— Я принесла этот бублик из сна, — перебила ее Василиса. — Понимаешь, в чем дело…
И она подробно рассказала подруге о беседе с Родионом Хардиусом.
Пока Василиса рассказывала о загадочной восьмерке — знаке Бронзовой Комнаты, Захарра с недоумением крутила бублик в руках. Но как только Василиса дошла до бубличного дождя, она вдруг взяла и надкусила его.
— Вкусный! — И Захарра с большим удовольствием схрумкала остаток на глазах у немного рассерженной Василисы.
— Это же моя первая вещь, принесенная из луночаса! — укорила она подругу. — А ты его съела!
Захарра закатила глаза к потолку.
— Я просто хотела удостовериться, что он настоящий. Если тебе так нравятся бублики, начасуешь себе во сне новых… Хотя моя просьба об астроградских конфетах тоже в силе. И, знаешь, раз у тебя получается принести вещь из сна, то ты можешь попробовать взять с собой в сон… хм… ну свой медальон к примеру. И провести тиккеровку во сне… Эх, вот бы знать числовое имя Фэша! — вдруг произнесла она. — Тогда мы бы просто прошли в его комнату из моей… Братец хитрый, поставил паролем свое личное имя… Я тогда бы открыла переход, настроила и…
— Смогла бы провести нас всех! — радостно завершила Василиса. — Здорово!
— Ну да, — пожала плечами Захарра.
Какую-то долю секунды Василиса раздумывала. После чего решилась и прошептала Захарре на ухо:
— Змееносец.
У подруги глаза стали круглые, как эфлары.
— Ты уверена?
— Более чем.
— В таком случае решено, — медленно произнесла Захарра, не сводя пытливого взгляда с Василисы. — Я займусь настройкой перехода. — Она вдруг широко улыбнулась. — Фэш не сообщил своего имени даже Року. Ты можешь гордиться, что он тебе так доверяет.
— Он сказал мне свое имя не просто так… — начала Василиса, но не договорила, потому как увидела Астрагора, появившегося посреди Каменной залы.
Ученики замолкли все, как один — словно время остановилось. Наступила почтительная тишина.
Несмотря на «помолодевшее» лицо, Астрагор не изменял своему стилю: на нем был плотный черный костюм, застегнутый до самой последней пуговицы воротника-стойки, никаких украшений, только тонкая черная трость в руках. Василиса отметила снова, что глаза Астрагора бесповоротно обрели прежнюю черную, бездонную глубину, веки потемнели и потяжелели, в уголках пролегли морщинки, — наверное, тысячелетний возраст все же давал о себе знать.
— Сегодня у вас пройдет очень необычный урок, — начал Астрагор, пристально оглядывая присутствующих, словно хотел оценить, достойны ли они такого задания. — В мире, где люди не доверяют друг другу, больше всего о человеке может рассказать его любимая вещь. Та, которую постоянно носишь при себе, хранишь в часолисте или другом секретном месте… Та, что дорога по каким-то особым, очень личным причинам… Я хочу, чтобы вы достали сейчас эту вещь и отмотали ее время до определенного момента… А потом заглянули в ее будущее. Это самостоятельный урок, но я хочу получить от каждого длинное сочинение на тему увиденного. Рок?
Тот моментально вышел вперед:
— Господин учитель предлагает вам пройти в прошлое время ДО вашего владения своей самой дорогой вещью… И в будущее, когда этой вещи с вами уже не будет.
Ученики беспокойно задвигались, на лицах многих застыло выражение крайней озабоченности. Кто-то стал рыться в карманах, многие уже сняли с руки часовую стрелу. Василиса увидела мельком, что в руке у Рэта зажато белое птичье перо — может, от луноптахи? Примаро задумчиво смотрел на изящные серебряные ножницы в своей руке, а Феликс, воровато оглядываясь по сторонам, достал рогатку. Тем временем в зале появились столы с маленькими круглыми столешницами на высоких ножках, поставленные на некотором расстоянии друг от друга. Все ученики разбрелись по залу, стремясь занять столик подальше от других.
— У тебя какая вещь? — шепнула Василиса Захарре. Сама она решила почасовать над тиккером, хотя ей было страшновато узнать его прошлое. Тем более что раньше медальон молчал…
Захарра почему-то нахмурилась и ответила не сразу:
— Ну… гм… часы.
Она достала из кармашка на платье небольшие серебряные часы на цепочке с гравировкой из завитушек и крохотных роз.
— Они с моего времени, — тихо произнесла она. — Я успела взять только их…
— Что ты имеешь в виду?
— Огнева! — рядом оказался Рок, и Захарра поспешила отойти к другому столику.
— Тиккер — часодейная вещь очень сложного свойства… — сказал Рок, невольно проследив за уходом Захарры. — У тебя не хватит сил вызвать дыхание его Времени. Попробуешь другую личную вещь. Надеюсь, ты догадываешься, о чем я?
Василиса замерла от испуга: на какой-то миг ей показалось, что Рок намекает на кольцо с шестеренками.
Но Рок изумил Василису еще больше: перед ней в воздухе появилась знакомая книга с коваными застежками в виде трилистников — часольбом.
— С удовольствием прослежу за твоим экспериментом, черноключница, — произнес знакомый сухой голос.
Астрагор подошел к столу, небрежно перелистнул несколько страниц.
— Скажем, вот эта…
Его палец с длинным, отточенным ногтем уперся в часограмму… Нортона-старшего. На фото отец выглядел веселым и молодым точь-в-точь таким, как на мантиссе вечнолампы.
— Меня интересует будущее этого человека, — жестко произнес Астрагор. — Несколько ближайших месяцев, больше не надо. Выполнишь это задание с честью, и я не стану тебя наказывать за проявленное вчера неуважение к нашей почетной гостье.
Василиса вспыхнула. ПОЧЁТНАЯ ГОСТЬЯ? Елена?!
— Простите, господин учитель… — Рок почтительно кашлянул.
— Говори, — разрешил Астрагор, медленно отводя взгляд от Василисы.
— Только что мне сообщили, что пришел ответ от госпожи Хронимары Столетт. Его оставили в вашем кабинете… Я сразу же доложил, как вы и просили.
Астрагор прищурился, пожевал губами.
— Ну что же, это дело серьезное… Придется заняться им немедленно. Рок, за старшего.
Он развернулся и неторопливо пошел к выходу. Некоторое время Василиса насупленно смотрела на его удаляющуюся черную сутулую спину, пока голос Рока не вернул ее к действительности:
— Даю ровно час.
И он поставил рядом с Василисой песочные часы в деревянной оправе.
Шло время. Песок равнодушно сыпался тонкой струйкой, а Василиса все не могла сосредоточиться. Тиккер вяло крутился над часограммой отца, совершая бесполезное вращение.
Ей абсолютно не хотелось знать будущее отца. А что, если Астрагор специально хочет показать ей нечто… страшное? Роковое? Она вспомнила слова Миракла: «Запомни важное правило, Василиса: не тревожь будущее без особой надобности. То, что должно случиться, по определению неведомо. Из-за того, что будущее стало тебе известно, оно может измениться — неотвратимо, с тяжелыми последствиями…»