И точно – на Арбате, сразу за зданием Министерства иностранных дел, навстречу им шла машина с красным крестом на бортах. Водитель "Скорой" обложил их злым от усталости матом, когда они двумя машинами преградили ему путь.
Потом он вышел, зевая в кулачок. Разбудил врача Врач тоже вышел из кабины… Перед ними стояла Аня.
Холодно кивнув Засечному и Скифу, она осмотрела больную и властно прикрикнула на фельдшера и водителя. Те послушно погрузили бомжиху в салон машины.
– Вы куда едете? – усталым голосом спросила Аня.
– Куда бог или черт пошлет, – ответил Скиф, кивнув на телефонную трубку в руке. – Пока ждем вызова. А вам куда?
Аня замялась. По ее лицу было видно, что собралась она домой – халат уже сняла и держала его на руке вместе с сумкой.
– Да подкинь ты ее домой на "жигуле", а я за тебя поработаю, если Нидковский позвонит, – сказал Засечный, стрельнув лукавым глазом на смущенную Аню.
– Нет-нет, что вы! Я вернусь на работу, высплюсь в дежурке. А утром на метро.
Но Засечный уже вложил свои ключи в руку Скифу, забрал ключи от "Мерседеса" и сел за руль иномарки. Посигналив, подбадривая Скифа, он резко газанул с места. Медленно-медленно развернувшись, пошла прочерчивать ночную темноту красными огнями машина "Скорой помощи".
Скиф открыл дверцу и нерешительно предложил:
– Садитесь, пожалуйста.
От Ани пахло валерьянкой и еще какими-то сердечными каплями. Скифу было неловко глядеть, как она суетливо прихорашивалась перед зеркалом, словно стыдясь своего усталого вида.
Они обменялись малозначащими фразами и потом долго молчали, пока Аню не сморил сон. Во сне она притулилась к его плечу головой. Скифу было неудобно вести машину, сначала он попробовал чуть отстранить ее от себя. Затем обнять, но все равно она ему мешала. Он остановил автомобиль, и Анна проснулась. А уже совсем потом ему стало как-то неприятно, что первая близость произошла у них в машине. На "брачную ночь", о которой говорила Ольга, все это было слишком мало похоже.
* * *
Ночью ему вновь приснился сон, один из тех самых, афганских.
Снова этот поезд, снова выезжают из узкого ущелья. Но теперь он не один. Народу много, среди них знакомые цыгане.
Цыганка в пестрых шелковых шароварах схватила его на полустанке посреди желтой, бесплодной, будто нарисованной степи.
– Ты один, и мы одни. Мы бродяги – ты бродяга.
Дай погадаю, кого ты ищешь!
Скиф никогда еще не поддавался на уловки цыганок, но во сне как-то онемел и сказал:
– Давай.
Она присела на корточки. Веером разложила на своем подоле замусоленные карты.
– От прабабки достались, – похвасталась цыганка. – А ей – от своей прабабки.
Она что-то запричитала и показала пальцем на карты:
– Вокруг тебя три дамы и повсюду кровь. Родственницы – любимые.., утром узнаешь. – Покажи своих дам, Шайтан-Нукер…
Скиф выбрал даму пик, даму червей и даму бубен.
– Ай да удалой! Тогда сам скажи, какую убьют.
Скиф показал пальцем на бубновую.
– Ай да незарегистрированный! – снова заблажила цыганка и принялась метать карты.
– Два короля – треф и пик – спрятались за бубнового туза. Они бьют пикового валета, это ты. Скажи – бубновой даме не бывать там, где свистит ветер.
Дама пик за тобой спряталась. Пусть не боится. Дама червей пусть боится светлых валетов…
Запомнились маленькие грязные ручки цыганки с оловянными колечками, как у афганских сородичей.
Златовласую даму бубен разгадать было нетрудно.
Полдня он безрезультатно вызванивал ее через референта Тото, секретаршу и даже ненавистного Симу.
За полдня бесцельной езды по городу он все-таки вычислил, где ее искать – на аэродроме в Жуковском.
Там она, трезвая как стеклышко, собиралась опробовать новенькую, только что подаренную ей Симой двухместную "Сессну".
На Ольгу, такую стройную, красивую, в облегающих белых джинсах и тонком свитере, пялились вовсю авиатехники и инструкторы.
– Оля, я за тебя боюсь, – сказал Скиф.
– Раньше нужно было бояться, когда я во всем полагалась на тебя. Теперь я не хуже любого мужика со всем справляюсь. Или ты снова собираешься пугать меня своими прорицаниями?
– При чем тут ты? Я видел плохой сон про Нику.
– Пойди проспись, бабка-гадалка. Надоели мне твои детские нежности. С виду бандит сицилийский, а в душе баба.
Над летным полем в чистом небе высоко стояло солнце. Ряды белокрылых самолетов на полосе, казалось, рвутся в небо. Белоснежный шарф на шее Ольги победным стягом бился на ветру.
* * *
История с подарком самолета выглядела почти семейной идиллией.
В последние годы Ольга стала явно перебирать со спиртным.
К чему бы это привело, трудно сказать, если бы во взбалмошной Ольге неожиданно не проснулась страсть к спортивной авиации.
Ольга записалась в частный аэроклуб, коих немало развелось на бренных останках доблестного ДОСААФа, и не жалела денег на обучение по летной программе.
Мучник сначала испугался ее страстного желания иметь собственный самолет, но, подумав, даже обрадовался ее новому увлечению.
"Меньше будет совать нос в дела фирмы, – подумал тогда он. – Не дай, конечно, такого бог, но если вдруг мадам разобьется на своем самолете, то я, как муж, унаследую все ее активы и ее недвижимость за бугром. Тогда Сима Мучник навсегда покинет эту паскудную страну и уедет к папе. Мучнику-старшему, в солнечную Хайфу, где станет одним из самых богатых людей Земли обетованной".
Конечно, в Хайфу или во Флориду можно было уехать и сейчас, но Сима понимал, что такой шальной "прухи" в бизнесе, как в охваченной хаосом распада России, у него нигде больше не будет. К тому же бывший лагерный петух-обиженка, воспитанный на почитании блатной романтики, буквально бредил желанием доказать всему уголовному миру, что он, Сима Мучник, которого в бараке все, кому не лень, совали мордой в парашу, в новой демократической России – столп общества, могущественный властитель судеб людских… Одних денег для этого было мало, нужна была еще и власть.
Как это ни странно, но завещание Ольги Симу напугало не с финансовой стороны, он поверил, что Ольга не кидает его на миллионы долларов, а лишь заботится о своей безопасности, а напугало со стороны, так сказать, политической. К Симиной мечте о власти через узенький ручеек к тому времени была уже переброшена тонкая жердочка – влиятельные в политике люди предложили ему баллотироваться в депутаты Госдумы. Разборку с дочерью самого Хозяина Империи Виктора Коробова позволить себе Сима сейчас никак не мог. К тому же в будущем он хотел использовать тестя в своих стратегических интересах.