство.
Легионеры не рвались в рукопашную. Летели недлинные, специально утяжеленные пилумы, но враг словно бы не ощущал их тяжести в собственных щитах. Опытные мастера боа промахивались с десяти шагов и, не успев броситься «в мечи», гибли от не правдоподобно метких стрел Дану, вонзавшихся в лицо или на миг открывшуюся шею.
– Повелитель! – выкрикнул Фесс, указывая вперед. Там, опрокинутые большим хирдом, бежали растрепанные когорты Восьмого легиона. Шестой пока держался, но и он, теснимый двумя малыми баталиями гномов, пятился, оставляя на снегу целые груды солдатских тел.
Император ничего не ответил, что есть силы хлестнув коня.
Они вынеслись на открытое пространство. Имперцы повсюду отхлынули от внезапно обретших непобедимость врагов. Теперь стрелы летели уже в Императора – но тут магия Иммельсторна отчего-то сплоховала, Фесс играючи жег черные древки в полете.
Император осадил коня. Поднял левую руку, поддерживая ее правой – точно неживое, отдельное от его тела оружие.
О, они были щедры, неведомые дарители. Их подарок был лишен обычного свойства подобных магических вещей – владелец не развоплощался, не обращался в чудовище или во что-то еще хуже; достаточно было и того, что он ведет правильную войну.
Правильную войну. Магия Северного Мира могла остановить пришельцев – и они находят способ уничтожить ее изнутри. Алмазный Меч и Деревянный Меч – древние символы, даже пребывая вне мира, они помогают – но если их уничтожить…
– Нет, повелитель! – в отчаянии выкрикнул Фесс, едва не повиснув на Императоре.
Тот взглянул на него белыми от бешенства глазами:
– Измена?!.
– Нет! Нет, мой Император! Надо по-иному – Несколько минут спустя все до единой сигнальные трубы заиграли «отход».
Сидри было ясно, что они выиграют этот бой. Однако он не ожидал, что настолько быстро. Они бились едва ли полчаса, а бесчисленные имперские отряды уже в панике бежали, рассеиваясь по окрестным лесам, бросая и щиты, и доспехи, спасая свои жалкие жизни… Они не стали биться насмерть – но ничего, до этого мы тоже дойдем. Передавим поодиночке.
Он единственный не поддался боевому угару, он не позволил разрушить несокрушимый строй хирда – имперцы хитры, у них всегда лучшие войска остаются в запасе, если позволить воителям сейчас рассыпаться и биться поодиночке, хумансы могут и контратаковать, а тогда – прощай, победа!
Гномы остановились. Врага истреблено немало. Настало время подумать об ином враге, куда более древнем…
* * *
Никто из Дану не вспоминал больше свою нежданно-негаданно сгинувшую Видящую. Золотой свет силы Деревянного Меча плавал в их глазах, они преследовали хумансов, сколько могли, разумеется, тоже не рассыпаясь.
Наконец поле очистилось. Какое зрелище, как ласкает вид набросанных тут и там мертвых человеческих тел взор истинного Дану! Благодаря помощи Иммельсторна потери совсем невелики, можно сказать – ничтожны: едва-едва пяток легкораненых да двое убитых, из тех, что погибли в самом начале.
Теперь предстояло выполнить тот договор, что был заключен перед началом боя.
* * *
– Смотрите, мой Император... они идут навстречу друг другу…
– Клянусь василиском, Фесс, я сделаю герцогом Империи тебя, а не Тарвуса, если ты прав.
– Моя жизнь в руках повелителя. У нас есть только один шанс.
– Но, может, легионы… Император повернулся к легату.
– Нет, Клавдий! Магия наших врагов может учуять их, и тогда все пропало, ловушка не захлопнется. Пусть легионы отступают к Мельину. Собери всех, кого можешь. И жди моего приказа. Не забудь «цену крови». Плата семьям погибших должна быть двойной.
– Повиновение Империи!
– Смотрите, повелитель, смотрите!
– Повиновение Империи! Девушка пришла в себя… Рядом с ними стойл рослый центурион. На руках он держал Агату-Сеамни; большие глаза ее наконец-то прояснились.
– Останови их! – Ее голос срывался. – Останови! Я уже вижу... стопа, попирающая небо... хламида сера, как цвет небытия… Он уже близок! И третий Зверь готов восстать от сна… Пророчества должны исполниться, ибо свершен Последний Грех и сердце Его отвратилось от мира…
– Что ты говоришь, Сеамни! – Император принял ее от центуриона, и она немедленно спрятала лицо на его груди.
– Останови-и-и их... исполни мою просьбу... ты, один раз уже убивший меня – Лицо Императора передернулось.
– Это ничего не изменит. Я просто погублю своих людей, но все равно не помешаю твоему сородичу сразиться с гномом!
– Я остановлю. Я поговорю. Я могу! Я – Видящая!
– Первый легион, – мрачно сказал Император.
– Мои люди исполнят приказ, – в тон ему отозвался Клавдий.
– Фесс?
– Мой Император, они должны начать. Иного шанса у нас не будет. Атаковать, наверное, придется... но лишь когда и гном, и Дану до конца увязнут в схватке.
– Прошу тебя! – Из глаз Агаты градом лились слезы.
– Охрана! – прорычал Император, – Фесс, останешься здесь.
– За что, повелитель?! И кто прикроет вас от стрел?!
– Ну, – усмехнулся Император, – с ними, надеюсь, моя перчатка справится. Если уж ее нельзя использовать для другого… Ты же должен исполнить задуманное. Это приказ!
Слова «я отказываюсь повиноваться!» умерли у Фесса на языке.
Окруженные кольцом конной охраны, Император и Сеамни, не таясь, выехали из леса.
– Ничего у нас не выйдет, – вздохнул Кицум, Вдвоем с Сильвией они прятались на самом краю леса. Без всякой магии – слишком опасно использовать ее здесь и сейчас.
– Если сделаем все, как задумали, – получится! – непреклонно заявила та. – Не видишь, что творится? Саранчи не видел? Выползней не видел? Что они творят, тоже не видел? Двух Зверей не видел? Так, что ли?
Двух Братьев только третий и успокоит – так сказано. Значит, нам ошибиться нельзя. Как только сцепятся – пойдем.