Василиса тоже почувствовала сильное жжение в метке. И вдруг услышала четкий голос Рока: «Всем старшим ученикам немедленно собраться в Часовой зале».
— Вызывают, — напряженно подтвердила Захарра. — Давайте по одному в мою комнату. Если что, мы сидели у меня и болтали о всякой ерунде.
Пока друзья выходили один за другим, Василиса задержалась в комнате, памятуя о просьбе Фэша во сне. Она давно приметила небольшой огарок свечи в старой медной плошке, приютившейся в углу на подоконнике. Вызвав щелчком пальцев огонек, девочка подошла к окну и быстро зажгла свечу. Еще раз окинув комнату грустным взглядом, она шагнула в зеркало.
Захарра осталась закрывать переход, а Василиса побежала в комнату переодеваться, договорившись встретиться с друзьями в Часовой зале.
Как только Василиса зашла в Часовую залу, то сразу ощутила необычайное волнение, витавшее в воздухе: оказывается, Рок незадолго до ее прихода объявил, что, помимо эфларцев, в Расколотый Замок отправятся старшие ученики Астрагора — Рэт Драгоций и Дир Драгоций.
Оба счастливца только что надели плащи для временных путешествий и теперь стояли с самым надменным видом, едва не лопаясь от гордости, окруженные всеобщим завистливым вниманием.
В группу Миракла определили Рэта. С одной стороны, Василиса очень обрадовалась, потому как Дир — высокий, но сгорбленный дугой, с прямыми темными волосами и вечно рыскающим взглядом — производил на нее очень неприятное впечатление. В то же время у Василисы закралось некое смутное подозрение, что Рэт почему-то всегда оказывается рядом, словно бы приставлен к ней, начиная с момента их совместного «приключения» в Драголисе.
Тем временем в зале появились круглые столики с едой и напитками, на четыре-пять человек каждый — начался обед. Пока все рассаживались, возбужденно обговаривая грядущую экспедицию в Расколотый Замок, Василиса приметила Маара и Диану, занявших один из самых крайних столиков, в некотором отдалении от остальных гостей.
По пути к друзьям девочка успела рассмотреть и других участников экспедиции: Норт и Маришка оживленно общались с Рэтом и Феликсом, старик Фатум что-то убежденно доказывал Войту, в раздражении кривившему губы… А Елена, проклятая Елена, не скрываясь, о чем-то разговаривала с Мандигором. Один лишь вид Мортиновой, спокойно беседующей, довольной, вызывающе уверенной в себе — и это после того, что она совершила! — вызывал у Василисы глубочайшее чувство ненависти и злобы.
— Ну же, подсаживайся, — поторопила Диана, выводя Василису из мысленного ступора. — Смотри, сколько бутербродов, есть мясо и салат… Нам надо обязательно подкрепиться.
Василиса рассеянно кивнула и села рядом с феей. Она волновалась из-за того, что Рэт пойдет с ними, поэтому ухватила только листик салата — есть совершенно не хотелось.
— Захарра только что была, но ускакала, — весело сообщил Маар. — Говорит, еще не все следы замела… Я предложил помочь, но эта куцехвостая обозвала меня кучерявым идиотом и посоветовала не вмешиваться не в свои дела. — Он улыбнулся, хитро блестя глазами.
— А где Ник? — Василиса внимательно оглядела зал. — Еще не пришел?
— Лазаревы уехали, — вздохнула Диана. Она подалась вперед, пригнувшись над столом, чтобы друзья лучше слышали, и прошептала: — Ник сказал, что старший Лазарев только что говорил с Еленой. Никто не знает о чем — они стояли далеко, возле самого нуль-зеркала… Но после этого разговора Мортинова выглядела очень сердитой, вся позеленела от злости. И, по-моему, выглядела очень испуганной.
— Наверняка зодчий передавал привет от Черной Королевы, — хмыкнул Маар. — Я сам слышал, как наше величество грозила лично зачасовать эту кобру ее же часовой стрелой.
— Или от отца Василисы, — предположила Диана. — Я сама слышала, как зодчий рассказывал отцу Ника, что Нортон Огнев пошел просить помощи у какого-то сильного часодея. А Черная Королева не хотела его пускать. Говорят, они крепко поругались, но твой отец, Василиса, все же ушел.
— А к кому, не знаешь? — тут же насторожилась девочка, сразу подумав о Родионе Хардиусе. Она помнила его совет никому не рассказывать об их «сонных» встречах, хотя сейчас ей очень хотелось раскрыть эту тайну друзьям. Но она сдержалась — прадед просто так говорить не будет. Василиса почему-то симпатизировала Родиону Хардиусу, даже несмотря на его прошлую дружбу с великим Духом Осталы.
— Про это ничего не известно, — сокрушенно покачал головой Маар. — Признаться, я даже на Эфларуса подумал… Или же Огнев пошел прямиком к Астариусу. Ты у своих фей не спрашивала, а, Диана?
— Ага, я хотела отправить сообщение в Белый Замок, — подала голос Диана. — Но увы, в Змиулане наши часолисты блокируются… Строго тут у вас. — Она виновато улыбнулась Василисе, скрашивая это грубое «у вас».
Неожиданно Часовую залу огласил зычный голос Войта, который начал зачитывать списки групп, участвующих в экспедиции.
Как и говорилось раньше, Василиса, Маар и Рэт попали в группу Миракла. Диана, Норт и Дир оказались под предводительством лже-Марка и старика Фатума. После такого известия Диана погрустнела — та еще компания подобралась.
Елена сообщила всем, что не идет в поход из-за плохого самочувствия, но ждет, что обе команды вернутся с успехами. После нее коротко выступил Мандигор, пробормотав несколько слов о важности открытия всех легендарных Комнат.
Зодчий выступать не стал и, как только официальная часть закончилась, сразу же прошел к ребятам.
— Давайте-ка выработаем определенный план действий, — объявил он, подсаживаясь к друзьям за столик.
Маар выпрямился, весь обратившись во внимание — судя по всему, немного нервничал, все-таки теперь он бронзовый ключник.
— Как вы знаете, у нашей группы главное задание — найти вход в Бронзовую Комнату, — начал Миракл. — Маар, будут какие-нибудь соображения по поводу твоего знака?
— Восьмерка — это знак бесконечности, — с готовностью произнес мальчик. — Но что это значит, пока не могу представить. Посмотрим, что скажет тиккер.
— А ты, Василиса? — глянул в ее сторону зодчий.
— Да, посмотрим, что скажет тиккер, — эхом откликнулась та.
Девочка моментально вспомнила свой разговор в луночасе с Родионом Хардиусом — то, что он говорил о восьмерке, ее важности и символическом значении…
Миракл наблюдал за ее размышлениями пристальным, цепким взглядом.
— Наши часовые архитекторы считают, что в этом знаке есть особая загадка, — сказал он, чуть погодя. — Бронза — это память, прошлое, время былого… Кто знает, может, в Бронзовую Комнату ведет некий хитрый лабиринт, а может, нам придется разгадывать загадку… Кстати, как твои успехи в тиккеровке, Василиса? — вдруг спросил он.
— Отлично. — Девочка смело посмотрела в его ехидно прищуренные глаза. — Я вызывала мантиссы самых разных вещей, научилась ловить ускользающие… Иногда попадались очень интересные мантиссы, из прошлого.