— Твой защитник должен был проинформировать тебя, что будет, если ты солжешь. Поклянись говорить правду в ходе суда!
Сейчас прозвучит ложь. Ванесса приготовилась к боли. Почти почувствовала ее. Бросила взгляд на Линнею, ища поддержки.
— Да.
Ничего не происходит. Руки Ванессы чуть-чуть ослабили хватку.
— Тебя обвиняют в использовании магии без позволения Совета, — объявил Александр. — Тебя обвиняют в открытом использовании магии, которое могло привести к твоему разоблачению в глазах немагической общественности. Не исключено также, что ты с помощью магии нарушала немагические законы. Тебе понятны обвинения?
— Да, — ответила Ванесса.
— Самые серьезные нарушения произошли прошлой осенью, — продолжал Александр. — Ты использовала магию земли для влияния на людей с целью изменения их мнения о тебе, так?
— Да.
— Зачем?
Ванесса вспомнила вечеринку у Юнте, когда они пытались не дать Анне-Карин, по сути, изнасиловать Яри. Вспомнила, как они в школе уговаривали Анну-Карин перестать использовать магию — боялись, что это выдаст их демонам. Но Анна-Карин только отнекивалась:
— А может, я без всякой магии стала вдруг такой популярной?
Ванесса ненавидела за это Анну-Карин. Но сейчас, чтобы ее спасти, она должна попытаться ее понять.
— Я знаю, это было эгоистично. Я это понимала. Но мне хотелось нравиться людям.
Кто-то в публике хмыкает.
— Меня всю жизнь травили, — говорит Ванесса, бросая мимолетный взгляд на Анну-Карин. — Это началось еще в детском саду. Потом в школе. Энгельсфорс — маленький город. Попадешь один раз в такое положение, и всё, это уже навсегда. Я жила как в аду…
— То есть ты хотела отомстить? — спросил Александр.
— Да, хотя и не только. Я получила возможность сделать свою жизнь более справедливой. И я использовала этот шанс. Каждый из вас поступил бы так же. В глубине души вы это знаете.
Ванесса смотрит на судей, но их лица не выражают ничего, кроме безразличия и усталости. Совет презирает слабость. Почему они должны сочувствовать какой-то Анне-Карин?
— Можешь называть это как угодно. Факт остается фактом: ты нарушила законы Совета и использовала магию для собственной выгоды. Твоя вина усугубляется тем, что ты принадлежишь к особому клану Избранных. И значит, должна еще ответственнее относиться к своим действиям.
Ванесса знает, что Александр не верит в Избранных, и отчетливо слышит в его голосе насмешку.
— Ты признаешь, что нарушила законы Совета? — спрашивает Александр.
— В Болотных копях вы сами сказали, что я не могу отвечать за то, что делала прежде, чем узнала о законах Совета. Я не знала, что могу и что не могу делать.
Александр не может скрыть усмешки.
— Понятно. Но потом ты об этих законах узнала, не так ли? Тебя проинформировала Адриана Лопес.
«Как он кайфует, — думает Ванесса. — Полагает, что загнал меня в угол. Думает, у нас против него нет шансов. Хочет показать, кто тут главный».
— Да, — говорит Ванесса.
— Почему же ты продолжала использовать магию после ее предупреждения?
Сейчас будет произнесена самая главная ложь. От которой все зависит. Ванесса опять внутренне сжимается, готовясь принять страшную боль как наказание за ложь.
— Я этого не делала, — говорит она. — Не использовала магию после того, как мне сказали, что это нельзя.
Ничего не происходит.
Хотя нет, кое-что все-таки происходит. Где-то глубоко внутри поднимается волна торжества.
Лицо Виктора, сидящего за столом обвинения, покрывается бледностью. В публике начинаются перешептывания, которые умолкают сразу, как только один из судей поднимает руку.
— Я спрашиваю еще раз, — сквозь зубы говорит Александр. — Когда ты закончила использовать магию?
— Как только узнала, что это запрещено, — говорит Ванесса. — Адриана рассказала нам, кто она. Кто мы. И что такое Совет. И велела мне перестать использовать магию.
Она делает выразительную паузу. Смотрит на Александра.
— Я так и сделала. Перестала.
— Она лжет, — сказал Александр.
— Как я могу лгать? — возразила Ванесса. — Вы сделали все возможное, чтобы у нас не было возможности лгать.
— Во время подготовительных допросов мой ассистент Виктор Эреншёльд ясно видел, что ты лгала, говоря это.
— Не знаю, — сказала Ванесса, глядя прямо в лицо Виктору. — Может, ты плохо себя чувствовал в тот день?
Линнея прыскает, и Ванесса старательно избегает смотреть на нее, чтобы не расхохотаться.
— Пожар на вашей ферме имел магическую природу, и ты об этом знаешь, не так ли? — сказал Александр.
— Теперь знаю — вы сказали мне об этом на допросе, — ответила Ванесса. — А раньше не знала.
Глаза Александра превращаются в щелочки.
— Ты уверена в этом? — спрашивает он.
— Не знаю, какого ответа вы от меня ждете. Но лгать я не собираюсь. Я ведь знаю, что со мной иначе будет.
Александр подходит к ней. Он в бешенстве. Вот-вот произойдет взрыв.
«Давай! — думает Ванесса. — Останешься в дураках на глазах у всего Совета, на который ты так хотел произвести впечатление».
— Вы экспериментировали с магией без позволения Совета?
— Нет.
— Она лжет! — Александр поворачивается к судьям. — Я не знаю, как она это делает, но она лжет!
— Достопочтенные судьи! При всем уважении к вам, я с самого начала говорила, что этот процесс окажется пустой тратой вашего драгоценного времени. Вы видите сами, что Анна-Карин не виновна. Вы также видите, что обвинитель Эреншёльд оскорбляет мою подзащитную, пытаясь добиться подтверждения собственных необоснованных теорий. Я обращаюсь к вам с просьбой объявить обвинение недействительным.
Динозавры на сцене повернулись друг к другу и начали перешептываться. Затем женщина в красном костюме посмотрела на Александра.
— Мы должны признать, что дело приняло неожиданный оборот, — сказала она пронзительным голосом. — Но суд продолжается. У защитника есть вопросы к обвиняемой?
— Нет, господа судьи, — ответила Адриана. — Не вижу в этом необходимости.
— Тогда я вызываю свидетеля Иду Хольмстрём, — заявил Александр и зло посмотрел на Ванессу. — Ты можешь сесть на свое место.
* * *
Ида смотрит на заделанные окна. Интересно, на улице уже стемнело? Здесь, в зале суда, время как будто перестало существовать.
Линнея сидит на свидетельском месте. Все остальные Избранницы уже дали показания. У всех допрос прошел гладко. Включая Мину.