Хаген слышал свист стрел, летевших с его бастионов; чтобы помочь лучникам, он поспешил сотворить заклятье Малого Света.
В небе появился небольшой огненный шар, неподвижно зависший над линией бастионов, с тем чтобы светить в глаза наступающим. Гавань, пирсы, корабли, укрепления озарились неярким бледным светом, очень напоминавшим лунный, только существенно ярче.
На стенах Хединсея раздался дружный хохот — не в силах сдержать себя, смеялись пращники и меченосцы, копейщики и стрелки — при виде нелепых, смешных и жалких вояк, дерзнувших напасть на лучшую крепость Мира, не сдавшуюся даже Бессмертным Колдунам и Перворождённым эльфам!
«Однако неужели все стрелы прошли мимо?» — мелькнула у Хагена тревожная мысль; враги перебирались с кораблей на причалы, и ещё ни один из них не погиб под непрерывно летящими с бастионов стрелами. Тревожило Хагена и то, что он по-прежнему не знал, кто этот человек, что командовал атакующими. Размахивая своим мечом, тот стоял на груде камней возле самой кромки причала и зычно поторапливал своих вояк, перебиравшихся с кораблей на твёрдую землю. Хаген не был бы Хагеном, удачливым в набегах хединсейским таном, если бы упустил такой прекрасный случай решить дело сразу, одним выстрелом.
— Арбалет! — коротко бросил тан, и ему тотчас подали мощное боевое устройство с полным колчаном коротких и толстых болтов. Не мешкая, но и без лишней суеты тан натянул рычагом тетиву, прицелился, задержал дыхание, нажал на спуск… и в полном изумлении увидел, как стрела скользнула над самым плечом предводителя.
Тан не мог позволить себе долгое оцепенение — внизу его панцирники в полном соответствии с приказом дружно ударили по высадившимся врагам.
Что могли эти вчерашние пахари, наспех похватавшие первое попавшееся под руку «оружие», против закалённых многочисленными походами и боями дружинников, умеющих ни при каких обстоятельствах не разрывать строй, сохраняя непробиваемую стену щитов? Что могли сделать жалкие топоры против длинных копий и мечей? Как могли смешные доспехи защитить от смертоносного оружия, не раз пробивавшего настоящие кольчуги лучших земных мастеров?
Хаген приказал лучникам стрелять по тем, кто спускается с кораблей, чтобы ненароком не задеть своих. Он видел, как его панцирники дружно двинулись вперёд, наставив копья и уже отведя их чуть назад для первого удара.
И тут вместо того, чтобы полечь под ногами воинов Хагена, подобно траве под косой, наспех вооружённые мужики дружно ударили по защитникам острова; копья били их прямо в грудь, в живот — но страшные наконечники лишь скользили по странным доспехам, а вот затасканные топорики хьёрвардских мужиков с необычайной лёгкостью рубили копейные древки панцирников Хагена…
Мгновение, другое — и правильный бой сменился беспорядочной и кровавой свалкой. Вместо того чтобы одним мощным натиском сбросить дерзких в море, дружинники Хагена оказались втянуты в безумную резню ближнего боя; на пирсах всё смешалось в один сплошной клубок сражающихся.
— Передайте Орку и Кануту приказ атаковать! — распорядился Хаген. Голос его стал глух, как всегда бывало в том случае, если бой начинал разворачиваться не по его плану. Однако он по-прежнему командовал вдвое более сильной армией и, как ему казалось, имел что противопоставить ещё не разгаданному им чародейству врага.
Со стен ещё гуще полетели стрелы. И — то ли ослабло защитное заклятье, если оно было, то ли неведомый колдун не мог более отклонять стрелы столь же успешно — они начали находить дорожку. На кораблях упали первые воины, насквозь пронзённые стрелами лучников Хагена. В ход вновь пошли зажигательные стрелы, однако нестройное воинство, высадившееся на хединсейских пирсах, шаг за шагом теснило тяжеловооружённых латников тана.
Это казалось невозможным, но это было именно так. Отборная пехота Хагена, обученная сражаться и в плотных строях, и поодиночке, пятилась назад, вяло отмахиваясь от наседавших врагов. Лихой клич «Земля и люди!» сотрясал стены бастионов.
— Гердер, что всё это значит? — со зловещим холодом в голосе обратился к тысячнику Хаген. — Почему они пятятся перед этой деревенщиной?
Тон Ученика Хедина не предвещал для Гердера ничего хорошего; однако тот твёрдо ответил:
— Тут в ходу колдовство, мой тан. Мечи здесь ни при чём. Какое-то заклятье опутывает наших и помогает тем, с кораблей. Сгинет чародейство — мы сотрём их в пыль!..
— Я не чувствую никакого колдовства! — резко возразил Хаген.
— Оно скрыто, однако же есть — даже на меня оно давит, словно тысяча пудов на спине, — ответил Гердер.
— Проклятье! — взорвался Хаген. — Что же это за невероятное колдовство, которое действует на всех, кроме меня!
— Ничего удивительного, — раздался за спиной холодный голос Сигрлинн. — Оно так и сплетено — чтобы ты ничего не заметил. Это магия тех, кто живёт в Мире Источника Мимира. Я узнаю вязь заклятья!
— Ты можешь снять его с моих?! — выкрикнул тан. — Ещё немного — и эти славные парни вытолкают нас отсюда взашей!
— Не кричи, — холодно произнесла волшебница. — Не тебе повышать на меня голос, Смертный. Я сделаю, что смогу.
— Только уж поторопись, — криво усмехнулся Хаген, бросив ещё один взгляд вниз. Там его панцирники отступили уже к самым проломам; гоблины Орка вначале имели некоторый успех, но атака их захлебнулась в крови, они платили пятью своими за одного врага — и, не выдержав, тоже откатились к самым бастионам. Канут преуспел не больше.
Хотя атакующие и теряли сейчас многих, они всё равно продвигались вперёд. Вот они уже заполнили проломы… вот ворвались внутрь крепости… а Сигрлинн продолжала медленно совершать пассы.
Видя, что пока от волшебства толку мало, Хаген вновь попытался переломить ход боя обычными мечами. У него ещё оставались свежие сотни — и он поспешно двинул их к проломам, где Канут и Орк по-прежнему пятились назад, теряя и теряя бесценные сажени крепостного двора. Тела дружинников Хагена, гоблинов Орка и неведомых нападавших мешались друг с другом, уравниваясь в смерти; они мирно лежали рядом, не имея больше причин для вражды.
В сражение вступили новые воины Хагена, уже давно никто не вспоминал о правильном строе: все попытки ударить на врага так, как умели это дружинники — сплошной стеной щитов, из-за которой торчат одни лишь наконечники копий, нечто вроде страшного хирда горных гномов, — все эти попытки неизменно проваливались. Враг с непостижимой ловкостью превращал бой в беспорядочную свалку.
Крупные капли пота выступили на лбу тана; чутьём опытного полководца он понимал, что бой проигран, он может положить всё своё войско, а враг всё равно одержит верх. На скулах Хагена вспухли желваки, твёрдые, словно камни. У него за спиной — Ильвинг, сын и — Талисман Учителя. Если он сложит сейчас голову в безумной атаке, кто ещё в целом Мире сможет помочь им?
— Ничего не выходит, — услыхал он едва различимый шёпот Сигрлинн. — Моих нынешних сил не хватит. Нужен настоящий Маг, а я даже не могу воззвать ни к кому из нашего Поколения.