«Да уж, — думает Ванесса. — Если только меня вообще туда пустят и если за это время не произойдет апокалипсис. Пойти на тусовку синглтонов с мамой — класс! Всю жизнь мечтала о таком будущем!»
Она снова посмотрела на мобильный, начала писать эсэмэску, стерла, начала заново: «Может, попробуем на другом диване?»
— Как ты считаешь? — спросила мама.
— Что? — переспросила Ванесса, отправляя, пока не передумала, сообщение Яри.
— Я симпатичная? По-твоему, я хорошо выгляжу?
Мама проводит рукой по волосам, и сердце Ванессы сжимается от нежности. После сушки феном волосы распушились и стали похожи на львиную гриву. Такую прическу носили лет пятнадцать назад. Но мама красиво накрашена. Ярко-красная блузка выгодно подчеркивает ее грудь.
— Ты очень симпатичная.
Мама благодарно улыбается и делает еще глоток вина.
— Знаешь, Ванесса, я отлично себя чувствую, — говорит мама, откидываясь на спинку дивана. — Давно надо было выгнать Никке. Он энергетический вампир. Рядом с ним ужасно устаешь. Да еще и жадный! Мы ни разу никуда не ездили в отпуск. Следующим летом поедем на море — ты, я и Мелвин. И никаких мужчин! Что скажешь?
— Я с удовольствием, — произнесла Ванесса, стараясь говорить с энтузиазмом, но в голову, как назло, лезли мысли про апокалипсис.
В мире, где нет жизни, ничто не нарушает порядок и симметрию.
Как это будет выглядеть? С неба польется огонь и посыплется пепел? Черное, задымленное небо будет нависать над пожарищами бывших городов? Обнажится мертвое дно океанов, пересохших от страшного жара?
Да, зря Ванесса смотрела фильмы ужасов. При этом покровителей, которые стараются спасти землю, ей почему-то представить не удавалось.
— Решено! С сегодняшнего дня начинаю копить деньги. Главное — поставить перед собой цель! — воскликнула мама, наполняя свой бокал.
Проигрыватель заиграл медленную песню. Мама включила другую, быструю.
— Правда, Никке был Мелвину хорошим отцом, — продолжала мама. — И я надеялась, что он станет хорошим отцом тебе. Наверно, я убедила себя в том, что так лучше для тебя. Меня всегда мучила совесть за то, что ты росла без отца.
— Что теперь об этом говорить, — сказала Ванесса. — Никке уже здесь нет.
— Вот именно! — воскликнула мама. — И на этот раз я не буду хвататься за первого встречного мужчину. Поживу одна, получу максимум удовольствий. Я наконец поняла, что настоящая любовь совсем необязательно должна приносить мучения. Я знаю, ты не в восторге от Хелены Мальмгрен, но она помогла мне поверить в себя. И в то, что счастье возможно.
Видимо, на лице Ванессы отразилось неудовольствие, потому что мама добавила:
— Я имею в виду, что ценю то, что у меня есть. Не жалею, что в моей жизни был Никке. Благодаря ему у меня есть Мелвин. А еще у меня есть прекрасная дочь, которой я горжусь. Ты очень повзрослела в последнее время, стала такой ответственной. Чего стоит одна твоя работа у Моны…
Глаза мамы увлажнились.
— Я рада, что ты рада, — тихо сказала Ванесса, мама обняла ее за плечи и поцеловала в лоб.
В песне зазвучал припев, и мама, издав громкий клич, вдруг вскочила с дивана:
— Пошли танцевать!
Схватив Ванессу за руки, мама пыталась вытащить ее на середину комнаты. Но Ванесса сопротивлялась:
— Мам, ну хватит!
Мама со смехом отпустила руки Ванессы и завихляла попой в такт музыке.
Ванесса подняла глаза и увидела на подоконнике лазоревку. Даже у птицы был смущенный вид.
Ида прижимается щекой к морде Троя, его спокойствие передается и ей. Хочется стоять так целую ночь.
— Как я сразу не догадалась, что она в меня вселится, — шепчет Ида коню. — Мне всегда достается все самое противное.
Ей вспоминается лицо, которое она увидела в зеркале воды прямо перед тем, как в нее вселилась Матильда. Вот, значит, как она выглядит. Лицо в веснушках.
Зачем Иде такой магический дар? Лучше уметь общаться с живыми, чем с мертвыми.
Был бы у нее такой дар, она бы вызвала к себе душу Густава и расспросила обо всем.
Интересно, куда бы двинулся стакан, на «да» или на «нет»?
Родители обиделись на Иду за то, что она поехала сюда, вместо того чтобы помочь им убраться дома после наводнения. Но она должна была увидеть Троя. Он был для нее противоядием от всего случившегося за последние сутки.
Они долго скакали по лесу. Ида пыталась стряхнуть с себя ощущение нечистоты, которое осталось у нее после сеанса. Удалить все следы пребывания другого человека, управлявшего ее телом и мозгом, говорившего ее ртом, смотревшего ее глазами. А сама Ида в это время, задвинутая в дальний угол, была вынуждена наблюдать все происходящее со стороны.
Ничего более ужасного, чем навсегда остаться в этом углу, Ида не могла себе даже представить.
Ида погладила Троя и выпрямилась, потом долго чесала Троя за ухом, а он блаженно жмурился.
— Ничего, все уладится. Юлия на моей стороне. Она тоже думает, что Фелисия — дура. При чем тут я, если она сама боялась сказать Робину про свои чувства. Да и вряд ли это у них надолго. Скоро надоест, и она как миленькая опять приползет ко мне.
Трой начал толкать Иду головой.
— С Эриком тоже все решилось. Я ему сегодня позвонила и объяснила, что Фелисия спьяну несла чушь.
Ида пошла в угол денника и достала из рюкзака морковку. Трой аккуратно взял ее губами. Он всегда берет угощение очень аккуратно, чтобы не сделать больно Иде.
Ида снова смотрит на рюкзак, из которого торчит Книга Узоров. Обнаружив на крышке сундука, где лежала Книга, царапины — наверно, Лотта пыталась взломать замок, — Ида теперь всегда, уходя из дома, берет Книгу с собой.
— А вдруг она лучше работает здесь? Как ты думаешь, дружок? — спросила она Троя.
С рюкзаком и Книгой Ида идет в туалет и запирает за собой дверь, хотя на конюшне никого, кроме нее, нет.
Объявление, приклеенное скотчем к крышке толчка, предупреждает, что из-за проблем с водой туалетом пользоваться нельзя.
Однако, судя по запаху, кто-то нарушил запрет.
Ида садится на крышку унитаза и открывает Книгу.
Будем ли мы вместе с Густавом?
Иногда в разговоре с Книгой мысли разбегались, было трудно сосредоточиться на вопросе. Но сейчас все давалось Иде легко.
Она чувствовала, что сегодня получит ответ, четкий и ясный. Эти покровители должны наконец объяснить ей, что и как, она не может больше тратить время попусту. Не может зря терпеть такие унижения.
Книга не отвечает. Знаки остаются неподвижны. Покровители, похоже, и не думают отвечать на ее вопрос.