— Я… нет… Я тебя не узнаю. Прошу прощения.
Вид у нее испуганный и смущенный.
Мину встает с кровати. Воспоминания Адрианы продолжают жить в ее памяти. Симон. Макс. Ребекка.
Ощущение могущества и собственной правоты пропало.
— Я странно себя чувствую, — продолжает Адриана. — Я спала?
Она оглядывает себя, разглаживает руками мятую юбку.
Мину с беспокойством смотрит на нее. Ей надо спешить в школу, но разумно ли сейчас оставлять Адриану одну? Может, нужно ее как-то успокоить? Сказать, что у нее была потеря памяти? Услышать это ей будет не очень приятно, но такой диагноз хотя бы многое объяснит.
— Адриана… — говорит она, и тут открывается дверь.
Мину оборачивается, входит Александр.
* * *
— Я узнала об этом летом. Только я могу остановить апокалипсис.
Линнее кажется, что она видит себя в кривом зеркале. Но ей совсем не смешно.
— Кто тебе это сказал?
Оливия улыбается шире, и Линнея видит, что во рту у нее не хватает еще двух зубов.
— Элиас.
Линнее хочется поверить ей. Хотя бы на мгновение. Но она знает, кто играл роль Элиаса.
— Он говорил со мной во сне, — продолжает Оливия. — Сначала я не поверила, что это он. Но потом он рассказал мне кое-что, чего не знает никто, кроме Элиаса.
Линнея вспомнила, как в столовой перед ней стоял Макс, притворяясь Элиасом. Он знал об Элиасе все. Даже то, чего никто не мог знать.
— Это был не Элиас, — возразила Линнея. — Это демоны…
— Ты ничего не понимаешь! Демонов мы должны остановить. Элиас. И я. И ты. Если ты хочешь.
— Ты не понимаешь…
— Это ты не понимаешь! Элиас рассказал мне, что я Избранница… А я как будто знала это всегда… Всегда чувствовала, что я особенная. А меня заставляли вести жизнь обычного человека.
— Такое может прийти в голову кому угодно, — говорит Линнея. — Но это ничего не значит.
— Почему ты мне не веришь? — кричит Оливия, и ее голос эхом отдается от стен туалета. — Ты никогда мне не верила! Никогда не принимала меня всерьез!
Линнее нечего возразить. Оливия права.
— Знаешь, иногда я тебе завидовала… — продолжает Оливия. — Из-за того, что случилось с твоей мамой и отцом…
— Завидовала?.. — Линнея почти выплюнула это слово.
— Да! Тебе не нужно было никому ничего доказывать. Не нужно было объяснять. А мне все время приходилось кому-то что-то объяснять. Я и сама не знала, почему мне плохо. Почему, сколько бы рядом со мной ни было людей, я чувствую себя одинокой. И тут я узнала, что я Избранница. Избранницы всегда одиноки. Это их судьба, которую другим понять не дано…
— Избранница — я, — прервала ее Линнея. — Одна из них. Нас много.
Оливия нетерпеливо вздыхает.
— Я знаю, что ты и твои друзья тоже ведьмы, — говорит она. — Но Избранница может быть только одна. Это я.
Уже второй раз за последние два дня Линнее приходится слышать, что она не Избранница. На мгновение она и сама начинает в этом сомневаться, но только на мгновение.
— Ты ошибаешься, — говорит она. — С самого начала нас было семеро. Элиас был тоже Избранным. Но демоны убили его. А теперь морочат тебе голову.
— Замолчи! — крикнула Оливия. — Хотя бы раз признай, что я особенная!
— И как ты получила свои магические силы, Оливия? Ты позволила демонам себя благословить?
— Свои силы я получила от Элиаса.
— Он говорил, что тебе придется убивать?
Оливия грохнула кулаком по раковине:
— Да, он просил меня отомстить за него. Каждый день, убивая тех, кто нанес ему вред, я увеличиваю свои силы. Элиас знает, что я его люблю, и он тоже любит меня. Ты просто мне завидуешь!
Линнея смотрит на Оливию широко раскрытыми глазами. Что делать? Что сказать, чтобы Оливия ее услышала? В руках Оливии сейчас судьба Ванессы и остальных Избранниц.
— Неважно, что тебе сказали, — медленно произносит она. — Это все равно неправильно. Убивать неповинных людей.
— Они виновны, — говорит Оливия. — И я не одна. Кристер и Хелена всегда были со мной. Элиас начал говорить с ними примерно год назад. Затем они нашли меня. Элиас рассказал им, что я Избранница и что я им помогу.
— Значит, все это части одного плана? — спросила Линнея.
— Плана по возвращению Элиаса. Но я ничего не рассказывала им про апокалипсис, который Элиас и я должны остановить. Он сказал, что они не поймут. Он говорил, что ты тоже не поймешь, но я верю в тебя.
Она попыталась коснуться руки Линнеи, но Линнея отстранилась.
— Линнея, — говорит Оливия. — Мы так давно знаем друг друга.
— Примерно столько же ты знала Юнте. И убила его. Что ты чувствовала, когда он кричал от боли?
Оливия замерла. Взгляд ее стал упрямым.
— Не я выбирала тех, кому нужно отомстить. Выбирали Хелена и Кристер. Они хотели убить и тебя, но я отказалась.
— Спасибо, — иронически раскланялась Линнея. — Особое спасибо за то, что меня, по твоей милости, чуть не выкинули из квартиры.
— Ну что-то же я должна была сделать, чтобы они успокоились, — сказала Оливия. — Кстати, для тебя было бы гораздо лучше, если бы ты сейчас находилась в приюте. Не испытала ничего из того, что случится сегодня вечером. А мы бы с Элиасом тебя потом оттуда забрали.
— Да, на мосту мне было очень здорово!
— Я тут, черт побери, ни при чем! Это все Эрик и Робин. Будь моя воля, я убила бы их еще осенью. Но ты же знаешь Хелену и Кристера. Они отказываются верить, что Элиаса травили. А еще Элиас сказал мне, что Эрика и Робина можно использовать. Они вступили в «ПЭ», за ними потянутся остальные. В конце концов они все равно не избегнут наказания. Хелена и Кристер, кстати, тоже, но они пока об этом не знают.
Вид у Оливии становится мечтательным.
— Значит, их ты тоже убьешь? — спрашивает Линнея.
— Все умершие были виноваты, но главные виновники — Хелена и Кристер. Они никогда не понимали Элиаса. Только мы с тобой его понимали, — Оливия улыбнулась Линнее. — Мне так хотелось с тобой поделиться этой тайной! Я хочу, чтобы теперь мы все делали вместе.
— А что ты собираешься делать?
Улыбка Оливии стала еще шире.
— Вершить правосудие. Ты знаешь, что самые активные члены «Позитивного Энгельсфорса» — те, кто лично травил Элиаса. Остальные смотрели и не вмешивались. Все они заслуживают смерти. Сегодня вечером они умрут. И тогда вернется Элиас.
Линнея покачала головой.
— Элиас никогда бы не согласился на такое, — начала она. — Он бы ни…